Книга Ледяная Шарлотта - Алекс Беллос

Я смотрела, как Лилиаз уходит к себе, и дождалась щелчка ее замка. Забрала из комнаты чемодан и поспешила по лестнице, надеясь, что не встречу Пайпер.

Темный Том следил за мной с насеста, как будто знал, что я задумала. Он вздернул голову и проговорил:

– Ледяная Шарлотта? Жуткий холод. Жуткий холод.

Я не остановилась, чтобы заткнуть его. Просто открыла дверь и бросилась через сад к воротам.

Глава 19

Он опустился рядом с ней

И горько зарыдал:

– Моей невесты, всех милей,

Вам больше не видать.

Выйдя за ворота, я побежала по тропинке на утес. Чемодан, полный сломанных кукол, ударялся о мои ноги. Я слышала, как звенели хрупкие фарфоровые тела, и надеялась, что они разбились на тысячу частей.

Когда я сошла с тропинки и приблизилась к краю утеса, куклы заговорили:

– Пожалуйста, не причиняй нам боль…

– Пожалуйста, Софи…

– Выпусти нас…

– Мы будем вести себя хорошо, обещаем…

– Не бросай нас в воду…

– Софи, мы просто хотим быть твоими подругами…

– Твоими подругами…

– Лучшими подругами…

– Пожалуйста, Софи, выпусти нас…

– Верни нас в дом…

– Мы никому не скажем…

– Никогда…

Это было так странно: я знала, что эти куклы – исчадия ада и нужно от них избавиться, но, когда они просили меня вернуть их в дом, вдруг захотела им уступить, даже отошла от края утеса. Но затем потрясла головой, избавляясь от этих жутких шепчущих голосов, которые пытались сбить меня с толку.

Я вернулась на утес и посмотрела на мрачные волны, бьющие в черные скалы. Прежде чем куклы смогли остановить меня, я подняла чемодан над головой и со всей силы бросила его вниз. Описав дугу в воздухе, он ударился о воду, расплескивая белую пену. Волны подхватили его и пару раз швырнули о скалы; затем вода проникла внутрь и увлекла его на дно, а я с радостью за этим наблюдала. Течения погребли бы его с обломками кораблей, скелетами и пальцами мертвеца – там Ледяные Шарлотты никому бы не навредили.

Еще пару минут я глядела, как волны бьются о скалы, но чемодан не всплыл, и я повернулась к тропинке, чтобы пойти домой.

Вдруг на вершине утеса я увидела маленький белый крест, который поставили в память о Ребекке. Рядом с ним стояла маленькая девочка в белой ночной рубашке. Она смотрела на море. Длинные темные волосы струились у нее за спиной. Это могла быть только Ребекка, но, когда я обратилась к ней, ветер унес мои слова, и она не обернулась – просто смотрела с утеса вдаль, опустив руки.

Я пошла к ней, но не успела сделать и нескольких шагов, как вокруг резко похолодало. Мороз окутал меня, грызущий, обжигающий, злой, пробирающий до костей, царапающий их, словно скальпель. Глаза слезились, дыхание застывало в воздухе.

– Ребекка, – снова позвала я.

Она не ответила, и я пошла по тропинке. Приблизившись, я снова ее позвала, и на этот раз девочка медленно обернулась. Ее кожа посинела и потрескалась, черные волосы заиндевели. На губах блестел лед, а под глазами чернели круги.

Мгновение мы просто смотрели друг на друга, а потом она медленно протянула мне руку. Ребекка не казалась опасной. Она была маленькой и очень одинокой. После того как она пыталась рассказать мне о сообщении, которое Джей оставил на моем телефоне, я уже не боялась ее, как раньше. Вместо того чтобы ее оттолкнуть, я шагнула навстречу и протянула ей руку.

Холодные пальцы сплелись с моими, как той ночью в кафе.

Мне почудилось, будто мое тело исчезает. Внезапно сгустилась ночь. Я оказалась в сознании Ребекки – в тот момент, когда она упала с утеса. Не Ребекки-призрака, но живой девочки – такой, какой она была восемь лет назад.

Я почувствовала отозвавшийся во всем теле удар, когда она приземлилась на каменный выступ несколькими футами ниже, услышала, как она всхлипнула от боли, – дыхание заклубилось во тьме стылым облачком – и ощутила, как по ее щекам потекли горячие слезы. Она начала плакать.

Затем с утеса донесся голос Пайпер. Она звала Ребекку. В следующую секунду ее рыжеватая голова, окруженная звездами, сиявшими в ночном небе, словно осколки стекла, показалась над краем утеса. Это была та самая Пайпер, которую я помнила, – из детства.

– Ребекка, ты в порядке? – крикнула она.

Ребекка осторожно поднялась на ноги, и это меня удивило.

– Думаю, да, – ответила она, кутаясь в шубку.

– Правда? – в голосе Пайпер звучала не тревога, а любопытство.

Все же было совсем не так. Ребекка сломала ногу, на ней не было шубки – только ночная рубашка. И она оказалась там совсем одна, без Пайпер.

– Я же говорила, надо подождать до завтра, чтобы забрать отсюда Шарлотту! – крикнула Ребекка.

Я поняла: в руке она держит Ледяную Шарлотту.

– Но ей так страшно и холодно здесь одной! – отозвалась Пайпер. – Она все еще плачет?

Ребекка подняла куклу к уху, и я впервые услышала тихие рыдания, заглушаемые рокотом океана.

– Все хорошо, Шарлотта, – прошептала Ребекка. – Не бойся. Скоро мы вернемся домой, в тепло. Обещаю.

– Ты можешь подняться?

– Не знаю. Тут высоко! – Ребекка посмотрела с уступа вниз. Под ней были обрыв и усыпанный камнями пляж. Ветер с моря вцепился ей в волосы, словно хотел ее столкнуть. Она прижалась к скале. – Может, лучше позвать маму?

– Тогда нас ждут неприятности! – закричала Пайпер. – Да не так уж и высоко тут, ты сможешь вылезти.

Ребекка вновь взглянула на черный пляж, разверзшийся под ней, словно пасть чудовища, и я почувствовала, как она сожалеет о том, что послушала сестру…

– Давай, Ребекка! – позвала Пайпер. – Это не опасно, что ты как маленькая!

Ребекка сунула Ледяную Шарлотту в карман шубки и положила обе руки на стену утеса – искала выступы, за которые могла бы ухватиться. От страха ее ноги дрожали, но, досчитав про себя до десяти, она все-таки полезла вверх. Ледяной камень резал ей пальцы, но Ребекка продолжала карабкаться. Несмотря на холод, разлитый в ночном воздухе, я чувствовала, как пот струился у нее по спине, когда она добралась до вершины. Ребекка задыхалась, руки ее дрожали от напряжения.

Слившись сознанием с ней и видя ту ночь ее глазами, я разделяла и ее чувства – и ощутила потрясение и тревогу, когда она, достигнув края утеса, не увидела там Пайпер. Ребекка думала, что сестра будет ждать ее и сразу придет на помощь, но та сидела неподалеку, омываемая лунным сиянием, и, напевая себе под нос, лепила снеговика. Она словно не понимала, что ее сестренка висела между жизнью и смертью, изо всех сил вцепившись в скалу.