Книга Итальянские каникулы - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Интересный план. Собственно говоря, это мой план.

— Но это именно то, что собираюсь сделать я. Он принялся резать цыпленка.

— А вот ты останешься в машине и поедешь в Сиену.

— О'кей.

Брови экранного идола поползли вверх.

— Знаешь, в этом месте картины эмансипированная героиня говорит герою-мачо, что он рехнулся, если думает, что отправится на опасное задание без нее.

— Именно поэтому таким злодеям, как вы, всегда удается похитить этих упрямых дамочек.

— Вряд ли стоит волноваться, что Массимо или Джанкарло задумали тебя похитить. Скажи отцу Лоренцо правду. Ты не желаешь компрометировать свои принципы низкой слежкой и оставляешь мне грязную работу.

— Стройная, но неверная теория. Когда меня ставят перед выбором — весь день жариться на солнце или гулять по тенистым улицам Сиены, как по-вашему, что я предпочту?

Кроме того, прогулка по улицам Сиены не представляет такого соблазна, как пребывание в обществе Рена. И хотя она почти твердо решила переспать с ним, все же хотела дать себе еще один шанс обрести здравый рассудок.

— Ты самая непредсказуемая из всех моих знакомых женщин.

Изабел взяла оливку из миски на разделочном столе.

— Почему вам так не терпится отослать меня в Сиену? Он отодвинул ножку цыпленка лезвием ножа.

— Спятила? Пять минут в засаде — и ты станешь стирать пыль с сорняков и укладывать опавшие листья в стопки по счету. А когда закончишь все это, попытаешься почистить меня щеточкой, и придется тебя пристрелить.

— Я умею расслабляться. Особенно если сосредоточусь. Рен рассмеялся.

— Итак, ты решила просто стоять и развлекать меня или хочешь поучиться готовить.

Изабел невольно улыбнулась:

— Я уже подумывала о том, чтобы взять несколько уроков кулинарного дела.

— Зачем уроки, когда здесь я?

Он стал мыть цыпленка в раковине.

— Начинай чистить овощи, а потом порежь перец. Изабел уставилась на разделанного цыпленка.

— Не уверена, что хочу заниматься вместе с вами делом, требующим применения ножей.

Рен хмыкнул, но при взгляде на нее веселье несколько померкло. На какую-то секунду он выглядел почти встревоженным, но тут же подступил к ней. Нагнул голову и стал медленно и основательно целовать. Она ощутила на его губах вкус вина и еще чего-то, определенно принадлежавшего Лоренцо Гейджу: сила, коварство и склонность к насилию под тонким налетом цивилизованности. А может, последнее она просто придумала, чтобы напугать себя и заставить трусливо уклониться от того, на что хотела пойти с ним.

Он неспешно отстранился.

— Пора готовить. Будешь слушать или намерена меня отвлекать?

Изабел схватила маленькую записную книжку, которую специально оставила на столе.

— Валяйте.

— Что это?

— Записная книжка.

— Ну так оставь ее в покое, ради Хри… пожалуйста.

— Но предполагалось, что это уроки, верно? Сначала необходимо понять основные принципы.

— Ну конечно, ясное дело! Принципы в первую очередь. Ладно, вот тебе принцип: кто работает, тот ест. Кто заносит всякий бред в записную книжку — голодает. Избавься от этой дури и начинай резать овощи.

— Пожалуйста, не произносите слово «резать», когда мы остаемся вдвоем, — попросила она, открыв ближайший ящичек. — Мне нужен передник.

Рен вздохнул, схватил кухонное полотенце и обмотал вокруг ее талии. Но когда завязал узел, руки остались на ее бедрах, а в голосе прорезались хрипловатые нотки.

— Скинь туфли.

— Зачем?

— Хочешь учиться готовить или нет?

— Да, но я не вижу… О, так и быть.

Если она начнет протестовать, он снова обвинит ее в чопорности, поэтому легче снять босоножки.

Рен ухмыльнулся, когда Изабел поставила их под стол, но лично она не видела ничего смешного в том, чтобы оставлять туфли там, где каждый может о них споткнуться.

— А теперь расстегни верхнюю пуговку.

— О нет. Мы собирались го…

— Тихо.

Вместо того чтобы спорить, он протянул руку и сам расстегнул пуговицу. Ткань разошлась, обнажая припухлость грудей. Рен удовлетворенно кивнул:

— Теперь ты выглядишь как женщина, ради которой мужчина счастлив готовить.

Она уже совсем решила застегнуть блузку, но… но было что-то пьянящее в том, чтобы стоять здесь, в душистой тосканской кухне, с бокалом вина в руке, растрепанной, босой, в распахнутой блузке, в окружении чудесных овощей и в компании неотразимого красавца.

Изабел принялась за работу и, пока мыла и резала овощи, остро ощущала, как приятно холодят ступни истертые плитки, а вечерний сквознячок ласкает полуобнаженные груди. Может, ее легко упрекнуть в неряшливости… и распутстве, потому что она нежилась в его нескрываемо голодном взгляде. Для нее было ново и приятно, что на этот раз мужчина ценит в ней не ум, а тело.

Они перепутали бокалы, и когда он отвернулся, Изабел потихоньку пододвинула его бокал к себе, чтобы пить с того края, которого касались его губы. И собственная глупость ей понравилась.

Тем временем вечер окрасил холмы в лиловый цвет.

— Вы уже заключили контракт на следующий фильм? Рен кивнул:

— Буду работать с Говардом Дженксом. Съемки начнутся в Риме, потом продолжатся в Новом Орлеане и Лос-Анджелесе.

Про себя Изабел лихорадочно гадала, когда они начнут, но ей не нравилась мысль о невидимых часах, отсчитывавших секунды над головой, поэтому она воздержалась от вопроса.

— Даже я слышала о Дженксе. Надеюсь, это не будет ваш стандартный фильм с потасовками и реками крови.

— Правильно надеешься. Этой роли я ждал много лет. Совершенно новый этап моей карьеры.

Он стал рассказывать о своем герое, а когда закончил, у нее мурашки ползли по коже. И все-таки Изабел могла понять его энтузиазм. Роль Каспера Стрита была одной из тех, за которыми актеры выстраиваются в очередь.

— Но вы еще не видели окончательного варианта сценария?

— Он должен прибыть со дня на день. Будет огромным преуменьшением сказать, что мне не терпится увидеть, что сделал с ним Дженкс. — Он сунул цыпленка в печь и высыпал овощи в отдельную сковороду. — Каким бы страшным человеком ни был Стрит, все же есть в нем что-то трогательное. Он искренне любит женщин, которых убивает.

Трогательное? Она бы так не сказала, но сейчас лучше держать рот на замке. Или почти на замке.

— Не думаю, что вам полезно постоянно играть маньяков и убийц.

— Да, ты уже упоминала. А теперь порежь томаты для тостов.