Книга Опасная ложь - Меган Миранда

– Мы у дороги, – сказала я, всем телом дрожа от холода, сырости и страха.

Мы как животные в клетке. Дикие звери, живущие в темноте. Неузнаваемые во тьме, насквозь промокшие, в крови и поту. Я подтянулась наверх, толкнула решетку и оказалась в канаве у темной горной дороги.

Ночью горы казались ближе, и в лунном свете от них зловеще тянулись тени. На деревьях шуршали засохшие листья. Я вспомнила лист у себя в машине, когда мы висели над пропастью. Закрученный, медленно умирающий. И почувствовала необъятность, как это ощущение называла мама. Когда в любой момент может случиться что угодно. Это чувство настигло меня, словно ветер из ниоткуда. Я словно на всей скорости бежала в ночи, на свободе.

Глава 23

Мы вчетвером лежали плашмя в яме у дороге, пока Райан звонил со своего мобильного.

– Помогите, – сказал он. – Нам нужна помощь. Меня зовут Райан Бейкер, на Блэкберд-Корт, улица Стерлинг-Кросс, сейчас происходит взлом. Эти люди вооружены. Мы от них сбежали. У одного из нас огнестрельное ранение. – Слова лились из него непрерывным потоком, и на той стороне наконец-то, наконец-то кто-то был.

Я проползла мимо Анники к Коулу Он лежал неподвижно и больше не держался за бок. Я прислушивалась к нашему дыханию, а Райан продолжал:

– Не знаю, где мы. На обочине дороги где-то рядом с Блэкберд-Корт. Наверное. – Пауза. – Вижу деревья. Ничего, кроме деревьев.

С дороги послышался шорох колес, и, схватившись за траву, Райан хотел было встать. Но потом передумал и пригнул голову, чтобы его не было видно. Фары осветили деревья за нами, и я зажмурилась от неожиданного яркого света.

– Мы никуда не пойдем, – сказал он. – Будем ждать полицию.

Он лег на траву рядом со мной и Коулом и кивнул, увидев, что я уже приложила руки к его ране и давлю на повязку. От движения и адреналина ему стало еще хуже. Кожа похолодела, глаза помутнели и смотрели куда-то в ночное небо.

– Эй, мы выбрались, – окликнула его я.

Его грудь поднялась и опустилась, и он положил руку себе на бок, сверху моей. Рука была слабая и холодная и тут же скользнула на землю.

– За нами едут, – сказала я, придвинувшись к нему поближе и дотянувшись ртом до самого уха. – Все хорошо. – Я прижалась лбом к его плечу. И почему я чувствую такую близость к людям, только когда они вот-вот рухнут в пропасть. Только когда они ускользают, я хочу, чтобы они остались.

Так мы пролежали, пока не услышали вой сирен, и Райан что-то сказал в телефон, а затем встал на краю дороги и стал размахивать руками, пока небо и наши лица не озарило синим и красным огнем.

Медики меня оттолкнули и стали осматривать Коула. Когда его уносили, он весь дрожал, что я приняла за хороший знак.

– Моя мама, – сказала я им, хватая воздух. – Они забрали мою маму.

Один из них повернулся ко мне:

– Кто?

Я затрясла головой:

– Не знаю, но она просто пропала.

– К вам в дом сейчас едет полиция. – Он смотрел на меня сверху вниз, загораживая Коула. – Что у вас болит? – спросил он.

– Ничего, – ответила я, вытянув шею и пытаясь увидеть Коула через его плечо.

Он уставился на мои руки:

– Вы вся в крови.

Опустив глаза, я увидела, что джинсы и рубашку коркой покрывает кровь. Толстый слой крови засох под ногтями.

– Это не моя.

Я вытерла руки о штаны, но кровь не сошла. Только скаталась в складки ладоней и бороздки на пальцах. Мои руки в крови.

– Он ведь поправится?

Врач положил руку мне на спину и повел к дороге.

– Пойдем, – сказал он.

Райан и Анника стояли на обочине и разговаривали с полицейским. Но в этой необъятности их голоса казались такими далекими. В мигающем свете наши лица стали слишком яркими и неестественными. Так что, когда полицейский жестом показал на заднее сиденье машины, я с радостью подчинилась. Хотелось забраться в машину и никогда оттуда не выходить. Анника присоединилась ко мне, за ней Райан, и до самого участка мы так и просидели тихо и напряженно. Думаю, все трое повторяли мысленно, как мантру: «Все закончилось, все закончилось, я в безопасности. Я в безопасности».

Час спустя я, Райан и Анника все еще сидели напротив двух офицеров полиции – один сидел за столом, второй стоял рядом с ним.

– Еще раз, – сказал тот, что сидел, судя по табличке у него на столе, детектив Махони. – С самого начала.

Райан раздраженно вздохнул. Анника снова взглянула через плечо на стеклянные окна кабинета. Человек, который стоял у стола, смотрел на меня со смесью понимания и сочувствия, но детектив Махони был настроен по-деловому.

Он выставил руки ладонями вперед:

– Я понимаю, но ничего не поделаешь. Чем больше мы сейчас от вас узнаем, тем лучше. Уже завтра воспоминания будут не такими детальными.

Я подумала о маме, образ которой начал стираться в памяти, закрыла глаза и начала снова:

– Когда мы пришли, сигнализация была отключена.

– Как вы поняли, что ваша мать пропала?

Я вспомнила это ощущение в доме. Пустоты.

– Сразу поняла, – сказала я. – Дверь была незаперта, свет включен, и я услышала пустоту.

– Вы услышали пустоту? – повторил он.

Видимо, не самый тривиальный ответ. Но наш дом никогда не пустел. В нем было ощущение оглушительной тишины.

– Но в полицию вы звонить не стали? – спросил он.

Райан испустил стон:

– Я должен был позвонить.

– Я позвонила Аннике, – сказала я. – Решила сначала позвонить ей. Потом отправила сообщение Джен.

Он сверился со своими записями:

– Дженис Мюррей?

Я кивнула. Он пролистал страницы со всеми деталями, которые мы рассказали.

– Кроме этой, как вы выразились, пустоты, что еще навело вас на мысль, что вашу мать похитили? – спросил он.

Райан встал, оттолкнув стул:

– А того, что в дом вломились два вооруженных человека недостаточно?

Детектив Махони снова поднял руки, будто ему было не привыкать успокаивать людей. Он подождал, пока Райан вернется на место, а затем заговорил:

– Хорошо. Вот что нам известно и что мы пытаемся выяснить. Когда мы приехали, в доме никого не было. В заборе сзади была брешь, на окне след от пули – и все это случилось уже после того, как вернулись домой, да?

Я кивнула. Он продолжил:

– Внутри ничего не повреждено. Кроме дыма, но вы признались, что устроили его сами. – Он замолчал, дав нам время усвоить сказанное. – Вы, наверное, слышали, что чаще всего самое простое объяснение – самое верное? – спросил он.