Книга Плохие девочки не плачут. Книга 3 - Валерия Ангелос

— Думаешь, реально поверю? — хмыкаю. — Что с твоим диким аппетитом ты будешь покорно ждать разрешения на доступ к телу?

— Мне вообще секс не нужен, — склоняется ниже, практически касается моих губ. — Против твоей воли не нужен.

— Хорошо, — сглатываю. — Тогда тебе придется трахать кого-то другого. На стороне. Знаешь, я пересмотрела свое мнение по поводу супружеских измен и совсем не возражаю, если ты заведешь любовницу.

Молчит. Ничего не отвечает. Зато смотрит так, будто уже пожирает. Раскладывает в самых непристойных позах и овладевает раз за разом. Вбивается внутрь, как лезвие клинка.

Трахать он будет только меня. Долго и со вкусом. Жестко. Жестоко. Заставляя позабыть собственное имя. Растягивая пытку до бесконечности. Продлевая наслаждение зверя.

Мой первый и единственный мужчина.

Мой палач. Мой убийца. Мой хозяин.

Мой муж.

— Тебя хочу, — его дыхание клеймит кожу. — Только тебя.

Целует в щеку. Едва касается кожи губами. Слизывает крем. Скользит горячим языком, впитывает смесь ужаса и возбуждения. Пробует все мои эмоции разом.

— Вкусно, — скалится.

И я четко понимаю, что тоже хочу его.

До сих пор. После всего.

Бешено. Одержимо. Безумно.

И наплевать на доводы рассудка.

Хочу этот алчный рот. Полные чувственности губы. Хочу эти властные и жестокие руки. Пальцы, безжалостно сминающие плоть, вырывающие стоны и хрипы из вздымающейся груди. Хочу мощное мускулистое тело. Хочу полного беспредела.

Сдохнуть под ним хочу. По-прежнему.

Ничего не изменилось. Ничего. Вообще.

Я изголодалась по нему. Истосковалась. Сквозь боль и ужас. Отчаянно жажду жуткого и жестокого, беспощадного маньяка. Мечтаю снова сгорать в его диком и буйном пламени. Желаю пылью у ног расстилаться. Слушаться и подчиняться.

Но я молчу. Держусь. Как могу. Как умею. Еще цепляюсь за жалкие ошметки гордости, пытаюсь собрать обломки своего изувеченного хребта.

Я упрямо отворачиваюсь. Бегу от признания очевидной истины.

Глупо и наивно. По-детски. Ведь правда настигнет. Раньше. Позже. Неотвратимо. Необратимо. Неизбежно.

Я… его.

На земле. И на небесах. В преисподней. В любви. В ненависти. В желании. И в боли. До последнего выдоха. И вдоха. До каждой капли крови.

Глава 25.2

Это неправильно. Не так, как должно быть. Не так. Не так. Не так. Разум бунтует. Душа протестует, встает на дыбы.

Признайтесь честно. Искренне. Откровенно. Ничего не утаив. Вы когда-нибудь пробовали вымывать заварной крем из спутанных волос?

Весьма сомнительное занятие. Врагу не пожелаю подобных терзаний. Без шуток.

Понимаю. Часто реальность идет вразрез с ожиданиями. Разочарование поджидает на каждом углу. Сначала строим далеко идущие планы, а после льем слезы над разбитыми черепками. Режем пальцы об осколки мечтаний.

Я представляла свадьбу с любимым мужчиной иначе. Вне рамок и условий конкретного плана. Просто по-другому.

Мишура вроде голубей и золотых карет могла быть сразу исключена. Гигантские торты, шоу с фанфарами и фейерверками тоже не входили в число обязательных условий. Я бы даже роскошное подвенечное платье без особого сожаления из списка вычеркнула.

Главное — чувства. Настоящие. Острые. Живые эмоции. А не груда сверкающих, однако абсолютно полых, пустых внутри камней, разбросанных где ни попадя.

Любовь. Реальная. Банальная. Счастье. Обычное. Простое. Человеческое. Иной мир. Истинный. Без имитации. Без гнили. Без фальши. Без притворства. Без игры.

Я знаю тысячу причин, по которым между мной и господином фон Вейгандом ничего не может быть, но разве это имеет хоть какое-то значение, когда он уже все решил?

Наверное, проще сразу оказаться во тьме подвала. На цепи. Беззащитной. Обездвиженной. Голой и готовой к самым извращенным фантазиям жуткого и безжалостного демона.

Окунуться в правду. Погрузиться по горло. Опять покорно глотать.

Привычная роль. Почетная. Понятная. Четко очерченная. Прописанная палачом до мельчайших деталей.

А тут вдруг жена.

Новая партия. Необычная. Резко выбивающаяся из стандартного амплуа. Важная. Сложная. Противоречивая. Построенная на контрасте света и тьмы.

Теперь я его законная супруга.

Ха. Теперь? Четыре месяца. Три дня. Приличный срок.

Звучит дико. Страшно. Чудовищно. Допускаю, любовница еще бы способна ускользнуть, разорвать оковы и выбраться на волю, жадно вдохнуть желанный аромат свободы. А вот жене подобной милости точно не светит.

Я даже помыслить о таком боялась. Раньше. Не отваживалась. Прежде. Не решалась. Таила смелые мечты на дне мятущейся души. Берегла как умела.

Дура. Идиотка. Больная на всю голову.

Но это и так всем известно. Никаких грандиозных открытий. До тошноты заурядный, совершенно очевидный вывод.

Зачем фон Вейганд играет в хорошего парня? Чтоб потом больнее приложить? Чтоб правдой, как кувалдой, по черепу врезать? Размозжить. Раскатать. В камень вогнать. Размазать. Растереть. В пыль. В прах. В ничто.

Перерыв на душ. Короткий. Мимоходом. Облачение в элегантный наряд, куда более подходящий для леди Валленберг. Далее закономерное возвращение в аэропорт.

Куда держим путь — неведомо. Однако разве есть разница? Мой мужчина в любом городе мира раздобудет жертвенную плаху.

Стойка для дипломатов. Ускоренная система паспортного контроля. Проход без очереди. В пекло всегда так. Попасть внутрь гораздо легче, чем выбраться наружу.

Роскошный частный самолет. Современный дизайн. Отделка согласно последнему слову техники. Все мыслимые и немыслимые удобства. Каждый каприз учтен.

Тут светло и просторно. Комфортно. Круто. Улетно. Прямо крышу рвет от восторга. По щелчку получаешь все, чего только возжелаешь. Даже просьбу озвучить не успеваешь.

Но почему мне так мало места?

Тяжело. Тягостно. Тесно. Толком не удается ни вдохнуть, ни выдохнуть. Тянет под ребрами гнетущее чувство, под сердцем разливается горечь кипучая.

Чужая жизнь. Не моя. Краденая.

И вроде правильно. Четко. Как по нотам.

А не то. Не так. Не туда. И вокруг холодно. Глухо. Темно. Будто реальность разом покинули звуки и краски.

Все мертво.

Выдрано. Выжжено. Выпотрошено.

Захоронено. В разломе надежд. Глубоко.

Так чего я жду?

Верю. Робко. Наивно. Безотчетно. Будто ничего не потеряно. Будто шанс еще живет. Будто найдется выход.