Книга Платонова пещера - Влада Ольховская

Потому что ее жизнь не может закончиться вот так, не должна. Ей нет еще тридцати. Она умна и красива, у нее столько планов, она заслужила жить больше, чем кто-либо! Ее смерть не может быть такой неожиданной и бездарной.

Лора всегда гордилась тем, что жила намного ярче и интересней, чем все эти обыватели, формирующие толпу. Поэтому что бы ни случилось сегодня, это не будет последней точкой в ее истории!

– Что мне нужно сделать? – прошептала она.

Сердце колотилось отчаянно, быстро, и становилось все труднее дышать, хотя легкие не были повреждены. Лора знала, что так влияет на нее страх: от того, что она перестала его чувствовать, он никуда не исчез.

Но ее мысли были ясными и спокойными. Когда она поняла, что только это может спасти ее сейчас, волнение отступило, сменяясь холодной решимостью. Лора была готова сделать что угодно, безо всяких «кроме».

– Я знал, что ты сообразительная, – отметил Никита. Он не приближался к ней, остался там же, где и был, и теперь неспешно оттирал кровь с руки бумажным полотенцем. – Но чтобы тебе было спокойней, я кое-что поясню. Я не собираюсь убивать тебя только потому, что ты видела мое лицо. Ты знаешь меня, знаешь, какие у меня связи, даже если ты в чем-то меня обвинишь, никто тебе не поверит. Поэтому когда тебя привезут в больницу, ты скажешь, что на тебя напал неизвестный грабитель, а я случайно оказался рядом и помог тебе. Усекла?

– Конечно… Пожалуйста, быстрее, мне нужен врач…

Ей становилось холодно, хотя Лора точно знала, что на кухне у нее жарко и душно. Это пугало ее.

– Факт, у нас нет времени на долгие беседы, – подтвердил Никита. – Думаю, полчаса, а потом промедление станет опасным для тебя. Для начала кое-что скажу я, чтобы ты подумала над собственными словами и не пыталась меня обмануть или запутать. Ты, наверно, сейчас гадаешь: где же я допустила ошибку? Как выдала себя? Но ошибки не было. Я знал своего отца, знал, что он не способен на самоубийство, и все равно не подозревал тебя. Ты казалась мне слишком очевидной, и за это браво. Но когда кое-кто дал мне нужную подсказку, я взялся за тебя повнимательней.

Лора многое бы отдала, чтобы узнать имя этого «кое-кого». Однако сначала ей нужно было выжить, а тогда и на месть найдется время.

– Ты поступала умно – уничтожала улики, меняла имена, каждый раз готовила новые документы, – продолжил Нефедов. – Понятно, что ты действовала не одна, но твоя игра была безупречна. Кем ты там была для моего отца? Леночкой Тихоновой?

Она кивнула; говорить не хотелось. Ей казалось, что она уже чувствует во рту горьковатый привкус крови.

– А для старухи, за которой ты ухаживала прошлой зимой, ты была Машей Басько, для инвалида того, ДЦПэшника, Ангелиной Шумилиной. Я не знал твои имена, но у меня были фото твоей кукольной мордашки, и моим людям этого хватило. Я не составлял полный список твоих жертв, мне на них плевать. Мне важен только мой отец. Поэтому я и не пошел в полицию: там тебя бы судили за все, а мне это не нужно, все эти затяжные суды. Расскажи мне, здесь и сейчас, что случилось с ним. Как ты подсунула ему те таблетки?

Похоже, он пытался запугать ее еще больше, показать, насколько велика его власть в этом городе. Он почему-то решил, что она будет защищать своих сообщников. Как наивно! Гриценко и все остальные уже подвели ее, Лоре было плевать на них, она просто хотела выбраться из того хаоса, в который они ее втянули, живой.

– Я ничего не подсовывала ему, он принял таблетки сам. Я просто убедила его, что это нужно.

– Для чего нужно?

– Чтобы жить, – просто сказала Лора. – Нормально жить, полноценно, а не доживать, как он привык. Мы выбрали его, потому что он был покинутым и никому не нужным. Богатый старик, которого очень редко навещают, – он показался моему шефу легкой добычей.

– Но вы ничего не взяли из его квартиры!

– Взяли. Мы просто умеем брать то, что нам нужно, незаметно.

Она видела, что Никита в ярости. Но, надо отдать ему должное, он прекрасно себя контролировал.

– Что вы взяли у него? – спросил Нефедов.

– Старую икону.

– Ту самую?..

– Да. То, что осталось в его доме, – фальшивка. Настоящую икону давно продали и, насколько мне известно, вывезли из России. Нам нужно было сделать так, чтобы икону не искали, а смерть вашего отца не расследовали.

Так они всегда работали – и у них это получалось! А в деле Михаила Нефедова Лора была особенно внимательна, она понимала, как сильно они рискуют. Никита не должен был выйти на нее!

Да он и не вышел, похоже, ему просто указали. Кто-то их предал, не иначе, кто-то из своих. – Как ты заставила его убить себя? – холодно спросил Никита.

– Не только я, мы… мы убедили его, что он сможет начать жизнь заново. Что есть некий целитель, который сможет омолодить его, сделать его прежним.

– Бред! Мой отец никогда не купился бы на такое! Он был стар, но не безумен!

– Вам просто удобно верить в это, – усмехнулась Лора. Она боялась, что боль будет нарастать, а вместо этого боль убывала. А вот перед глазами появились мутные пятна, но с этим пока можно было мириться. – Если бы Михаил Семенович сохранил былую остроту ума, вы бы не наняли меня. Вы знали, что иногда у него бывали провалы в памяти, иногда он не мог сосредоточиться…

– Но он не был идиотом, готовым поверить в целительство или что вы там ему наобещали! – перебил ее Никита.

– Верно, идиотом он не был, и это усложнило нашу задачу. Но он был одинок, он скучал по вам…

– Вздор!

Холод нарастал. Лора боролась с дрожью лишь потому, что боялась расширить рану.

– Никита Михайлович, пожалуйста, у нас мало времени… Я говорю вам правду, потому что это сработало, все наши расчеты оправдались!

– Продолжай, – велел Нефедов.

– Михаил Семенович был одинок, как многие старики, но он помнил, что в молодости все было иначе. Свою молодость и силу он связывал с любовью и востребованностью. Я стала понемногу внушать ему, что все это можно вернуть.

– Как?

– Я рассказывала ему о целителе, моем знакомом, который творит чудеса. Сначала Михаил Семенович смеялся надо мной, он не верил, но что-то у него в памяти откладывалось. А я умею убеждать! Чем чаще я говорила об исцелении, тем меньше он смеялся надо мной. Когда я заметила, что он готов поверить, я сделала следующий шаг: при нем якобы серьезно поранила руку, а на следующий день пришла без пореза и без шрама.

Никита знал, что зрение у его отца было неважное. Без очков Михаил Семенович не отличил бы настоящий порез от кетчупа у нее на коже, а она использовала театральный грим, она не хотела проколоться на мелочах.

– Он спросил меня, как это получилось, кто угодно спросил бы на его месте. Я рассказала о том, что обратилась за помощью к тому самому знакомому целителю. Я надеялась, что этого будет достаточно, но Михаил Семенович по-прежнему не просил меня о встрече. Пришлось идти дальше. Во время очередной прогулки я устроила все так, что мы попали под дождь, а зонтика у меня с собой не было. Мы зашли к целителю, чтобы переждать грозу. Он сделал вид, будто не рад нас видеть, будто у него важный пациент. Но я сказала, что нам некуда больше идти, и мы якобы случайно стали свидетелями ритуала.