Книга Заклинательницы ветров - Робин Хобб

У него не было времени поразмыслить об этом: ему начали представлять присутствовавших, и их было столько, что он, конечно, не запомнил и половины. Вообще-то, когда доходило до общения с местными жителями, равных Вандиену было немного, Он, как бродячий кот, в совершенстве умел пробраться на уютное местечко возле огня и обаять кого надо. Сколько раз именно обаяние и умение им пользоваться помогали ему добыть себе еду и ночлег. Может, кому-то он и казался законченным циником, но в действительности таковым не являлся. Если уж на то пошло, все дело было в древнейшем понятии о гостеприимстве, которого придерживался его народ. В краю, где он вырос, хороший рассказчик, внимательный слушатель, да и просто улыбчивый парень всегда могли рассчитывать на хороший прием…

И не только в том краю. Вандиен давным-давно убедился: в любой деревне, где людям и посплетничать-то было особо не о чем, кроме как о мелких поступках соседа, побасенки путешественника служили самой ходовой монетой. Выше ценилось только одно: возможность поведать свои, давно приевшиеся истории свежему слушателю. Вандиен и слушал, поблескивая глазами и предвкушающе улыбаясь в нужных местах. Приканчивая чоудер, он успел ознакомиться со всеми подробностями и нынешней ловли, и той, что состоялась на прошлой неделе. Он от души посочувствовал Рыжему, которого угораздило зацепить рыбину, слишком крупную для его лодки: пропали не только две сети, но и часть оснастки. Еще он узнал, что Сара, по всей видимости, родит еще до новолуния, и рыбацкую удачливость новорожденного станут предсказывать по тому улову, который завлечет в сети… послед. Прямо у ног Вандиена на полу расположилась Берни: она чертила на досках угольком, извлеченным из очага, и яростно препиралась с Хелти по поводу того, в каком именно месте перевернулась со своей командой Ди – во время страшного шторма прямо перед праздником Храмового Отлива, пять лет назад.

Потом к огню протолкался молодой человек с арфой, завернутой в полотно. Колли, сообразил Вандиен. Парень только что прибыл с моря: его лицо и руки были красными от холода. Лицо, кстати, у Колли было широкое, квадратное, и ладони такие же, с короткими толстыми пальцами, никак не позволявшими заподозрить в нем музыканта. Однако стоило ему развернуть свою арфу и начать подстраивать струны, как Берни и Хелти прекратили спор, а все, кто был в общей комнате, подошли поближе.

Колли облизал потрескавшиеся губы и с улыбкой оглядел притихших людей. Потом повернулся к Вандиену, и тот обратился в слух. Колли пробежал пальцами по струнам и вопросительно посмотрел на друзей.

– Нет, не эту! – решительно приговорил Хелти. – Слишком она печальная для вечеринки перед Храмовым Отливом. Давай-ка что-нибудь повеселее!

Рыжеватые брови Колли проказливо затрепетали: раздался новый аккорд.

– Ты что, Колли! – возмущенно завопил Рыжий. – Ребятня еще спать не улеглась, а ты такое!.. Ну, может, потом, попозже, когда их по домам разгонят…

– Он умеет разговаривать с помощью арфы, – произнес тихий голос над самым ухом Вандиена. Он покосился в ту сторону и увидел, что Джени сумела отвоевать себе местечко с ним рядом. – Вся деревня хохотала, когда его батюшка отдал половину летнего улова за эту арфу, да еще и отдал ее сыну-простачку. Кто бы мог подумать, что мальчишка так ею овладеет, а голоса такого второго ни у кого больше нет…

Вандиен молча кивнул. Сама того не ведая, Джени сообщила ему гораздо больше, чем можно выразить просто словами. Она не только поведала ему, как Колли стал певцом. Она еще и с полной невинностью объявила ему, к кому по-настоящему стремилось ее сердце.

Колли между тем вопросительно обозревал комнату. Движение плеча, протянутая ладонь, – что, мол, желаете услышать?

– Спой нам песню чинщиков сетей! – раздался голос, и Вандиен этот голос узнал. Вскинув глаза, он увидел Зролан, сидевшую на ступеньках лестницы. Она устроилась на самом верху, там, куда едва достигал мерцающий отблеск свечей, и в полутьме ее лицо и фигура казались совсем девичьими. Вандиен невольно спросил себя, давно ли она сидит здесь, наблюдая за суетой внизу, а сама оставаясь незамеченной. Пальцы Колли тем временем побежали по струнам, извлекая мелодию. Грянул не слишком стройный хор голосов. Мелодия оказалась незамысловатой; ближе к концу песни Вандиен уже орал ее вместе со всеми и, как все, азартно отбивал такт сапогом.

– Давненько мы ее не пели, – заметил Хелти, когда песня кончилась и на какое-то время сделалось тихо.

– Во-во, а я еще одну такую припоминаю, – подал голос седеющий старый рыбак, устроившийся в уголке. – Как там бишь она называлась… ну да Колли наверняка сразу выдаст мотив. А начинается она так: «Луна встает за кормой, серебря мои сети…»

– «Лунная рыба-свеча»! – долетела подсказка Зролан из сумерек наверху.

– Верно!.. – обрадовался старик, а пальцы Колли без промедления отправились в путешествие по струнам.

Эту песню большинство молодежи сперва попросту слушало. Подтягивать начали, только когда удалось запомнить припев. Песня была на Общем, но со всякими старинными словами, которые удачно попадали в рифму. Старая песня, сообразил Вандиен. И поют ее нынче так редко, что молодежь даже и слов не знает. Песня, ко всему прочему, была про любовь, так что старики начали переглядываться с юношеским задором в глазах. А за спиной Вандиена раздавался голосок Джени, и чувствовалось, что девушка подпевала от всего сердца. Улучив момент, он покосился в ее сторону, но она, увлекшись, не заметила. Она не сводила глаз с юного Колли…

А тот не стал дожидаться, пока хор отзвучит до конца: последние аккорды ловко перетекли в начало следующей песни. Старик в углу немедленно узнал ее и расплылся в довольной улыбке, с готовностью вспоминая давно знакомые строки. И вновь старомодные окончания слов выдали весьма почтенный возраст песни. Это была зажигательная баллада о давно прошедших временах, когда местные рыбаки из рода людей оспаривали свои ловища у т'черья с того берега – и победили. Вандиен физически ощутил, как у всех присутствовавших кровь быстрее побежала по жилам. Старики взахлеб воспевали былую славу. Молодые завороженно слушали, а кое-кто, не зная слов, но, желая непременно поучаствовать, подтягивал простым «а-а-а!». Вандиен оглянулся в сторону лестницы. Зролан почти не было видно.

После воинственной баллады зазвучала другая, на сей раз – печальная, о рыбаках, что вернулись с промысла и обнаружили свою деревню затопленной, а родственников – ушедшими в морскую пучину.

Шестое чувство подсказывало Вандиену, что кто-то здесь пытался объединить жителей деревни и на что-то их подвигнуть. Уж не сговорился ли со Зролан тот дед в углу?.. Может, они сообща пытались обратить мысли земляков к славному прошлому?..

…Под конец песни кое у кого увлажнились глаза. Умерли под пальцами Колли последние ноты, и стало совсем тихо. Примолк даже Хелти и бесшумно двигался сквозь толчею, подавая кружки всем вновь подошедшим, между тем как Джени разливала из огромного кувшина холодный горьковатый эль. Потом кое-кто заговорил, но в основном вполголоса. Родство!.. Дух родства витал в комнате. Здесь происходила не просто встреча друзей у огонька в промозглый вечер. Здесь собралась одна большая семья. И опять Вандиен прямо-таки кожей ощутил заново возникшее единение деревни. А тут еще Берни подняла взгляд от своего рисунка на полу и сказала: