Книга Самый трудный день - Александр Харников

22 июня 1941 года, 22:15. Москва, Кремль, кабинет Верховного главнокомандующего

Присутствуют:

– председатель ГКО Иосиф Виссарионович Сталин;

– начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников;

– нарком внутренних дел генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

– нарком госконтроля Лев Захарович Мехлис;

– нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и за окнами сталинского кабинета сгустилась ночная мгла. Уходил в прошлое день 22 июня, который, как хотелось верить присутствующим, уже повернул историю мира на новые рельсы. Из текущих оперативных сводок с фронтов Сталину уже было понятно, что блицкриг у немцев не получился. Где-то легко и играючи, при поддержке сил Экспедиционного корпуса, где-то самостоятельно большой кровью и с предельным напряжением сил, но на всем протяжении госграницы части Красной Армии успели развернуться перед нападением и, встретив его в полной боевой готовности, отразили вероломный удар нацистов.

Пока приглашенные на совещание проходили через приемную Поскребышева и рассаживались вдоль длинного стола, Верховный главнокомандующий стоял у окна и в задумчивости курил свою знаменитую трубку.

«Гитлер, – думал он, – собирался обмануть нас, прикрываясь пактом о ненападении. Но в свою очередь он сам оказался обманут нами, так и не сумев распознать истинного смысла наших действий по подготовке к отражению агрессии. Обманщик сам оказался обманут теми, кого он собирался обмануть – какая ирония судьбы и какой урок для всех последующих поколений. Мы хорошо начали, и теперь главное – довести это дело до логического конца. Сделать так, чтобы из Европы на нашу землю никогда больше не смогла прийти война. Пример потомков, которые допустили, чтобы их окружили сетью враждебных военных баз, должен стать для нас уроком».

Попытавшись сделать еще одну затяжку, Сталин понял, что трубка догорела до конца и погасла. Тогда он развернулся к присутствующим, ожидавшим его слов, и, подойдя к столу, положил ее в пепельницу.

– Товарищи, – тихо произнес Верховный, – война, которой мы не желали и которой так опасались, все же началась. К нашему счастью, началась она все же совсем не так, как могла бы начаться. Части Красной Армии не были застигнуты врасплох, выдержали первый удар фашистов, нигде не побежали и не были окружены. И это для нас огромный плюс. Минус же для нас заключается в том, что этот успех в значительной степени не самостоятелен и зависит от помощи и поддержки со стороны капиталистического по сути государства наших потомков, для которого эта война имеет собственное значение. Да, в большинстве своем это хорошие люди, искренне желающие победы нашему народу. Но все же мы не сможем доверять им до конца.

Сидите, сидите, товарищ Мехлис, мы и так уже знаем, что вы думаете по этому поводу. У нас просто не было другого выбора. Ведь поддержка русского, пусть и капиталистического государства куда лучше, чем поддержка американцев и англичан, которым мы нужны только как пушечное мясо в борьбе с германскими фашистами и японскими милитаристами, угрожающими их интересам. С нашими потомками все совершенно по-иному. Если их руководство ищет в войне материальные выгоды, то простые люди, бойцы и командиры их армии, совершенно искренне откликнулись на призыв и встали плечом к плечу против наших врагов со своими дедами и прадедами.

– Это так, товарищ Сталин, – подтвердил Шапошников, – части Экспедиционного корпуса обладают высоким боевым духом, стойкостью на поле боя и хорошей подготовкой бойцов и командиров. Там, где эти части имеются, они становятся костяком нашей обороны, нанося врагу огромные потери.

На Брестском направлении, в полосе действия 4-й армии, противник так и не сумел преодолеть линию госграницы, за исключением заранее запланированного заболоченного и простреливаемого со всех направлений Кобринского кармана.

На северном фасе Белостокского выступа части Экспедиционного корпуса во взаимодействии с частями 10-й и 3-й армий стойко удерживают рубеж по линии госграницы, постоянно обстреливая тылы 3-й танковой группы немцев из ствольных орудий и РСЗО особой мощности. Узловые железнодорожные станции Элк и Сувалки и аэродромы люфтваффе в Сувалкинском выступе выведены из строя. Уничтожена значительная часть топлива, боеприпасов и прочих материально-технических запасов, приготовленных гитлеровцами для наступления 3-й танковой группы.

На Алитусском направлении части 11-й армии при поддержке частей Экспедиционного корпуса ведут ожесточенные арьергардные бои, планомерно отходя с рубежа на рубеж, что должно привести к образованию еще одного кармана в излучине Немана.

На других участках фронта действия тоже развиваются согласно плану. В полосе действия Северо-Западного фронта на всем протяжении госграницы идут ожесточенные приграничные оборонительные бои с частями 4-й танковой группы, а также 16-й и 18-й полевых армий немцев. Противник несет большие потери в танках, но продолжает непрерывные атаки. Кораблями Балтийского флота обстрелян город и порт Мемель, после чего там был высажен десант морской пехоты. В настоящее время ведущий ожесточенные бои в условиях городской застройки.

В полосе действия Юго-Западного фронта 5-я армия генерала Потапова медленно отступает с рубежа на рубеж под натиском 1-й танковой группы, а на северном фасе и в центральной части Львовского выступа силами 6-й и 26-й армии осуществляется жесткая оборона по линии госграницы с отдельными вклинениями наших частей на сопредельную территорию в районе Перемышля.

Как и предполагалось, вполне благоприятная обстановка складывается для нас и в боевых действиях в полосе Южного фронта. Десантом морской пехоты при поддержке кораблей Черноморского флота захвачен город и порт Констанца, а также несколько плацдармов на румынской территории в гирле Дуная. На остальном протяжении советско-румынской границы противник в нескольких местах пытался форсировать пограничную реку Прут, но был отброшен обратно с большими потерями.

Советская авиация на протяжении всего дня 22 июня проявляла высокую активность, добившись паритета с люфтваффе с перевесом в нашу сторону. А в полосе Западного фронта воздушная армия осназ сумела завоевать полное господство в воздухе над полем боя. В течение дня были также нанесены бомбовые удары по правительственным и военным объектам в Берлине, поврежден и уничтожен ряд штабов противника, железнодорожных мостов и транспортных узлов. В результате враг понес большие потери в самолетах, наземном оборудовании и личном составе, имеющем большой боевой опыт. На этом пока все, товарищ Сталин.

– Очень хорошо, Борис Михайлович, – кивнул Верховный, вычищающий в этот момент трубку. – Товарищ Молотов, доложите нам о том, как у нас обстоят дела на внешнеполитическом фронте.

– Товарищ Сталин, – слегка заикаясь, произнес Молотов, – с того момента, как германский посол Шуленбург принес нам заявление своего правительства об объявлении войны Советскому Союзу, других международных обращений к нам пока не поступало. И Британская империя и Соединенные Штаты Америки пока молчат, словно набрали в рот воды.