Книга Токийский декаданс - Рю Мураками

Пожалуй, такой человек способен совершенно равнодушно убить живое существо…

…Отец потерпел неудачу в бизнесе, и наша семья переехала из большого дома, где мы жили прежде, в маленькую квартирку. У нас образовались огромные долги, но я помню, что была даже этому немного рада, так как раньше папа практически не бывал дома. В тот год во время празднования Нового года улицы города оказались полны нарядных людей, а в нашей комнатушке было темно, холодно и пусто. В той самой комнате мы смотрели кино, завернувшись в одеяла. Это был старый фильм. Причем комедия. Из тех самых, когда безостановочно смеешься, а в конце немного печально всплакнешь. Вся семья — папа и мама, сестра и брат — все хохотали до слез, а в конце слегка поплакали. Нас переполняло чувство удовлетворения от того, что мы здорово провели время вместе. Именно тогда у меня родилось сильное желание стать актрисой и сниматься в кино…

— Как тебе? Трогает? — поинтересовался Ёсикава, взгромоздив на стол в приемной стопку анкет. Все происходило в офисе Ёсикавы, занимающего должность начальника второго коммерческого отдела в самом большом рекламном агентстве страны, где когда-то мечтал работать Аояма. — Да, это было блестящей идеей прикреплять к анкете помимо фото еще и небольшое эссе. Как ни странно, оно куда лучше отражает истинный образ, нежели фотография. И тем не менее взгляни на то, как много претенденток! В итоге их набралось четыре тысячи. Здесь отобрано около ста наиболее стоящих. Из них я хотел бы оставить человек тридцать. Если тебя кто-то заинтересует, откладывай анкету в эту папку.

Молоденькая служащая принесла японский чай. Это был не очень большой по размеру, но зато личный офис со столом и диванами. Из большого окна позади стола открывался вид на Гинзу. Аояма проводил глазами выходящую из комнаты юную девушку, принесшую чай. "Когда перевалило за сорок, стал смотреть больше на ноги, нежели на грудь и лицо", — как-то сказал ему фотограф, приятель с работы. Определенно ноги — это важно, подумал Аояма. Кто знает, может, это и правда, что женские ноги отчасти символизируют лучшую часть всех изменений, произошедших за пятьдесят послевоенных лет.

Между тем Аояма размышлял, глядя на лежащую у него перед глазами кипу из сотни анкет.

Это все, конечно, вполне естественно, но есть в этом какая-то дискриминация. Набралось более четырех тысяч претенденток, информация о сотне наиболее стоящих лежит на столе, остальные три тысячи девятьсот попали в картонную коробку в углу комнаты, и теперь из сотни предстоит выбрать только тридцать. Сортировка…

— Со следующей недели будем проводить собеседование. Это займет две недели. Уже и конференц-зал заказан. Надеюсь, у тебя все нормально со временем?

— А картину и впрямь будут снимать?

— Не знаю. Сценарий вроде как готов, но, насколько я успел посмотреть, это что-то ужасное. Поиски спонсоров не продвигаются. А ты и сам, наверное, понимаешь, что в этом деле самое необходимое — это деньги и сценарий, а не актеры и режиссер.

— Значит, шансов у этого фильма практически никаких.

— Но ведь изначально наша цель — найти тебе новую жену, разве не так? Или тебя еще что-то волнует? Теперь будешь мучиться угрызениями совести? Аояма, это такое время. И мы обязаны идти вперед. Разве мы совершаем что-то плохое? Речь идет о новой жене! О невесте! Мы ищем ту, о которой ты будешь заботиться всю оставшуюся жизнь. Если бы только любовницу, то за это, возможно, мы заслуживали бы наказания.

"Наказания?" — неслышно пробормотал Аояма. Глядя на анкеты и фотографии, он приступил к сужению числа реальных кандидаток.

— Фотографиям верить не стоит. Я не имею в виду то, что любое фото можно откорректировать. Просто нужно выбрать удачный ракурс, правильно выставить свет, и любая покажется красавицей. Бывает и наоборот. Если возникнет хоть слабое желание попробовать встретиться с кем-то из них, вкладываешь ее анкету в папку, — сказал Ёсикава.

Аояма, кивнув, продолжил просматривать фотографии ста молоденьких женщин. Почти все они были красивы. Проверив анкеты, он отдал предпочтение девушкам, которые учились классической музыке и балету. В эссе было написано много разного, но в итоге все сводилось к фразе типа "Думаю, что я гожусь в актрисы", или "Считаю актерскую профессию дорогой, которая даст выход моему таланту", или "Мне кажется, я рождена для того, чтобы стать актрисой" — и непременно заканчивалось просьбой: "Пожалуйста, дайте мне шанс". Аояма недоумевал, почему все эти девушки, которым никогда не доводилось быть актрисами, считают себя подходящими для этой профессии. Не потому ли, что они просто не удовлетворены своим статусом-кво? И не в том ли все дело, что мечтают они скорее не об актерстве, а о том, чтобы жить совершенно другой жизнью? Разве имеет хоть какой-то смысл делать такую женщину своей спутницей жизни? Определенно среди них есть очень видные красавицы, и немало тех, у кого на должном уровне музыкальное, танцевальное и языковое образование, но уже один только пункт "хочу стать актрисой", пожалуй, делает этих женщин в чем-то странными. А если так, то выходит, что сам по себе план был ошибочен. Размышляя обо всем этом, Аояма машинально перелистывал анкеты и наткнулся на одну девушку.

Асами Ямасаки. Двадцать четыре года. Рост сто шестьдесят один сантиметр, вес пятьдесят килограммов, объемы восемьдесят два — пятьдесят четыре — восемьдесят шесть. Родилась в районе Накано в Токио. Уволилась из торговой компании, где проработала два года, и. в настоящее время безработная. Родители живы и здоровы. Хобби — музыка и танцы. Двенадцать лет училась классическому балету. Особенные навыки: танцую, играю на пианино, готовлю сладости.

…Уволившись из компании, я размышляла над тем, не переехать ли мне в Испанию, побывать в которой мечтаю уже давно, но тут как раз по радио сообщили об этой кинопробе. Я не уверена, что могу стать актрисой, и, наверное, вам не подойду. Просто я была очарована сценарием. Это история о танцовщице, повредившей спину. Дело в том, что я тоже долгое время занималась балетом, а в восемнадцать лет получила травму. Не думаю, что у меня были выдающиеся способности, чтобы стать примой, но я вот-вот должна была уехать на практику в Лондон. В глазах потемнело. Я была в отчаянии. На то, чтобы вылечиться, потребовалось бы несколько лет. Все, что было самым главным в моей жизни, вдруг разрушилось в один день. Возможно, это покажется преувеличением, но в каком-то смысле это равносильно тому, как принимают неизбежность смерти. Жить — значит шаг за шагом приближаться к смерти. Мне кажется, я хорошо понимаю, о чем идет речь. Поэтому мне захотелось сыграть в этом фильме…

Аояма несколько раз взглянул на фотографию Асами Ямасаки, снова и снова перечитал ее эссе. Это был обычный фотоснимок, голова на котором была слегка наклонена, а глаза смотрели точно в камеру. Сильный взгляд, решил Аояма. Короткие волосы, вздернутый заостренный нос, чувственные губы. Чем-то похожа на Рёко, отметил Аояма.

В конечном счете для собеседования была отобрана тридцать одна девушка. Вернувшись к себе в офис, Аояма рассказал нескольким подчиненным о кинопробе. Разумеется, о том, что ищет себе новую жену, он умолчал.