Книга Тарзан - приемыш обезьян - Эдгар Берроуз

Однако суда все удалялись, и молодой человек потерял уже всякую надежду, как вдруг толстый столб дыма, поднявшийся над лесом черной колонной, привлек внимание дозорного на крейсере, и тотчас дюжина биноклей была направлена на берег.

Оба судна повернули обратно. Потом «Арроу» остановился, покачиваясь на волнах, а крейсер медленно направился к берегу.

В двадцати ярдах от мыса он встал на якорь, к мысу заскользила шлюпка. Первым из нее выпрыгнул молодой офицер и пошел к берегу по колено в воде.

— Господин Клейтон, я полагаю? — спросил он.

— Слава богу, вы пришли! — был торопливый ответ. — Может быть, еще и теперь не поздно!

— Не поздно — что? — осведомился офицер. — Мы двинулись сюда, как только увидели ваш сигнал…

Натягивая рубашку, которую он отвязал от ветки, сбиваясь и путаясь в словах, Клейтон рассказал о том, что вчера была похищена юная девушка и что им нужны вооруженные люди, чтобы прочесать джунгли.

— Дьявол! — воскликнул офицер. — Если бы мы явились раньше… Но вечер и целая ночь в джунглях, в лапах огромной обезьяны… Бедная девушка, не знаю, чем теперь ей можно помочь!

От крейсера отвалило еще несколько шлюпок. Клейтон отчаянно умолял офицера поскорей послать людей в джунгли — как знать, может, еще не поздно? — и к его горячим просьбам присоединились наконец-то примчавшиеся на мыс запыхавшиеся старики и плачущая Эсмеральда.

Среди офицеров последней шлюпки был командир корабля. Услышав историю о похищении Джейн Портер, он печально покачал головой, но все-таки выкликнул охотников сопровождать профессора Портера и Клейтона в их поисках.

Охотников набралось даже больше, чем могли надеяться близкие пропавшей девушки, и командир выбрал двадцать матросов и двух офицеров — лейтенанта Арно и лейтенанта Картера. Пока лодки перевозили на берег продовольствие, патроны и оружие, Клейтон расспрашивал Арно — того самого офицера, который первым высадился на мыс — как случилось, что они пришли к этому побережью, да еще в сопровождении мятежной «Арроу»?

Оказалось, что месяц тому назад дозорный военного крейсера увидел «Арроу», шедшую на юго-запад под всеми парусами, но без флага. Когда судну просигналили, веля подойти, оно, наоборот, резко сменило курс, явно стараясь уклониться от встречи. Заподозрив неладное, крейсер пустился в погоню, но более легкому паруснику удалось улизнуть. Военный корабль опять пошел на юго-восток, и на нем уже успели забыть о приключении с погоней, как вдруг рано утром, пару недель тому назад, вахтенный опять заприметил знакомое судно, мотающееся по волнам — было видно, что им никто не управлял. Фок-шток и контр-бизань были подняты, как будто судно пытались поставить носом по ветру, но недавний шторм разодрал в клочья полотнища парусов.

Сперва командир решил переждать, пока ветер уляжется, и тогда уже пойти на сближение, но потом заметил человеческую фигуру, цепляющуюся за перила и слабо машущую тряпкой.

Тотчас спустили шлюпку, и она пристала к борту «Арроу». Зрелище, встретившее моряков на палубе этого судна, было самым безотрадным. Около дюжины мертвых и умирающих людей катались туда-сюда при килевой качке, живые вперемешку с мертвецами. Два трупа были обглоданы до костей — отчаявшиеся матросы дошли до людоедства.

Призовая команда скоро поставила на судне необходимые паруса, живым членам злосчастного экипажа оказали посильную помощь, а мертвых, завернув в брезент, привязали к палубе, чтобы товарищи могли опознать их прежде, чем они будут брошены в пучину. Оставшиеся в сознании матросы рассказали своим спасителям печальную историю о кладе, искушении, бунте и высаженных на пустынном берегу пассажирах.

История эта нам уже известна, поэтому нет смысла ее повторять.

А вот что произошло после отплытия «Арроу».

Так как на борту не осталось никого, кто бы мог управлять судном, вскоре после выхода в море начались споры о том, где они находятся и какого курса следует держаться. Три дня бунтовщики плыли на восток, но земли все не было видно; тогда они повернули на север, боясь, что северные ветры отнесли их к югу от Африки. Два дня шли они шли курсом северо-восток… И попали в штиль, продолжавшийся почти неделю. Вода иссякла, а через день кончились и запасы пищи.

Положение становилось все хуже, и на палубе каждый день раздавались проклятья в адрес испанского золота, из-за которого они влипли в это дерьмо. Один матрос сошел с ума и прыгнул за борт. Вскоре другой матрос вскрыл себе вены и стал пить собственную кровь. Когда он умер, его тоже бросили за борт, хотя некоторые требовали, чтобы трупы держали на борту. Голод постепенно превращал людей в диких зверей.

За два дня до того, как их встретил крейсер, мятежники так ослабели, что не могли уже управлять судном; в тот день умерло еще три человека. На следующее утро оказалось, что один из трупов частью съеден.

Весь день люди лежали и сверкающими глазами смотрели друг на друга с жадностью изголодавшихся хищных зверей. А на другое утро уже два трупа оказались обглоданными почти до костей.

Но эта еда каннибалов их мало подкрепила, потому что отсутствие воды было куда более сильной пыткой, чем голод. И тогда появился крейсер.

Когда выжившие поправились, вся история бунта была с их слов тщательно занесена в вахтенный журнал, но матросы «Арроу» оказались слишком невежественными, чтобы суметь указать, в каком именно месте берега были высажены профессор и его спутники. Поэтому крейсер медленно плыл вдоль всего побережья, изредка давая пушечные сигналы. Военные исследовали каждый дюйм берега в подзорные трубы.

Ночью они становились на якорь, утром снова продолжали упорные поиски… И наконец-то судьба им улыбнулась!

Офицер рассказал Клейтону, что они стреляли из пушек еще вчера, но далеко за мысом, и, вероятно, эти звуки не были услышаны обитателями хижины.

— Если бы знать!.. — мрачно проговорил молодой офицер, но не закончил фразы, взглянув на окаменевшее лицо Уильяма Клейтона.

Клейтону казалось, что время остановилось, что они попусту теряют драгоценные секунды, но наконец-то все приготовления к спасательной экспедиции были завершены, и небольшой отряд во главе с двумя офицерами и с профессором Портером в арьергарде отправился на почти безнадежные поиски.

XX. Наследственность и инстинкт

Джейн Портер наконец отказалась от отчаянных и бесплодных попыток вырваться. Теперь она в полубеспамятстве лежала в объятьях лесного дикаря, запрокинув голову и глядя сквозь ресницы в лицо того, кто нес ее на руках, легко шагая через заросли.

И она не могла не признать, что то было лицо необычайной красоты. Оно являлось идеальным типом мужественности и силы, который так хорошо умели передавать резцы ваятелей Ренесанса. Хотя Тарзан и был убийцей людей и животных, он (за редким исключением) убивал, как убивает охотник, не по злобе, а чтобы поддержать свою жизнь. Ни разгульная жизнь, ни темные страсти не наложили печать на это прекрасное лицо.