Книга Горец-любовник - Ханна Хауэлл

Алана улыбнулась, прочитав письмо. Мэтью просил прощения за то, что не мог лично попрощаться с ними. Алана испытала некоторое облегчение – ей было немного неудобно перед кузеном за то, что тот стал свидетелем ее рискованного любовного приключения. Мэтью еще просил ее непременно написать ему обо всем, что с ней произойдет, как только она доберется до Скаргласа и воссоединится с сестрой. Алана не вполне понимала, каких событий с ее участием ждал Мэтью, однако решила, что непременно напишет ему очень-очень длинное письмо – напишет как можно скорее. Засовывая письмо в карман, Алана снова улыбнулась. Мэтью всегда отличался особым чувством юмора, вот и сейчас он не изменил себе, обосновывая их с Грегором право воспользоваться конем брата Питера. Мэтью как был проказником, так им и остался, даже монашеское платье не помогло.

Алана следом за Грегором вышла из дома и чуть не вскрикнула от удивления. У брата Питера конь был просто загляденье. Она даже немного опасалась брать такого хорошего коня. Странно, что такое породистое животное принадлежало нищему монаху. Крупный, чубарый и крепкий, этот конь вполне подошел бы знатному рыцарю, даже вельможе.

– Не стоит хмуриться, любовь моя, – сказал Грегор. Вскочив в седло, он помог Алане забраться на коня позади себя. – Я исполнен решимости вернуть это животное хозяину. – Он похлопал коня по крепкому загривку. – Или хорошо заплачу за него, если он окажется воспитанным. Бедняга, должно быть, застоялся в стойле. Разве это работа для такого красавца – изредка потаскать телегу или седока, который до смерти боится быстрой езды?

– Я тоже об этом подумала. – Алана задрала голову и поморщилась. – Похоже, хорошей погоде пришел конец.

Грегор взглянул на небо и пустил коня небыстрой рысцой.

– Хорошего мало, но нам, по крайней мере, не придется мочить ноги.

Алана не была уверена в том, что ехать верхом под дождем – намного приятнее, чем идти пешком. Поправив перевязь, в которой сидел Шарлемань, она обхватила Грегора руками и прижалась щекой к его спине. Она широко зевнула и усмехнулась, почувствовав, что краснеет. Грегор разбудил ее один раз ночью, а потом утром они снова занялись все тем же. Она стала совершенно бесстыдной и, как ни странно, нисколько не жалела о том, что превратилась в такую бесстыдницу.

Прошедшей ночью Алана познала в объятиях Грегора нечто большее, чем ослепляющую страсть. Узнала кое-что про себя. Как только ее распутная сущность вырвалась на свободу, она ощутила себя куда красивее и женственнее, чем до того. Ее дерзость еще больше возбуждала Грегора, и это давало ей ощущение своей власти над ним. Алана понимала, что злоупотреблять таким приемом не будет, но иногда применять его все же стоило – уж очень приятное ощущение. Она также познала и ту опасность, что таилась в подобного рода ощущениях: они могли внушить ей ложное чувство самоуверенности, она могла даже возомнить, что уже выиграла битву за сердце Грегора. «Слишком опасное искушение», – подумала Алана, закрывая глаза. Если она проиграет битву за сердце Грегора, эта ложная уверенность сыграет с ней очень злую шутку – боль от его ухода будет очень и очень сильной.

Холодные струйки воды стекали по лицу. Они и пробудили Алану от приятного сна, в котором Грегор держал на руках их ребенка и улыбался ей, а в прекрасных синих глазах его сияла любовь. Алана посмотрела на небо и нахмурилась. Низкие облака пролились дождем. Пока еще этот дождь был слабым, но небо и не думало проясняться – было очевидно, что скоро дождь перейдет в ливень. Откуда-то из одеяла послышалось громкое мяуканье. Шарлемань смотрел на нее очень сердито, и она поспешила получше укрыть его от дождя. Увы, скоро одеяло намокнет, и Шарлеманю придется туго. Да и ее плащ тоже вскоре перестанет служить защитой от дождя.

– Проснулась? – спросил Грегор.

– Да. Прости, что не развлекаю тебя дорогой. Я все думаю о том, что скоро мы промокнем до нитки.

– Возможно. Но тут неподалеку есть пастушья хижина. Твой кузен оставил мне очень подробную карту. Я думаю, он предвидел, что нам придется укрываться от непогоды.

– Мэтью всегда был очень предусмотрительным.

– Да, верно, он на редкость предусмотрительный. Брат Мэтью отметил на карте все места, которые можно использовать как укрытия от дождя.

– Да, он ужасно не любит мокнуть под дождем.

– Тогда понятно, зачем он дал мне карту. А то, согласись, странно, когда тебе рисуют маршрут, ведущий к твоему собственному дому. Я, по правде сказать, почувствовал себя немного оскорбленным. А теперь понимаю: он просто хотел показать мне, где можно спрятаться от дождя. Думаю, что он сделал это в основном из-за тебя.

– Или из-за Шарлеманя… – протянула Алана, и оба засмеялись.

К тому времени как они добрались до хижины, дождь разошелся не на шутку. К тому же к дождю прибавился довольно сильный ветер. Алана то и дело поеживалась. Шарлемань же забрался к ней под плащ. Грегор внимательно осмотрел хижину, чтобы убедиться, что она действительно пуста. «Надо посмотреть, не прячется ли где-нибудь змея», – подумал Грегор, мысленно отметив, что встреча Аланы с гадюкой не прошла для него даром. Он махнул рукой, давая понять, что можно войти, и его спутница тотчас же вбежала в домик. Опустив свой мешок на плотно утрамбованный земляной пол, она выпустила из-под плаща Шарлеманя. Ее ужасно рассмешил недовольный вид, с которым кот осматривал их убежище. Похоже, она и впрямь избаловала своего усатого любимца.

– Да, домик не очень-то шикарный, – пробормотала Алана, Сняв плащ, она встряхнула его, чтобы стекла вода, потом повесила на гвоздь у входа, – Но здесь по крайней мере, есть крыша, – добавила она с усмешкой.

Грегор плотно закрыл дверь, бросил на пол свой мешок и, повесив плащ рядом с плащом Аланы, снова осмотрелся. Хижина и впрямь была убогой. Посреди комнаты имелся очаг, дым из которого уходил через отверстие в крыше. И еще тут было очень темно – свет проникал через два узких отверстия в стенах. Поленница и запас торфа у стены свидетельствовали о том, что в хижину регулярно заходили путешественники и погонщики скота. Но никаких овец поблизости Грегор не заметил, так что едва ли этот домик действительно являлся пастушьей хижиной. «Как бы то ни было, стены здесь каменные, а черепичная крыша, кажется, не протекает», – подумал Грегор. Задрав голову, он посмотрел на прокопченные дымом потолочные балки; к счастью, в этом домике не приходилось пригибать голову. Заметив в дальнем углу ведро, Грегор взял его и выставил за дверь, чтобы в него набралась дождевая вода.

– Во всяком случае, нам не придется добывать себе пропитание. – Он принялся разводить огонь в очаге. – Твой кузен дал нам столько еды, что можно пировать целую неделю.

– Думаю, Мэтью чувствует себя неловко из-за того приема, что оказали нам монахи, – сказала Алана. Она уселась у огня, чтобы погреться.

– Да, верно. Но он говорил, что их братия – не такие уж храбрецы. Порой эти монахи боятся женщин не меньше, чем разбойников.

– Так им, наверное, легче убедить себя в том, что все женщины посланы в этот мир самим дьяволом.