Книга Валтасаров пир - Роксана Гедеон

Он прижал мои плечи к колонне, вздернул вверх мои юбки; я почувствовала прикосновение его твердых бедер и напряженной мужской плоти. Безумный трепет пробегал по коже; от жесткого, разящего проникновения бедра мне на секунду свело судорогой, и я вскрикнула от боли. Много крупнее меня, он заполнил меня всю, проник так глубоко, что я и не подозревала, что это возможно. Вцепившись руками в его плечи, запрокинув голову, страстно сжимая зубы, я сотрясалась от быстрых, могучих и неистовых толчков, подбрасывающих меня вверх и раздирающих мое лоно. Это была дикость, безумие, потеря всякого стыда, но сейчас я ничего не сознавала. Я чувствовала себя женщиной, наконец-то отыскавшей мужчину с еще более сильной волей, чем у меня, и охотно ему подчинялась. Может быть, это играли во мне первобытные инстинкты, а может быть, я просто жаждала господства, полного торжества над собой.

Я не испытала наслаждения и горько застонала от досады на его поспешность, но разочарование было не таким жестоким, когда я услышала, как он дышит, явно переживая удовольствие. Он так явно дал это понять, что я была рада. Незнакомец отпустил меня, поставил на землю, но я была не в силах стоять, не держась за его плечо. Дыхание понемногу успокаивалось, а возбуждение оставалось. Отбросив беспорядочно упавшие на лицо волосы, я взглянула на незнакомца…

– В-вы? – выдохнула я, заикаясь. – Адмирал де Колонн? Шквал неприятных мыслей оглушил меня. С этим человеком я намеревалась вести себя совсем по-другому… С ним я вовсе не хотела обнаруживать порывы своего тела… С ним мне надо быть холодной, высокомерной и сдержанной… Я стояла, подавленная тем, что случилось, и страстно желая все вернуть.

– А вы что, ожидали своего графа д'Артуа? Вы так легко раскрыли свои объятия, словно были готовы к моему появлению.

Краска залила мне лицо. Этот его тон все испортил, все свел на нет. Кроме того, он ставил меня в явно приниженное положение, а уж этого я не желала терпеть.

– В жизни не видела такого невежу, как вы, – сказала я холодно. – Или вы воображаете, что это вас красит?

Хорошо, что сумерки скрывали, как мучительно я покраснела. Мне ужасно хотелось его ударить. Всего пять минут назад я была в его власти, и мне это нравилось. Но теперь… теперь мне была невыносима мысль, что этот человек имеет право сознавать, что обладал мною. Чего бы я только ни дала, лишь бы он не имел права так думать!

– Вы, мадам, вероятно, давно мечтали обо мне, раз обнаружили такую готовность. Знаете, в Венсеннском лесу у меня есть охотничий домик. Приезжайте туда завтра вечером, и я охотно дам вам удовлетворение.

– Да, у вас богатая фантазия, – сказала я язвительно. – Только идиот может быть о себе такого высокого мнения и думать, что я соглашусь…

– Но вы же согласились сейчас. И даже без оскорблений.

– Сейчас я бы согласилась на любого.

Это больно задело его. И тогда я выкрикнула:

– Да, на любого, кто сумел бы победить меня! Но сейчас я сознаю, что предпочла бы иметь на вашем месте другого. Свобода и раскованность хороши в любви, когда же они проявляются в разговоре с дамой, то это признак невоспитанности и слабоумия; вам уже за тридцать, а вы до сих пор не поняли этого!

– Не вы ли, прелестная куртизанка, будете меня учить? Я едва сдержала желание дать ему пощечину.

– Держу пари, что я заставлю вас учиться, господин невежа. И мы еще посмотрим, чей урок будет последним.

Встрепанная и продрогшая, я прибежала во дворец. Маргарита с первого взгляда поняла, чем я занималась, и тут же принялась щеткой чистить мою юбку. Набросив пеньюар, я села у горящего камина и задумалась, мрачно сдвинув брови.

Надо проучить этого наглеца! Надо доказать ему, что я не из тех женщин, к которым он привык, что мною нельзя помыкать. И я не я буду, если в один прекрасный день он не пожалеет о своих словах и не попросит прощения.

Тем более что и мне самой тоже хотелось помириться.

ГЛАВА ШЕСТАЯДУЭЛЬ В ВЕНСЕННСКОМ ЛЕСУ

1

Дождь, смешавшись с мокрым снегом, тоскливо стучал в оконное стекло и стекал вниз прозрачными струйками. Утро было сырое и туманное, обычное для конца ноября. Вчера поздно вечером я вернулась из Версаля в Париж, решив немного побыть в домашней тишине и спокойствии. И, конечно, поразмыслить кое над чем.

Был день святой Екатерины – день, когда горожане сажают деревья возле своих домов, ведь «на святую Катрин каждая веточка пускает корень». Святая Катрин была девственницей и покровительствовала незамужним девушкам. Только они украшали статую святой в церкви. А после мессы начинался праздник «катеринетт» – девушки выходили на улицы в нарядных, нарочно для этого случая сшитых чепчиках. Я и сейчас видела их из окон дома. Но поговорка насмешливо замечала: «Mieux vaut mauvais mari, que bonne jolie» – «Лучше плохой муж, чем красивый чепчик».

Нужно было что-то делать, это я сознавала совершенно ясно. Так не могло больше продолжаться. Я не могу и не хочу мириться с тем, что адмирал Франсуа де Колонн, которым только и занята моя голова, внешне ведет себя очень холодно и при случайных встречах удостаивает меня лишь небрежным поклоном. Так продолжалось уже два месяца – с тех пор, как он предложил мне свидание в охотничьем домике, а я высмеяла его.

Сунув босые ноги в туфли, я зашагала по комнате. Да, высмеяла! И правильно сделала, это предложение было слишком оскорбительно. Но почему адмирал ведет себя таким образом? Он ведь увлечен мною, он желает меня, это я чувствовала и нисколько не ошибалась. Так неужели он ждет, что я первая сделаю шаг навстречу?

Нет, непременно нужно сделать так, чтобы он забыл свою странную гордость, чтобы он отбросил свои привычки грубо обращаться с женщинами! Но какой способ для этого подобрать?

– Мадам, что с вами?

Маргарита просунула голову в дверь и внимательно смотрела на меня.

– Что это вы бегаете по комнате? Я топнула ногой.

– Зачем ты пришла? Ты же видишь, я думаю!

– Непричесанная, неодетая, босая! – запричитала она. – Какой вы стали странной, милочка! А ведь к вам гость пришел.

Я невнимательно взглянула на протянутую Маргаритой визитную карточку. Так и есть: Жан Луи де Риго, граф де Водрейль… Этот человек преследовал меня уже давно и повсюду.

– К черту Водрейля! Я никого не хочу видеть.

Ворча, Маргарита удалилась. Я зябко поежилась и, наклонившись, расшевелила головешки в камине. Не очень-то приятная погода на дворе. И не очень приятные мысли.

Со мной всегда так получается: я нравлюсь тем, кто мне не нужен, и безразлична тем, к кому питаю какие-то чувства. Так было с Анри, то же повторяется с адмиралом. А если учесть еще то, что Эмманюэль вот-вот может вернуться в Париж, то жизнь станет и вовсе невеселая.

– А ведь он любит вас, граф де Водрейль! – заявила Маргарита, снова появляясь в дверях.