Книга Завоевание - Джуд Деверо

— На помощь! — надрывалась Энн. — Кто-нибудь, умоляю, спасите меня!

Сиверн растянул Энн у себя на коленях, спиной вверх, задрал все юбки, кроме одной, последней. А потом смачно припечатал руку к ее маленьким крепким ягодицам.

"Шлеп»!

— Это тебе за грязь в моем шлеме! Опять — «шлеп»!

— А это за грязь на моем имени.

И вот тогда присутствующие наконец начали понимать, что к чему. С одной стороны, им хорошо был известен буйный нрав Перегрина, с другой — они были достаточно наслышаны об изощренных забавах обворожительной леди Энн и даже познакомились с ними воочию. Что ж, эти двое вполне стоили друг друга.

Хью Маршалл разразился хохотом первым. Ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как его чересчур умная и не в меру изобретательная дочь получает по заслугам.

— А это — за перерезанную подпругу, — продолжал Сиверн, сопровождая каждую фразу очередным шлепком. — Это — за мед. Это — за знамя. — И снова, и снова он прикладывал руку к телу Энн.

Энн перестала сопротивляться, когда раздался первый взрыв смеха. Ее страх моментально сменился яростью, и злобой. Она крепко сжала руки в кулаки, стиснула зубы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заплакать от собственного бессилия. Какое унижение! Он бил вовсе не больно, так только, для видимости, но это бесило еще больше.

Весь огромный Грейт-Холл содрогался от хохота. Смеялись все — гости, слуги, шуты, даже собаки начали бегать вокруг, весело повизгивая.

Время тянулось мучительно долго. Наконец Сиверн опустил юбки Энн и поставил ее на ноги, лицом к себе. Сам он остался сидеть на лавке. Толпа притихла, ожидая развязки этой комедии.

— Это отучит тебя вытворять с мужчинами подобные бессовестные штучки.

Когда Сиверн сидел, а Энн стояла, их глаза находились примерно на одном уровне. Он смотрел на нее с наглым торжествующим видом. Oна плюнула ему в лицо.

Толпа ответила дружным вздохом.

Сиверн, испытав новую вспышку гнева, обхватил Энн за шею, притянул к себе и, после секундной паузы, впился губами в ее губы.

В толпе прокатилась новая волна смеха. Потом раздался одобрительный гром аплодисментов. Но Сиверн все еще продолжал держать Энн в объятиях, не прерывая своего долгого яростного поцелуя, так что присутствующие даже начали притоптывать от возбуждения.

В течение всего этого времени Энн упорно пыталась вырваться, но силы были слишком неравны.

Оторвавшись наконец от губ леди Энн, Сиверн поднял ее на руки, понес обратно к столу и со всего размаху плюхнул задом в тарелку ее отца, полную объедков.

— Советую вам получше присматривать за своей дочкой. За ней нужен глаз да глаз, — сказал Сиверн громко и членораздельно, а потом повернулся и направился к выходу.

Опять он заставил людей смеяться. Разница только в том, что на этот раз, он был в этом уверен, они смеялись не над ним самим.

Все это время Тирль и Зарид находились в том же положении, что и в самом начале: он крепко прижимал ее к себе, хотя, собственно говоря, не было особой необходимости ни в том, чтобы закрывать ей рот ладонью, ни в том, чтобы вообще удерживать ее. Поглощенная происходящим в зале, она не пыталась ни кричать, ни вырываться. Тем не менее Тирль предпочитал не выпускать ее из объятий.

Но когда Сиверн усадил Энн в блюдо со свининой и повернулся, чтобы уйти, Зарид отпрянула от Тирля.

— Теперь-то Хью Маршалл уж точно никогда не допустит брака своей дочери с Перегрином, — прошипела она.

— Тихо! — раздался вдруг громовой возглас Хью Маршалла, и все послушно умолкли.

Сиверн остановился на полпути, положив руку на рукоять кинжала и не собираясь, в случае опасности, дешево продавать свою жизнь. Зарид выступила из своего укрытия и встала рядом с братом, приготовившись драться вместе с ним.

Сиверн медленно повернулся лицом к Хью Маршаллу.

Хью стоял, гордо выпрямившись, а когда леди Энн попыталась слезть со стола, он толкнул ее обратно.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, Перегрин.

— Я готов вас выслушать.

Больше ни единого звука не нарушало гробовой тишины, царившей в зале. Казалось, сотни людей даже дыхание задержали. Неужели свирепый старый Хью объявит войну несчастному Перегрину за то оскорбление, которое тот нанес его дочери?

Энн торжествующе смотрела на Сиверна, скрестив руки на груди, продолжая, однако украшать собой блюдо со свининой, а ногами попав в миску с тушеной капустой. Она вполне могла рассчитывать на то, что этому наглецу отцом уготована по-настоящему позорная смерть.

— Объявляю всем свою волю, — наконец нарушил затянувшееся молчание Хью. — Ты, Перегрин… — Он глубоко вздохнул и обвел взглядом помещение. — Я почту за честь, сэр, назвать вас своим зятем.

В ту же секунду новый взрыв хохота потряс Грейт-Холл.

Зарид, не ожидавшая такого поворота событий, даже рот открыла от изумления, в то время как Сиверн прямо-таки расцвел от гордости. Он важно прошествовал к главному столу; прямо через Энн, как будто ее здесь и не было, потянулся за поросячьей ножкой, уселся за стол неподалеку от своей теперешней невесты и принялся за еду.

— А теперь поговорим о золоте, — которое мне причитается. Если вы хотите навязать мне эту ведьму, я, так и быть, готов избавить вас от нее, но вам придется раскошелиться. — Теперь гости едва не падали с лавок от смеха. Сиверн чувствовал себя совершенно счастливым. Он вернул себе расположение толпы. Теперь он намерен как можно дольше тянуть время, торгуясь о приданом, чтобы сполна насладиться своим триумфом, своей властью над этой толпой.

Зарид стояла столбом, следя за тем, как брат рядится с Хью Маршаллом о размерах приданого Энн, и прекрасно знала, что условия сделки будут более чем выгодными для Перегринов. Гости присмирели и сидели тихо, жадно ловя каждое слово Сиверна. Многие одобрительно кивали головами, когда Сиверн запрашивал все больше и больше золота за согласие взвалить на себя такую тяжкую ношу, как брак с леди Энн.

В свое время Зарид относилась к леди Энн с изрядной долей симпатии, но не сейчас, когда она вспоминала, как та обошлась с Сиверном. Теперь она не испытывала к ней никакого сочувствия, и, глядя на ее красное от гнева лицо, размышляла над тем, что Сиверн, вероятно, даже не подозревает, какое «сокровище» ему досталось. Ужиться с такой мегерой нелегко, и еще неизвестно, кто из них будет смеяться последним.

Теперь, когда схлынуло напряжение, в котором Зарид находилась все это время, она почувствовала себя безмерно усталой и вышла. «Теперь, — думала она, — нужно заняться подготовкой к свадьбе Сиверна».

Снаружи не было ни души, поскольку все, кто находился поблизости, прознали о происшествии в обеденном зале и решили поприсутствовать на самой увлекательной части представления. Из-за обилия зрителей, не желавших пропустить сцену торга Сиверна и Хью, в зале теперь яблоку негде было упасть.