Книга Колдовская душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

Через пару часов молодожены были в своей спальне. В смежной туалетной комнате имелись все современные удобства. Обычно Сидони раздевалась там и выходила к мужу уже в длинной ночной рубашке с высоким воротом, без макияжа, что делало ее похожей на пансионерку. Когда она скользнула под одеяло, Журден пошутил:

– Ах, сколько чудесных сокровищ ты прячешь от меня под этим монашеским балахоном! Но я не спешу, ведь могу помечтать о них!

– У тебя есть все права на меня, – пробормотала девушка.

– Это уж слишком, Сидони. Я, конечно, твой муж, но это не повод вести себя так, словно твое тело принадлежит мне. Однажды вечером мне посчастливилось его увидеть, – о, что за дивное зрелище! Это помогает мне ждать.

– А я пытаюсь забыть тот вечер. Мне до сих пор стыдно из-за того, что я не сумела тебя удовлетворить.

Полицейский открыл книгу, не удостоив жену ответом. Сидони все чаще высказывалась в таком тоне, сухими фразами, не имеющими никакого отношения к взаимной любви. Через несколько секунд Журден захлопнул роман:

– «Все права на меня», «не сумела тебя удовлетворить» – какие печальные речи! Дорогая, супружеское ложе – это место для наслаждения. Откуда у тебя эти удручающие, изжившие себя взгляды? Ты способна обескуражить самого пламенного любовника. Мне иногда кажется, что в твоем представлении наш брак – это контракт, взаимовыгодная сделка.

– Вовсе нет!

– В таком случае прошу тебя больше не говорить о нас в таких выражениях. Я сделал все, о чем ты просила, но с надеждой, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя.

Он повернулся к жене и заглянул ей в лицо. Она позволила себя разглядывать, но скоро в уголках ее глаз блеснуло по слезинке.

– Не плачь, Сидони!

– Не могу, мне обидно и больно. Ты снова упрекаешь меня за то, что мы поженились тайком. Жасент тоже расстроилась – утром, когда я сообщила ей эту новость.

– Ты встретила в Робервале сестру?

– Да, и Анатали была вместе с ней. Я угостила их чаем. И чувствовала себя виноватой, хотя мы с тобой поступили разумно, – чтобы не тратить лишнего, ведь нужно было заплатить за магазин… Это было моей мечтой – иметь свой магазин. И благодаря тебе, Журден, она исполнилась. Я так тебе благодарна! И потом, твоя мать сокрушалась из-за того, что в деревне начали сплетничать о нас – ваша бывшая прислуга наплела небылиц!

– Соседи решили, что я поселил у себя свою прелестную любовницу. Мне было все равно, что они говорят, но маме такое положение вещей показалось неприличным… Не будем больше об этом. Теперь ты – моя жена, и я счастлив. Не забывай, этим летом мы поедем в свадебное путешествие к водопаду Монморанси!

У Сидони мелькнула мысль, что, когда потеплеет, у нее будет больше шансов заработать, однако она кивнула и нежно улыбнулась супругу.

– Мне очень хочется доказать, дорогой, как сильно я тебя люблю. Но разве моя вина в том, что я боюсь?

– Нет, конечно. Пойми, я не хочу тебя мучить. Сидони, признаюсь тебе, до того, как мы познакомились, у меня было два романа. Речь идет о взрослых женщинах, ты меня понимаешь? Об опытных женщинах. А ты – ты невинна и не искушена в любви. Это так трогательно, если бы ты только знала… Я восхищаюсь твоей чистотой. Но не будем больше ломать над этим голову, все придет в свое время. Нет никакой проблемы…

Он погладил жену по щеке и запечатлел на ее губах целомудренный поцелуй.

«О нет, Журден, проблема есть! – думала Сидони. – Я перепутала дружбу с любовью, нежность – с желанием. И я так скучаю по брату, что временами мне хочется кричать!»

Она смежила веки. Журден погасил прикроватную лампу, и в комнате стало темно. Сидони вспомнила день своей свадьбы. Шел снег, и на ней было бежевое пальто и фетровая шляпка. Регистрация брака в мэрии прошла очень быстро. «Глядя на нас, можно было подумать, что мы спешим уладить вопрос как можно скорее, и не без причины. Обед был ужасный: мясо дурно приготовлено, торт – тошнотворный. А ведь я представляла себе пышную свадьбу – весной, когда установится солнечная погода! Но теперь это не важно. У меня есть магазин и хороший парень рядом. Порядочный и добросердечный, готовый луну с неба достать, лишь бы меня порадовать!»

Сидони погрузилась в размышления, и вдруг на первом этаже зазвонил телефон. Дезире, которая до сих пор вязала у печки, позвала сына.

– Что могло случиться? – пробормотал Журден, вставая. – Сегодня ведь не мое дежурство.

Как был, в пижаме, он бегом спустился на первый этаж и прошел в прихожую под обеспокоенным взглядом матери, до которой мгновение спустя донеслись тревожные восклицания, ругательства, а потом и шепот. Наконец Журден повесил трубку и направился к лестнице.

– Журден, объясни, что происходит, – попросила взволнованная женщина.

– Чуть позже, мама! – крикнул он ей уже с первого этажа.

Странное ощущение посетило Сидони, когда муж вбежал в комнату и включил верхнее освещение.

– Вставай, я должен отвезти тебя в Сен-Прим, – напряженным голосом сообщил Журден. – Бедная моя девочка, как сказать тебе об этом?

– Что? С моими родителями случилось несчастье? – сбивчиво стала расспрашивать Сидони. – Кто звонил?

– Пьер. Он воспользовался телефоном в кабинете твоей сестры. Пьер пришел, чтобы отвести Фердинанда Лавиолетта на ферму, потому что твоя мать… мадам Альберта… В общем, она рожает, но роды очень тяжелые и может случиться беда. Твоя мать просит, чтобы ты приехала, Сидони, и твой брат тоже!

– Боже мой, нет! Нет! – закричала девушка. – Только не мама. Моя милая мамочка! Она не может умереть!

Совершенно растерянная, Сидони сорвала с себя рубашку, швырнула ее на пол и стала натягивать теплые вещи. Журден опустил глаза, но все же успел украдкой увидеть ее изысканно красивую фигурку, тоненькую и легкую, и кожу перламутровой белизны.

– Я спускаюсь, чтобы завести машину. Перед отъездом мотор надо прогреть. Сочувствую тебе, дорогая.

Сидони ответила ему слабым кивком. Ширма из горечи и вежливой раздражительности, за которой она пряталась уже много месяцев, вдруг начала рушиться и грозила вот-вот исчезнуть – словно по волшебству. Журдену показалось, что перед ним снова нежная исстрадавшаяся девушка, с которой он познакомился прошлым летом, та, кого он однажды там, в Сен-Приме, застал в слезах, прижимающейся лбом к лошадиной шее.

* * *

Положив на рычаги телефонную трубку, Пьер на какое-то время погрузился в собственные мысли. Тишина действовала на него угнетающе. Теперь ему нужно было зайти в соседний дом, к Фердинанду Лавиолетту, и Пьер опасался, как старик воспримет эту новость. «Ну как сказать ему, что у Альберты очень мало шансов остаться в живых? – задавался он вопросом. – Это ведь его дочка, его дитя, плоть от плоти!»

Слова траурным эхом отозвались в сознании Пьера. Он зажег сигарету и устало провел рукой по кудрявым волосам. Хотел он того или нет, жуткая сцена, подсмотренная час тому назад, всплыла перед его мысленным взором. Жасент приоткрыла дверь в мастерскую, и Пьер увидел доктора Сент-Арно, сгорбившегося между окровавленными коленями Альберты, чьи крики рвали душу. «Господи, это было ужасно! В руках у врача был какой-то странный инструмент!»