Книга Спецназовец. Точка дислокации - Андрей Воронин

Еще он про себя позавидовал своим бывшим подчиненным, все еще не вышедшим из того возраста, когда короткого ночного сна вполне хватает, чтобы восстановить не только физические силы организма, но и свойственный молодости жеребячий оптимизм. Они резвились и валяли дурака так, словно вчерашнего рейда и увенчавшей его кровавой бойни в ауле не было и в помине, а впереди их поджидали не новые опасности, а приятный отдых на морском курорте в компании длинноногих девиц легкого поведения.

— Данилыч! — восторженно заорал простодушный Баклан, выбираясь из машины. — Командир, она ж новенькая! Только из салона, муха не садилась! Он что, чокнутый, этот твой Шапошников?

— А чем ты недоволен? — спросил Быков.

— Да я-то доволен, — пожал плечами Баклан. — Но жалко же, блин! У нее на одометре, считай, пусто. Это же не тачка — мечта! Мне б такую взамен моего корыта — я бы горя не знал. Всю жизнь мечтаю прийти в салон и взять машину, что называется, с нуля, да где там! А тут — на, пользуйся, убивай на здоровье. Ей бы обкатку пройти, а ее с ходу под танки…

— Фи, плебей, — послышался из открытого окна «бентли» полный деланного презрения голос Жука.

— Дуло залепи, — посоветовал Якушев.

Он стоял к Быкову и Расулову спиной, так что тем не было видно, на кого он смотрит, к кому обращается, но по тону, в котором не было даже намека на шутливые нотки, Роман Данилович догадался, что совет адресован Баклану, непозволительно, с точки зрения Спеца, распустившему язык при посторонних.

Ибрагим Расулов, которого Быкову было трудно даже в мыслях называть Игорем, видимо, тоже все отлично понял. Кашлянув в кулак, он после секундного колебания все-таки протянул Быкову руку.

— Желаю удачи.

Роман Данилович пожал протянутую руку и молча кивнул на прощание. Расулов тоже молча повернулся к нему спиной и зашагал к своему «мерседесу». Отдав водителю зонт, он забрался на заднее сиденье. Мягко стукнула дверца, двигатель чуть слышно заурчал, и машина укатила, стеля по мокрому бетону легкий, быстро тающий дымок выхлопа.

— Я, конечно, все понимаю, — громко произнес в наступившей тишине Баклан, глядя вслед уехавшему автомобилю. — Спасательная операция, благородное дело, предотвращение вооруженного конфликта и так далее… Но, ей-богу, догнал бы гада, вынул бы глаз и в задницу вставил! Принц крови, мать его за ногу и об колено! Мы для него жизнью рисковали, а он хоть бы спасибо сказал!

— Оно тебе надо? — вполголоса спросил Якушев.

Не вступая в дискуссию, Роман Данилович подошел к «бентли» и поманил пальцем Жука. Жук не без сожаления выбрался из уже успевшего прогреться уютного салона под непрекращающуюся морось, которая уже оставила попытки притвориться снегом и превратилась в обыкновенный холодный дождь. Быков взял его за рукав и отвел в сторонку.

— И эти туда же, — обиженно сказал им вслед Баклан. — У них, видишь ли, совещание!

— Дуло залепи, — повторил Якушев. — Меньше знаешь — крепче спишь, чего не слышал, того не перескажешь.

— Ну, разве что, — сказал Баклан.

Быков не обернулся.

— Вот что, Валера, — сказал он Жуку, удалившись от остальных на расстояние, гарантирующее конфиденциальность разговора. — Что-то не нравятся мне наши дела. Все кругом умные, все темнят, и верить никому нельзя, потому что…

— Потому что кто-то нас сдал, — закончил за него сообразительный Жук. — Что предлагаешь, командир?

— Даже язык не поворачивается, — признался Быков. — В общем, надо бы все-таки наведаться к Исмагиловым и убедиться своими глазами, что Расулов не сидит у них в зиндане или просто в какой-нибудь кладовке. Это надо сделать быстро, аккуратно и без шума. Никаких попыток освободить, никакой стрельбы, вообще никаких силовых контактов с местными — сходил, разведал, доложил. Не больше и не меньше. Понимаю, дело непростое, но что-то этот младший Расулов не вызывает у меня особого доверия. Мутный он какой-то, и глядит волком… Исмагилов поклялся ему, что не трогал Магомеда, а он и поверил. Или делает вид, что поверил, а сам себе на уме — только и ждет, чтоб мы отсюда свалили, чтобы устроить новую бойню. Тем более что момент уж очень подходящий: и формальный повод, вроде есть, и Исмагиловых мы прилично потрепали — приходи, бери их голыми руками и складывай в лукошко…

— Я понял, Данилыч, — прервав его вызванные неловкостью и оттого излишне многословные излияния, просто сказал Жук. — Дело пустяковое, тем более что в лицо они меня не знают. Прикинусь туристом, повешу на пузо фотоаппарат… в общем, придумаю что-нибудь.

— Потому я и обратился с этим именно к тебе, — сказал Быков. — Котелок у тебя варит как положено и даже чуточку лучше. Мне бы самому этим заняться, да время поджимает. Надо срочно возвращаться в Москву и для начала поговорить по душам с Логиновым. Не думаю, что он настолько изменился, чтобы продать нас с потрохами, но деньги — страшная сила, не говоря уже о власти. А уж Шапошникова тряхнуть хорошенько сам бог велел.

— Да, — согласился Жук, — его позиция мне сразу не понравилась. Я раскошеливаюсь, а вы будьте любезны выполнять работу и не задавать лишних вопросов… В общем, кто платит, тот и заказывает музыку. Как будто мы и в самом деле наемники… Короче, Данилыч, ты не парься. Делай, что считаешь нужным, а я не подкачаю. Конечно, вместе было бы лучше — что здесь, что там, — но я все понимаю: время. Нас мало, а поспеть надо везде.

Он с откровенным сожалением покосился на «бентли», около которого, как голодная акула возле садка с рыбой, кругами прохаживался Якушев. «Мальчишка, — подумал Быков. — Его отправляют волкам зубы заговаривать, а он жалеет, что не удалось прокатиться с ветерком на крутой тачке…»

Закончив с Жуковым, он отозвал в сторонку Якушева, а затем и Баклана, дав каждому инструкции, оставлявшие довольно большой простор для фантазии и инициативы. Исключение составил разве что Баклан, инициативу которого следовало постоянно направлять в нужное русло во избежание крайне нежелательных последствий. Впрочем, Баклан остался доволен: исполнителем он был почти идеальным, а вот по части планирования у него всегда было туговато.

Покряхтывая и потирая ладони от удовольствия, Якушев погрузился на водительское сиденье «бентли».

— Ты особенно-то не отставай, — сказал он направляющемуся к «Ладе» Баклану, — а то еще, чего доброго, потеряешься. Будешь сидеть на обочине и плакать: люди добрые, подскажите, как до Москвы добраться!

— Дело было не в бобине — раздолбай сидел в кабине, — с достоинством продекламировал Баклан и добавил в прозе: — На одних лошадиных силах далеко не уедешь, тут еще и водить надо уметь.

— Ну-ну, — сказал Якушев, — покажи-ка, дядя, что ты умеешь. Может, ты меня еще и обгонишь?

— Да раз плюнуть, — хмыкнул Баклан. — На прямой, может, и нет, а на трассе — запросто. Как ребенка на трехколесном велосипеде. Помнишь, как в песне: вот пуля пролетела, и ага…

— За руль садись, пуля, — сказал Якушев. — Постарайся хотя бы не заглохнуть, когда трогаться будешь.