Книга Кровь и почва - Дмитрий Старицкий

— Есть. ЦУАО.[18] Механический вычислитель, — ответил за него адмирал Южного моря.

— Делайте такую же систему только для зенитной обороны своих баз и кораблей. Тут пусть ваши специалисты поработают. У меня таких людей нет. Всего-то потребуется совместить в единую систему орудия, ПУАЗО[19] и прожектора.

— Так сложно? — не выдержал и вставил реплику император, хотя с начала совещания старался держать невозмутимое лицо олимпийского бога.

— Ваше императорское и королевское величество, осмелюсь заметить, что простая жизнь кончилась после первого же залпа Великой войны. И, к сожалению, навсегда. Нам тогда пришлось перевооружаться на ходу, и вы сами стояли во главе этого процесса. Теперь все вооружение будет сложное и дорогое. И с каждым годом сложней и дороже. Боюсь, что в послевоенный период мы вступим в настоящую гонку вооружений, потому как Великая война по большому счету закончилась патом, хоть и нашей формальной победой. Интересы сторон остались те же что и были до войны. Конфликт, приведший к войне, не исчерпал себя. Его просто загнали под стол. Но такое положение временно. Пока агрессор снова не почувствует себя в силе.

— А если мы не сможем потянуть такие дорогие системы, — подал голос начальник ГАУ князь Урагфорт.

— Скупой платит дважды, ваше сиятельство, — ответил я, обернувшись к нему. — Сначала заплатите за простые и дешевые системы, а потом в ходе новой войны будете осваивать дорогие и сложные только уже в режиме ошпаренной кошки, — понравилось вот мне это выражение Моласа, — потому что у врага эти системы уже будут. Вспомните историю с модернизацией системы островных пулеметов сначала концерном «Лозе» а потом уже нами — «Гочкизом», когда они не справились. Тут не только дело в том, что казна заплатила дважды. А в том, что драгоценное время ушло.

— Хорошо, Кобчик, мы вас услышали, — проронил император с некоторыми нотками раздражения. Но это не признак опалы, а как я уже давно понял, признак наступающей общей усталости монарха. После контузии он потерял свою неутомимую когда-то работоспособность. — Закладывайте в смету перевооружения имеющихся кораблей предложенными пулеметами и с вас, барон, смета на практические исследования зенитной артиллерии малых калибров.

Фу-у-у… По большому счету мне больше ничего от флотских и не надо. Только заказ на пулеметы. Всего не слопать в одно рыло. На мне еще танковая программа висит. И авиация. Но по ним совещания уже прошли.

— Итак. — Подытожил совещание император. — Наверное, даже последнему дураку стало понятно, что прошедшая война не «последняя война на свете» как пишут восторженные щелкоперы, а всего лишь незаконченная война. Прерванная… Следующая война будет всего лишь ее продолжением. И если нам снова воевать одним против всего континента, то вряд ли мы ее выдюжим. Нам просто не хватит ресурсов. А посему делаем ставку на технический прогресс и уменьшение материалоемкости и прочих ресурсов. На механизацию производства и уменьшение ручного труда. И расширение южных торговых путей. И самое главное, найдите мне, наконец, одноглазого экономиста. А то мне уже надоело слышать, что если посмотреть с одной стороны, то — то… а если с другой то — это…

На традиционном узком совещании «сам три у постели» императора (кстати, на которых и принимались реальные решения) от графского титула мне отвертеться не удалось. Насели с этим на меня сразу и Бисер и Ремидий. Странные люди… лучше бы денег подкинули. На новый мартен в Калуге необходимо где-то полмиллиона опять изыскивать. А Ремидия я уже на эту тему уже растряс и соваться к нему за финансированием, когда он уже вкладывается в мой нефтяной проект как-то не с руки.

Но император решил быть благодарным и хотел поощрить меня сразу за все, но я уперся. Слишком уж такая милость выбивалась из легенды о моей будущей столичной опале. К счастью меня поддержал Молас.

Тогда Ремидий сказал свое веское слово.

— В Калуге ты уже мой наместник. Вот и быть тебе бургграфом Калуги-на-Вртаве. Согласно должности, — и усмехнулся так ехидненько в усы.

— То есть, отец, Калугу я получаю как бы в лен?

— Не как бы в лен, а в самый настоящий феод. Сын ты мне, в конце концов, или не сын?

— А я теперь получается весь из себя неблагодарный, — скривился Бисер и потянулся за коньяком.

— Можно деньгами, — улыбнулся я.

— Побойся ушедших богов. Ты и так уже миллионер, — подал недовольный голос Молас.

— Погоди, — перебил его император. — Сколько тебе надо?

— Где-то полтора — два миллиона серебряных кройцеров, — ответил я на голубом глазу. — И весь металлолом со всей страны.

Вы что думали красивой бумажкой с гербом от меня отделаться?

— Ну, ты наглец… — выдохнул император. — На что хоть тебе такие деньжищи?

— Вам рельсы нужны? Листовой металл нужен? Бронеходы нужны? Самолеты нужны? Порох бездымный нужен? Резина нужна? Тротил нужен? Провода электрические? — перечислил я первоочередные задачи калужской промышленности.

— Ты же рельсы уже катаешь, — утвердил Молас таким тоном, что как бы поймал меня на мошенничестве.

— Катаю, — согласился я с ним. — Где-то двести километров в год. Как думаешь, Саем, это много или мало? Тем более что все мои договоренности с покойным канцлером князем Лоефортом, надо думать, новое правительство просто похерит.

Чуть не сорвалось с языка «и император не поможет», но я вовремя его прикусил.

— Мало, — ответил за генерала император. — Сейчас все рельсы, что производятся в империи уходят на Горно-Огемскую дорогу. Можно как-либо удешевить производство рельсов? Я тут из ветеранов войны собрался создать парочку-тройку строительно-железнодорожных батальонов. А то пленных скоро отдавать придется.

— Можно, государь, — кивнул я. — Отдайте мне в концессию Теванкульский угольный разрез на условиях раздела продукции. Сейчас он в государственной собственности. Тогда я смогу направить туда достаточное количество свой техники и резко удешевить производство угля. При этом все постоянные потребители останутся при своих объемах и привычных ценах. Я же увеличу добычу только для калужской металлургии.

Бисер немного подумал, почесал большим пальцем нижнюю губу и высказался.

— Хорошо, готовь указ по угольному разрезу. Я подпишу. Деньги тебе я найду, но не сразу. Сам понимаешь, какое сейчас положение в казне. Кстати с тебя план-график строительства плавильных печей и рельсопрокатных станов и график финансирования на полтора миллиона. И плюс полмиллиона на твою авиацию получишь. Сразу. Работы эти ускорь. Дирижаблестроительную программу придется вполовину сократить — очень уж дорого. Да и нет в ней сейчас острой необходимости. Дирижаблей у нас достаточно для мирного времени.