Книга Всеобщая история пиратства - Даниэль Дефо

У юноши, который был из плоти и крови, зрелище сие возбудило такое любопытство и желание, что он не переставал изводить ее расспросами, покуда она не призналась, кто она. Теперь начинается сцена любви. Пока она скрывалась под вымышленною личиною, он питал к ней приязнь и почтение, теперь же они превратились в обожание и желание; ее страсть была не менее сильна, и она выразила ее, возможно, одним из самых великодушных деяний, какие когда-либо внушала любовь. Случилось так, что тот юноша поссорился с одним из пиратов, а поскольку их корабль стоял тогда на якоре близ некоего острова, они решили сойти на берег и сразиться, согласно обычаю пиратов. Мэри Рид была до крайности обеспокоена и встревожена судьбою своего возлюбленного. Ей не хотелось бы, чтобы он не принял вызов, ибо не вынесла бы мысли, что его заклеймят как труса; с другой же стороны, она страшилась исхода события, предчувствуя, что тот задира окажется для него слишком силен. Когда любовь поселяется в груди того, кто обладает даже проблесками великодушия, она побуждает сердце к самым благородным поступкам; оказавшись пред лицом сей дилеммы она доказала, что печется более о его жизни, нежели о собственной, ибо решила сама поссориться с тем задирою и, пригласив его на берег, назначила время на два часа раньше того, когда он должен был встретиться с ее возлюбленным, и в указанный час билась с ним на саблях и пистолях и убила на месте.

Правда, ей случалось биться и раньше, когда ее задевал кто-нибудь из этих парней, но теперь причиной всему был ее возлюбленный, и она была как бы препоною меж ним и Смертью, словно не могла без него жить. Если б до той поры он не обращал на нее внимания, поступок сей навсегда привязал бы его к ней. Но в этом случае не было нужды привязывать или обязывать, ибо его склонность к ней была достаточно сильна. В общем, они дали друг другу обеты, что, по словам Мэри Рид, по совести нужно считать столь же истинным браком, как тот, что свершает священник в церкви. И тем объясняется большой живот, коим она отговаривалась, дабы спасти свою жизнь.

Она объявила, что никогда не совершала адюльтера, или прелюбодеяния, ни с одним из мужчин, и вверила себя справедливости суда, пред коим она предстала, дабы тот распознал природу их преступлений; ибо ее супруг, как она его называла, и еще несколько человек были оправданы. И будучи спрошена, кто он таков, она не пожелала ответить, но сказала, что он честнейший человек и не имел склонности к подобным деяниям, и что оба они решили при первой возможности покинуть пиратов и начать зарабатывать на жизнь честным трудом.

Без сомнения, многие сочувствовали ей, однако суд не мог не признать ее виновной, ибо между прочим один из свидетельствовавших против нее показал, что, будучи захвачен Рэкхэмом и удерживаем какое-то время на борту его корабля, он случайно вступил в разговор с Мэри Рид, которую он, приняв за молодого человека, спросил: что за удовольствие она находит в таких предприятиях, где жизнь ее непрестанно под угрозою огня или меча; и более того, она может быть уверена, что умрет позорною смертью, если будет взята живьем?[ – – ]Она же отвечала, что не считает повешение тяжким испытанием, ибо, если бы не виселица, любой трус мог бы податься в пираты, и море так засорилось бы сими паразитами, что храбрецам пришлось бы голодать.[ – – ]Что если бы пиратам был предоставлен выбор, они сами бы не приняли наказания меньшего, чем смерть, страх пред которой заставляет некоторых трусливых негодяев быть честнее. Что многие из тех, кто ныне обманывает вдов и сирот и притесняет несчастных соседей, не имеющих денег, чтобы добиться справедливости, разбойничали бы тогда на море, и океан был бы забит мошенниками, как и суша, и ни единый торговец не отважился бы высунуть туда нос; так что торговля в малое время стала бы нестоящим занятием.

Поскольку установлено было, что она носит под сердцем ребенка, ее казнь, как уже отмечалось, была отложена, и, возможно, она бы получила помилование, но вскоре после суда ею овладела сильная лихорадка, от коей она умерла в тюрьме.

Жизнь Красотки Энн

Поскольку решил я быть более обстоятельным в описании жизней двух этих женщин, нежели жизней прочих пиратов, долг правдивого историка побуждает меня начать с самого ее рождения[176]. Красотка Энн родилась в городке близ Корка, в Ирландском королевстве, отец ее был адвокатом, однако Энн не была одним из признанных его отпрысков, что явно противоречит старой пословице, гласящей, что у ублюдков везения больше. Отец ее был женат, и жена его, разродившись, после того заболела, и, дабы она могла поправить здоровье, ей присоветовали переехать в места, где воздух лучше. Место, ею выбранное, отстояло на несколько миль от ее жилища, и там жила мать ее мужа. Здесь она пребывала какое-то время, а муж оставался дома, дабы вести свои дела. Служанка, которую она оставила присматривать за домом и обслуживать семью, будучи красивою молодою женщиной, принимала ухаживания молодого человека из того же города, некоего Тэннера. Сей Тэннер обычно пользовался случаем, когда семьи не бывало дома, дабы являться продолжать свои ухаживания. И как-то, будучи со служанкою, когда та занята была по хозяйству, он, не имея страха Божьего перед глазами, улучил момент и, лишь только она повернулась спиною, утащил к себе в карман три серебряные ложки. Служанка скоро хватилась ложек, и зная, что с тех пор, как они виделись в последний раз, в комнату более никто не заходил, она обвинила его в сей пропаже. Он же весьма упорно отрицал свою вину, отчего она пришла в негодование и пригрозила, что пойдет за констеблем, дабы тот отвел его к мировому судье. Угроза испугала его до безумия, ибо он хорошо знал, что не выдержит обыска; по сей причине вознамерился он ее утихомирить, посоветовав проверить выдвижные ящики и прочие места, дескать, может быть, она найдет пропажу. В это время он прокрадывается в другую комнату, где горничная обычно спала, и кладет ложки меж простыней, а после тайно уходит заднею дверью, заключив, что она обнаружит их, когда пойдет спать, и тогда на следующий день он сможет притвориться, будто сделал это, только чтобы напугать ее, и дело можно будет обернуть в шутку.

Она же, лишь только хватилась его, прекратила свои поиски, рассудив, что он унес их с собою, и направилась прямо к констеблю, дабы тот его арестовал. Молодого человека известили, что его искал констебль, но он придал тому мало значения, не сомневаясь, что на следующий день все образуется. Минуло три или четыре дня, и ему все еще говорили, что констебль ищет его, и это заставило его скрываться. Не уразумев в происходящем смысла, он вообразил, ни более ни менее, что горничная вознамерилась присвоить ложки к своей выгоде, а кражу приписать ему.

В сие время случилось так, что хозяйка, совершенно оправившись от недавнего своего недомогания, возвратилась домой вместе со свекровью. И первое, что услышала, была новость о пропаже ложек, и каким образом сие произошло. Служанка сообщила ей и то, что молодой человек убежал. Тот же, получив известие о прибытии хозяйки и рассудив, что никак не сможет более там появиться в прежнем своем качестве, покуда дело не уладится, а женщина она по характеру добрая, решил идти прямо к ней и рассказать всю историю, с тою лишь разницей, что он якобы сделал это в шутку.