Книга Помощница ключницы - Алена Никитина

«Дорогая студентка», следует отдать должное, не вскрикнула, но обернулась стремительно и вжалась спиной в дверь, прикрывая собой плакат.

— Ма-а-м-ма! — воскликнула она и попыталась сползти к … хвосту русала.

— Ну, что вы, — перекинув волосы через плечо и перебирая их длинными пальцами, которые заканчивались заостренными ногтями, проговорил Воль (он же Шатун), — ну какая же я вам «мама».

Отчего-то девушка побледнела еще сильнее.

— Итак, не только нарушаем, — продолжал призрак, чуть нахмурившись, — но еще и видоведение не помним. Думаю, мне стоит сообщить вашему профессору, что вы…

— Не надо, — очень тихо прошептала девушка, продолжая вжиматься в дверь.

— Что-что? — Шатун подплыл к ней еще ближе, от чего девушка дернулась.

— Не надо сообщать…

— И что мне с вами делать, дорогая? — задумчиво протянул русал.

— Отпустить? — предложила девушка, заметно оживившись от собственной идеи. Недалекая, ну точно…

— Понять, простить и отпустить? — понимающе протянул призрак, от чего девушка часто-часто закивала головой. — Не могу! — и столько искреннего сожаления, что я чуть не захлопала в ладоши.

— Это противоречит всей моей натуре! А она у меня знаете какая темпераментная, знаете? Увы, но я должен вас наказать! — сокрушенно закончил свою речь призрак.

— В уставе Академии говорится о том, что никто не вправе причинить вред студенту! — воскликнула наша «жертва». Шатун покивал головой и сказал:

— И снова вы плохо читали, — сокрушенно покачал головой Шатун. — Это ко всем живым относится, а я кто?

— Призрак? — сказала так, словно страшнее этого ничего быть не может. Наивная.

— Именно. Я охраняю, и я же наказываю провинившихся, — он выставил вперед руку, чтобы полюбоваться ногтями и добавил уже совсем другим тоном: — А еще я — мужчина, который истосковался по женскому вниманию…

— Что?! — воскликнула девушка, а я закатила глаза и дернула Шатун за чешуйчатый хвост. Снова-здорова, этот призрак или о своей личной жизни печется, или о Вольской, вот уж точно не поймешь!

— Вы так милы, дорогая студентка, — в голосе еще прибавилось чарующих ноток. — И я готов закрыть глаза на…, - он оглядел показавшийся плакат, — ваши художества, если и вы мне ответите…

— Да никогда! Чтобы я, Виктория из рода Чтецов…, - девушка хватала ртом воздух, до того была возмущена.

— Ну что ж, завтра вас ждет справедливое наказание, равноценное вашему проступку, — он отплыл немного в сторону, освобождая девушке проход. — А теперь настоятельно рекомендую вернуться в собственное общежитие и в свою комнату, — голос Шатуна вновь был строг и непреклонен. — Всего доброго, моя … дорогая студентка, — с улыбкой проговорил призрак, наблюдая за тем, как, быстро подхватив длинные полы мантии, Виктория побежала в сторону выхода.

— Ну, ты даешь, — протянула я, глядя на прежнего Шатуна. — Это же надо было такое придумать…

— А кто сказал, шо это выдумка, чуча? — довольно протянул Шатун и повернулся к плакату. — И даже не сняла, поганка…

— Я могу, — подплыла к двери, уже собираясь отпустить его хвост, но меня остановили.

— Не надо, — кот покривил морду и сказал: — Смотри, шо я еще могу…

И Шатун дыхнул на рисунки, что в страхе метались по бумаге. И стали они меняться. Уже не я носилась за студентом-танцором по всей Академии, общежитию, столовой и даже крыше. Уже не я говорила о своей любви, закидывала его цветами и пела песни под его окнами в ночи. Не на меня опускался ночной горшок… Поменялось все.

Высокая девичья фигура, что на меня походила, теперь имела светлые волосы, вместо рабочего платья — студенческую мантию, вместо студента Ассара … русал. К нему то и «воспылала чувствами» девушка. Вот она увидела его, когда он наказывал провинившихся. Вот она подарила ему цветы и написала оду. Вот она читает ему в темной башне среди паутины, грязи и всякой живности… Следует сказать, что русал всячески отвергал ее посягательства на него… На последней картинке изображалось, как замученный студенткой русал жалуется ректору, бросает ключи (видимо от службы) и покидает академию, а девушка, поглядывая в окно, быстро собирает свои вещи…

— Нас поймают, — прошептала я, давясь от смеха.

— Никогда, — отмахнулся кот. — Рисовала она, стихи тоже их рук дело, — он развел лапы в стороны, — мы то здесь причем? И потом, это Академия Искусств, где выражаются все творческие порывы учащихся. И если студентка решила выразить свое, хм, — он глянул на плакат и продолжил: — чувство к призраку, то и это имеет место быть…

Он напоследок дыхнул еще раз и над всеми картинками проявилась надпись: «И даже смерть любви не преграда!».

— Жалко ее, — произнесла я, представляя, сколько шума будет с утра.

— Да, мой план с Волем был лучше, — вставил Шатун, когда мы уже подплывали к комнате.

Я замахнулась на кота книжкой, но вспомнив наказы хранительницы, только потрясла ее, для пущей видимости, и это вызвало понимающую ухмылку на усатой морде.

Призрачный кот ничего не сказал, лишь подмигнув мне, вплыл сквозь стену в комнату госпожи ключницы:

— Отдыхай, завтра будет веселый день, — и, не прощаясь, исчез.

Я быстро разделась, спрятала книгу под ворох своей одежды и уснула, едва голова коснулась подушки…

Автор тутньки… Вообще, у меня есть объяснительная или как там, уважительная причина… Кто чем спасается от давления? От простреливания в ушах и от повальной усталости?(((У автора, несмотря на все желание, на выходных срабатывает какой-то тумблер — и все, автор уволень…

И первый раз в жизни проспала: петухов, которых здесь не было, приход наставницы, которая оставила мне чистую одежду с запиской, и, похоже, завтрак я тоже проспала…

Пока спешно собиралась, едва не забыла про книгу, с громким хлопком упавшую из вороха одежды. Надо бы ее в комнату занести, а к вечеру запастись лучинами и изучить.

— Господин проректор?! Ой! — я быстро развернулась носом к двери, кляня себя за то, что забыла, что собственная комната занята…

— Аиша, это всего лишь расстегнутая рубашка, и, между прочим, я в штанах, — в голосе господина тер Ассана звучали насмешка, и от этого мне стало лишь неуютнее. — Можете поворачиваться…

— Простите, — обернулась, старательно глядя в пол. — Как вы себя чувствуете? Я только вещи оставлю, и вы можете дальше отдыхать…

— Аиша, собеседнику принято смотреть в глаза или в переносицу, в крайнем случае, в лоб, — краем глаза я видела, что он все-также стоит возле умывальни. — А вот взгляд в пол говорит о том, что вы в себе не только не уверены, но еще и боитесь меня. Я настолько страшен? — и вот этот искренний вопрос заставил меня удивленно на него воззриться.

— Конечно нет, господин тер Ассан! — его волосы были чуть мокроваты и взъерошены, словно со сна. Белая рубашка застегнута на все пуговицы, но в не правильном порядке, что вызывало улыбку, а руки прятались в карманах черных брюк. Так вот, как выглядит господин проректор под мантией и без палочки. «Проректора» в нем выдавал только взгляд: внимательный и хмурый. — Я просто совсем забыла, что … вы здесь. Как ваше самочувствие?