Книга Жена по контракту - Лина Манило

Вопросы вылетали со скоростью автоматной очереди, без конца и края. Я лепила всё в кучу, спрашивала обо всём и ни на что не получила ответа. В итоге поняла, как смертельно устала от всей своей жизни.

— Да иди в задницу! — выплюнула, но Юра не дал сказать что-то ещё или уйти: впился в губы поцелуем. Сделал это настолько неожиданно, что я на миг растерялась.

Придя в себя, попыталась разорвать поцелуй, только фиг мне. Молотила его по плечам, пока этот урод пытался протолкнуть свой мерзкий и скользкий язык в мой рот, шарил ладонями по открытой спине, пытался забраться под юбку. Извернулась, почти попала ему по яйцам, но силы быстро заканчивались, когда такая туша всё теснее прижимала меня к раздевалке.

Но сдаваться я не собиралась, даже под страхом смерти готова была сражаться, но надолго ли меня ещё хватило бы?

Противно, Господи, как же противно. Мы давно уже стали чужими, и тем отвратительнее было на душе от его внезапной страсти.

Моя душа рвалась на части, гадливость наполняла вены, и я изо всех сил пыталась отгородиться от этой грязи, но во мне так мало было сил. Лишь иступлённое отчаяние и злость до истерики. Мысленно звала Арманда — казалось, только он и мог меня спасти от этого ужаса, но его не было рядом. Надеялась, изо всех сил верила, что он услышит мой немой зов, откликнется… или хотя бы Лорд заскучает и пойдёт меня искать.

Но, наверное, Вселенная всё-таки любила меня. Или это Бог? В момент, когда казалось, что не выдержу, сдамся, мне всё-таки удалось укусить Юру за нижнюю губу, а он взвыл, резко отстраняясь. Дышал глубоко, а в глазах чистая похоть пополам с ненавистью. Нет, это был не мой бывший муж, не человек, которого любила. Сейчас передо мною стояло чудовище и потерявший всё людское в себе урод.

— Сучка! — бросил в меня, но при всём желании задеть не смог. — Он тебя тоже так целует, да? Твой Шахов настолько хорош в постели, что ты прыгнула на его член при первой же возможности, да? Ну, конечно, с его-то бабками… шкура продажная!

— Ты больной ублюдок! — закричала, толкнула Юру в грудь, а он, будто бы вмиг осознав, что сделал, качнулся назад, не пытаясь возражать. — Я убью тебя, урод, убью. Чтоб рот свой поганый заткнул. Всю жизнь мне испортил, а Арманда не трожь, он в миллион раз лучше такого куска дерьма, как ты.

Я не выбирала выражений, хоть сыпать такими словами вовсе не в моих правилах. Но Юра переступил последнюю черту, и чёрная пелена гнева заволокла мои глаза.

Можно ли ненавидеть сильнее? Казалось, что нет. Чистая ярость захлестнула, затопила, утаскивая на дно всё хорошее, что ещё помнилось о прошлом.

Плечи Юры поникли, в глазах мелькнуло что-то вроде сожаления, а я лупила его по плечам, била по щекам, выплёскивая всю боль, что скопилась во мне за это время.

Она, точно гниль на яблоках, разъедала душу, отправляла кровь. Слёзы выступили на глазах, но я не обращала на них внимания, потому что слёзы — слабость, которую не могла себе позволить.

— Лана, прости, прости, — повторял, точно заведённый. — Я не знаю, что на меня нашло, извини!

— Да пошёл ты! Чтоб я тебя не видела больше никогда. А не то, клянусь, убью тебя.

Снова толкнула в грудь, норовя уйти, но Юра вдруг схватил меня за руку и, заглядывая в глаза, проговорил:

— Я хочу, чтобы ты знала: я не виноват. Меня заставили. Прости.

И, резко развернувшись на каблуках, быстрым шагом ушёл.

Я смотрела ему в спину пытаясь понять, за что именно он попросил у меня прощения.



22 глава

Арманд

Снова вспышки камер, фальшивые улыбки, лживые слова. Но я привык лавировать в этом переполненном пираньями болоте, потому почти не обращал на эту шелуху внимания. Главное, что Лана официально теперь под защитой моей фамилии, а Дмитриевский практически счастлив. Не этого ли мы добивались, когда подписывали контракт? А все остальные могут идти на хер стройной колонной под звуки бравурного марша.

Фуршетные столы стремительно пустели, народ, сытый и довольный, постепенно разъезжался, и уже можно было вздохнуть спокойно. Почти что можно было, но расслабляться слишком рано — кожей чувствовал, что в любой момент может случиться какая-нибудь херня, последствия которой придётся разгребать очень долго.

Внутри что-то шевельнулось холодной ящерицей — подозрение, что ли? Казалось, что что-то упустил, о чём-то не подумал… странное ощущение, но избавиться от него не получалось, как ни пытался.

Оглянулся по сторонам, но вроде бы всё было в порядке. Гостей всё меньше и меньше, охрана рассредоточилась по периметру, Дмитриевский даже румян и весел — вон, в кругу особо приближённых о делах толкует. Нет же причин нервничать, но невидимая шерсть на моём загривке вставала дыбом, и я, чёрт возьми, совершенно не понимал, о чём “вопила” моя интуиция.

Минут двадцать я трепался о всякой ерунде, вынужденный поддерживать иллюзию счастья, хотя… в самом ведь деле был почти счастливым. Если бы не прогорклый привкус во рту, от которого тошнило.

Захотелось хоть на миг остаться одному, чтобы привести мысли и расшатавшиеся вдруг нервы в порядок, потому проник в узкий проход, утопающий в зелени — что-то вроде лабиринта, — и, сделав пару шагов вглубь, достал из кармана сигареты. Ослабил галстук, превратившийся вдруг в удавку, сделал глубокую затяжку, наслаждаясь привкусом табака. Гадость, конечно, но расслабиться помогала.

Шелест за спиной, и я развернулся резко, а мне на шею легли тонкие руки, а тяжёлый аромат парфюма вызвал приступ тошноты. Снежана, чтоб её черти в Ад утащили, прижималась грудью, а меня скрутило от рвотных позывов.

Никогда баб не бил, даже в худшие свои времена, но эта прямо напрашивалась.

— Арманд, — выдохнула Снежана, тычась носом мне в шею, хватаясь за мой пиджак. — Какой же ты дурак… какие мы оба дураки.

Наверное, мне нужно было посочувствовать этой одинокой, по сути, бабе. Возможно, мне нужно было трахнуть её, чтобы отстала, только от одной мысли увидеть её голой в своей постели в висках застучало. И дело даже не в Лане — не только в ней. Дело в том, что мне противна сама мысль иметь что-то общее с женщиной, которую любил Женя. Да, я скотина, но не до такой же степени.

— Иди на хер, — шепнул на ухо, а Снежана отошла от меня, послушная. Буквально отшатнулась, зацепилась каблуком и чуть не упала. — Я же тебя предупреждал, дура ты набитая. Какого чёрта не уймёшься никак?

Сжал пальцами её щёки, заставляя смотреть в глаза, а сам был на грани бешенства. Ещё бы одно её прикосновение, хоть слово, и тормоза моего терпения точно слетели к чёрту.

Надавил, наверное, слишком сильно, потому что Снежана всхлипнула едва слышно, а в глазах застыли слёзы.

— В последний раз повторяю, для особенно тупых: ты мне даже для единоразового траха не нужна. Ты мне противна, подстилка наштукатуренная. Всё ясно?