Книга Лучший друг големов - Дмитрий Смекалин

— Кому предоставить честь поднять клад на поверхность? Графиня?

Но графиня не захотела пачкать ручки:

— Нет уж, Гхаран, вы начали, вам и доделовать.

— Позвольте я! — Ратнам очень ловко протиснулся между мной и стеной: — Действительно, какая-то шкатулка! Только не вылезает. Дайте-ка мне меч.

В отличие от меня, газетчик меч не жалел и стал долбить им камень с запасом. Но аккуратно. Меч тупился, а вот шкатулку он ни разу не задел. Наконец, ему удалось воткнуть меч рядом с ней и использовать его, как рычаг. Не пошло. Тогда — с другой стороны.

Меня совсем оттеснили зрители. Нашлись советчики и желающие помочь. Даже охранники туда кинулись. Зато меня оттеснили прямо к графине, которая тоже с царственным видом ждала результатов работы.

— Как это вы умудрились так точно указать место клада?

Я чуть было не ляпнул про профессиональные навыки археолога. Жаль, тут такие не водятся.

— У меня острое зрение и неплохая наблюдательность. Вы бы тоже могли заметить неоднородность каменного пола, если бы пригляделись.

— Но вы были абсолютно уверены, что там клад.

— Доводилось искать нечто подобное в своих странствиях. К тому же, в эту пещеру я уже не в первый раз подхожу и успел все подозрительные места простучать. Так что в том, что там что-то спрятано, был уверен. А вот что именно, к сожалению не знаю. Но мы сейчас можем выяснить это вместе.

— У вас куча талантов.

Графиня была довольна, но явно не до конца мне верила. Она что, решила, что я этот клад сам сюда закопал? Впрочем, она меня за это не осуждает, так что не буду оправдываться.

Шкатулку, тем временем, все-таки вытащили, и Ратнам торжественно подошел с ней к графине:

— Вот, прекраснейшая. Вашим покорным слугам удалось добыть трофей, который по праву принадлежит вам.

Шкатулка была закрыта, в дело пошел все тот же многострадальный меч. Но оказался слишком грубым инструментом. Сразу же было предложено насколько более тонких кинжалов. Оказывается, тут многие с оружием ходят, а я и не замечал.

Одним из них Ратнам и подцепил крышку. Рывок, и она открылась. Все опять подались вперед. Внутри явно блестело серебро.

— Ого! — воскликнул журналист: — пойдемте-ка отсюда на свет. Тут монеты и украшения, но чтобы понять, какого они возраста, надо их рассмотреть более внимательно.

Через некоторое время все собрались вокруг парковой скамейки, на которую уселась одна графиня, а склонившийся рядом Ратнам выгружал добычу.

— Если я что-нибудь понимаю, это монеты времен Империи! Им же больше полутысячи лет! — Журналист оказался специалистом и в этом вопросе. Очень разносторонне образованный молодой человек: — А вот этот браслет, судя по стилистике, еще более древний. Как и этот перстень. Я вас поздравляю, графиня, теперь в вашей сокровищнице будут украшения эпохи Дхананджей. Не уверен, что в королевской сокровищнице найдутся такие. Но все это надо внимательно изучить специалистам.

И добавил себе под нос:

— Вот это — репортаж!

Глава 7. Просто дела и дела сердечные

Я стоял рядом и счастливо улыбался. Графиня сдержанно улыбалась, благожелательно кивала в ответ на очередные словоизлияния Ратнама, а также нашла по паре ласковых слов каждому из принявших участие в добыче клада. В том числе и мне, ничем не выделив мой особый вклад в его поиске.

Но! В эмоциях она вовсе не была так спокойна. Там было и удивление, граничащее с потрясением, капелька неверия во все происходящее (не сон ли это?), накатывающееся волнами удовольствие и громадный интерес к моей персоне. Благожелательный интерес. Меня он буквально обволакивал и заставлял млеть.

У меня возникло какое-то раздвоение личности. Умом я понимал, что делаю чудовищные глупости. У самого осталось не так уж много денег, а я только что подарил довольно ценный клад вот этой девушке, с которой знаком всего несколько дней и наши отношения (по крайней мере, с ее стороны) никак нельзя назвать близкими.

Тут я усмехнулся. Мало денег? А тридцать килограммов золота? Очень крупная сумма в этом мире. Проблема только в переводе ее в монеты. Опасаюсь я светить наличие у меня золотых слитков. Но ведь старинные монеты и украшения продать ничуть не проще, чем обменять слитки на монеты. У меня даже с продажей перьев и копий проблемы возникли, хотя, если честно, всерьез я этим делом не занимался.

Еще одна странность. Историческая ценность клада оставила меня, практически, равнодушным. Вот если бы он принадлежал эпохе Ушедших… Видимо, подсознательно мне не хочется разбрасываться. Хотя раньше я бы подобную древность обязательно оставил себе.

Но для Амалии мне совершенно ничего не жалко. Думаю не о том, как буду жить дальше, а чем бы ее еще порадовать. Совершенно нетипичное для меня поведение и мысли.

Как-то, не спросясь ее мнения, я назначил Амалию самым близким и дорогим для себя человеком. Тут ведь не только подарки. Разговоры, в которых я был предельно откровенен. И не только в критике состояния местной магии. Я ведь почти открытым текстом заявил ей, что являюсь полноценным киратом, продемонстрировав знание заклинаний абсолютно недоступных для мага-ученика. И она наверняка это заметила, только виду не подала. Девушка она очень неглупая.

Вот зачем я это сделал? Вроде, хвастовство мне несвойственно. И представился я магом-учеником в целях конспирации, чтобы не мешали мне моими делами заниматься. Но это я от всех прочих людей таился. А внимание Амалии мне привлечь как раз очень хочется. Прямо непреодолимо.

Наверное, это и называется влюбиться. Когда умом понимаешь, что делаешь глупости, но все равно их делаешь. Потому что у тебя всю систему ценностей перекорежило, вознеся на небывалую высоту ее, прекрасную и единственную. Ни разу этого чувства не испытывал, а тут вдруг и так сразу. Сам на себя злюсь, но при этом душа поет. И продолжаю делать то, чего бы делать не следовало.

Так, надо отвлечься. Этот клад я и сам планировал подарить Амалии, но самого акта дарения почему-то не получилось. Все и так восприняли, что клад — ее и только ее. Почему?

Порылся в памяти Гхарана. Этот неудачник мечтал разбогатеть, поэтому о находке клада грезил довольно регулярно. Так что кое-что знал.

Если ты нашел клад в одиночку — он твой. Здесь к счастью нет закона о том, что клады принадлежат государству или тому, на чьей земле они спрятаны. Раз лендлорд о кладе не знает, он им не владеет. Логично. И без жлобства, принятого на Земле.

Если клад нашла группа из нескольких равных по статусу человек, клад они делят поровну. Или как договорятся. Доля любого может быть увеличена, если остальные признают его особые заслуги.

Но вот если в этой группе были аристократы, все остальные в расчет не принимаются. А если аристократы были неравны по положению, все забирает старший из них. Остальных он может наградить по своему усмотрению. То есть наш случай. Действующая графиня — единственный законный претендент на находку. Ну и ладно. Все равно, она понимает, что клад для нее нашел именно я.