Книга Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

Куда направиться? Было бы в кармане хоть три российские десяточки, пошел бы традиционным путем — в магазин «24 часа», взял бы «Петровского», отпраздновал приключение. А так, без копейки, разве что в гости куда-нибудь. Хотя куда можно впереться в час ночи? Только в общежитие к ребятам из спортклуба Макс так и говорил: приходи в любое время суток.

Да, запихали нас, хуже местечка не нашли, ничего не скажешь! И название подходящее: Придорожная аллея. Последняя улица в городе, через дорогу совхозные поля и помойка в гектар величиной. Тут можно запросто снимать фильм про жизнь после очередной атомной войны, и декораций не понадобится.

По крайней мере, пройдусь, воздухом подышу. Когда я в последний раз гулял в белые ночи? Кажется, еще в студенческие времена...

...Куда это я забрел? Это же наш старый дом; стоит, не снесли еще, только пару стекол разбили, так это вставить — раз плюнуть... Хотя, рассуждая объективно, недолго ему осталось стоять; вон посреди двора уже всобачили плакат на ножках: «Квартиры и коттеджи в элитном районе». Продадут участок под застройку какому-нибудь буржую, и возникнет на месте любимого детища покойного тестя что-нибудь навороченное...

Я только побуду немного во дворе, может, посижу на крылечке. А вон окна моего кабинета. Стол все-таки пришлось оставить; не влез в мебельный фургон. Стоит небось теперь в каком-нибудь антикварном салоне или украшает интерьер кого-нибудь из соседей. Спорить готов, здесь уже похозяйничали те, у кого в фургоне места достаточно. Дверь нараспашку... Ну что за безобразие, неужели так трудно за собой закрыть?!

...Я всего-навсего поднимусь по лестнице и посижу в своем бывшем кабинете. Недолго здесь пожил, зато оторвался как следует. Когда еще выпадет случай поспать на полу в спальнике, да еще в полном уединении? В смысле чтобы никого из домашних не видеть и не слышать до самого завтрашнего утра. И со мной была Она... Появлялась, наверно, увидела, что меня нет, обиделась и вернулась в свой мир. А я даже записки ей не смог оставить: Светка так и шастала по всему дому — все смотрела, не забыли ли мы ненароком чего полезного. Конечно, обиделась; не станет же Она разыскивать меня по новому месту жительства. Так ведь там и уединиться негде, разве что в туалете. Но не успел бы я даже, сосчитать до десяти, как туда бы срочно кому-нибудь понадобилось: или благовредной или кому-нибудь из этих визгливых мартышек.

Любовь моя, ты пришла, ты не сердишься! Да-да, разумеется, сию же минуту, да я для тебя все, что угодно, сделаю, вот хочешь, прямо сейчас на голову встану? У тебя такие проворные пальчики, а эти коготки тебе удивительно идут. Я уже думал, что никогда больше тебя не увижу, моя прелесть... Что, опять? Погоди, зайка моя, дай отдышаться, я же все-таки не железный. Куда ты меня потащила? Вот бы не подумал, что такая хрупкая женщина способна лазить по стенам, ах ты, моя Муха-Цокотуха. Осторожно, милая, во мне все-таки семьдесят пять кило живого веса, надорвешься, и вообще, зачем нам на крышу, мы вполне можем продолжить и здесь. Ну, зачем так шипеть и скалить очаровательные зубки? Как скажешь, дорогая, на крыше так на крыше, да хоть на печной трубе верхом.

Почему стена никак не закончится? Что это за темный туннель там впереди? Кошечка моя, мы так не договаривались! Ты что, отпусти меня! Спасите!!!

* * *

«Внимание, ушел из дому и не вернулся Котейкин Эдуард Денисович, сорок три года, был одет в темные джинсы, футболку черного цвета и светло-серые полукеды. Всех, кто обладает какой-либо информацией, просят позвонить по телефону...».

Если ты, негодяй, свинья неблагодарная, думаешь таким оригинальным способом ускользнуть от исполнения своих прямых обязанностей, то ты очень даже ошибаешься. Так и знай: из-под земли достану! Не захотел наладить нормальную семейную жизнь — будешь работать на одни алименты. Забудешь у меня, как пиво тайком потягивать и покупать всякие дурацкие книжки.

Полная, а точнее, преждевременно расплывшаяся женщина со старомодной, короткой химией берет со стоящей перед ней тарелки еще один бутерброд и начинает его ожесточенно пережевывать, как будто расправляется не с булкой и колбасой, а непосредственно с виновником своих огорчений. Некоторое время она сидит, уставившись невидящими глазами куда-то в пространство, а затем внезапно вскакивает и принимается с энтузиазмом тереть полы. В качестве тряпки на швабру намотана ситцевая ночная сорочка с рюшечками и кружевами.

Настоящее время

Квартира Березкиных

Потустороннее существо, оно же Собака, готово было лопнуть от гордости за себя. Она обрела дом и хозяев, которые будут о ней заботиться! Это даже не совсем чужие люди — полухозяйка и ее родители. И все оказалось так просто — достаточно притвориться тем, кто вызывает у человеческих существ жалость и желание опекать. Детеныш, неуклюжий и такой беззащитный. Проще всего было бы превратиться в котенка — у пушистой живой игрушки с нежным голоском намного больше шансов проникнуть в человеческое жилище. Но форма накладывает отпечаток и на внутреннее содержание, поэтому ко всему, что было хоть как-то связано с кошками, существо из другого мира чувствовало непреодолимое отвращение.

Она будет вести себя как настоящий щенок — бегать, играть, смешно тявкать на все что движется, будет приносить хозяевам тапки, предварительно немного потрепав их. Одним словом, изо всех сил притворяться веселым и слегка глуповатым существом. Лишь бы в ее жизни было то, что так необходимо всякой собаке, в том числе коврик в коридоре, который хозяин клятвенно пообещал в самом ближайшем будущем заменить фирменным лежаком для щенков, и пластмассовая миска с хрустящими кусочками, которые для маскировки приходится время от времени грызть. Собака, у которой есть дом, это совсем не то, что бродячая. Совсем как в песенке, которую без конца крутили в угловой комнате квартиры на первом этаже: «...собака бывает кусачей, но только от жизни собачей».

Хозяин даже дал ей имя — Мушкетон, и быть названной в честь преданного спутника гораздо приятнее, чем носить имя представителя собачьего племени, наводящего ужас одним фактом своего существования. А что касается настоящей еды, то ее она найдет в другом месте. Их парадная — не единственная в доме, за дальней стенкой ее нового жилья тоже есть квартиры, населенные людьми. Пока что.

И черный лохматый щенок принимается с радостным тявканьем гонять по коридору игрушку — яркий мячик из специальной «пищевой» пластмассы. Домработница Галина Кузьминична улыбается, глядя на очаровательное создание. С появлением четвероногого жильца забот, конечно, прибавилось, но и зарплата выросла на существенную сумму. Так что все в полном порядке, да и трудно, что ли, за щеночком приглядеть, с ним и забот-то почти никаких. Носится как оглашенный, а чтобы налететь на что-нибудь или разбить да погрызть что попадется — так это нет. Все бы такие были. Пожилая женщина не замечает одну, казалось бы, малосущественную деталь: тень, падающая от очаровательного собачьего малыша, вовсе не соответствует оригиналу. На стене еле различим контур громадной псины, похожей на дикого и, безусловно, недоброго зверя. Тень собаки принюхивается ко всему, что окружает ее. Но это маленькое происшествие остается незамеченным; да и кто обращает внимание на подобные мелочи?