Книга Призраки Черного леса - Евгений Шалашов

– Могу предположить, что герцог помог бы рыцарю, если бы его семья обратилась за помощью. Гордость?

– Вы совершенно правы, – согласился с моим предположением ростовщик. – Герцог Силинг предлагал фрау Йорген заплатить выкуп за мужа, но та отказалась. Формально рыцарь не приносил герцогу вассальной клятвы и, стало быть, ни сам Йорген не был обязан служить герцогу, ни герцог не был обязан его выкупать. Я ведь и сам был заинтересован в том, чтобы имение было выкуплено – ссуду Йоргены брали у меня, а земля и недвижимость – плохая замена живым деньгам. Усадьба Йоргенов пять лет стояла на открытом воздухе, а арендаторы рыцаря не окупили и трети расходов. Если бы не вы, то не знаю, что бы я стал делать… Я, господин Артаке, живу тем, что даю людям деньги, но получаю обратно проценты за их использование.

– Если рыцарь так свято чтит… чтил, – поправился я, – рыцарские законы, то зачем он вообще поехал на эту войну?

Вопрос был риторическим, потому ростовщик лишь развел лапками. Да и откуда он мог знать, что двигало старым рыцарем? Можно бы спросить об этом Кэйтрин, но знает ли об этом фрейлейн? Не исключено, что Йохан отправился воевать с королевством Ботэн из-за понятий чести – мол, раз герцогство воюет, значит, и он обязан сражаться.

Мы еще немного поговорили. Обсудили виды на урожай, погоду. К сожалению, по самому главному Мантиз ничего пояснить не смог. Купцы, доставившие тело рыцаря, были не местные, и, кроме того, что мне уже рассказал Томас, я ничего не узнал. Жаль, но что делать.

Распрощавшись с Мантизом, я решил для разнообразия перекусить в трактире. Только лишь собрался сделать заказ, как напротив меня уселся смуглый человек в ярко-красном жилете на голое тело.

– Здравствуй, баро[1] Артаке! – поприветствовал он меня.

– Бахталэс рома Зарко. Сыр тэрэ дела?[2] – улыбнулся я в ответ. Когда цыган открыл рот от изумления, пояснил: – Я по-цыгански не знаю. Так, поднахватался слегка.

– Э, баро Артаке, ты гаджо, но почти цыган.

– Ладно, – пожал я плечами. Сравнение меня не удивило, потому что по свету я постранствовал не меньше любого цыгана.

– Должен я тебе, баро, – посмотрел на меня Зарко. – Я у тебя коня свести хотел, а ты меня отпустил.

– Натуру цыганскую не переделать. Как там говорят: «Было у цыгана две ноги, Бог ему четыре додал», – улыбнулся я. – Но сам понимаешь, для меня конь – тоже превыше всего. Если бы я тебя поймал – убил бы.

– Ты, баро, правильно говоришь. Ты бы убил, но властям не сдал. Если бы у меня ром коня скрал – тоже убил бы! Эй, хозяин! – выкрикнул Зарко. Покосившись на меня, важно сказал: – Я угощаю, баро. Знаю, вино и пиво не пьешь, возьму для тебя квас.

Зарко хватал мясо руками, жадно разгрызал кости, со свистом высасывая костный мозг. Конечно, с обедом управился раньше меня и, пока я доедал, успел выпить кружку пива, заказал вторую.

– Эх, баро, – подперев голову рукой, сказал Зарко. – Плохо, что ты не пьешь. Мы бы с тобой посидели, вина попили, спели бы что-нибудь, в табор поехали, посмотрели, как девки пляшут. Для тебя бы они как для короля сплясали!

– Для меня? – удивился я. – С чего бы им для меня плясать?

– Э, баро Артаке, – протянул Зарко. – Для тебя бы сплясали ради того, кого ты от петли спас…

– О, а ты не простой рома, а ром баро?[3]

– Хошь баро, хошь ром, а меня спас. И семья моя, табор мой, очень тебе благодарны. Говори, баро, что хочешь.

– Ничего, – сказал я, допивая квас.

– Так нельзя, – терпеливо, словно ребенку, сказал Зарко. – Если ты кому-то жизнью и свободой обязан, сполна расплатиться надо. Был бы ты ром, украл бы тебе лучшего коня!

– Ты вроде бы пытался… – усмехнулся я.

– Э, твоего коня украсть нельзя, – смутился Зарко. – Это не грай, а бенг.

– Точно, – кивнул я. – Не просто черт, а с рогами. Как это – бенг рогэнса?

Цыган зашелся в таком хохоте, что подошедший хозяин чуть не расплескал пиво. Поставив кружку, трактирщик посмотрел на меня и, неодобрительно покачав головой, ушел.

– Квас не пиво – много не выпьешь! – объяснил поведение хозяина Зарко. Отхлебнув, посмотрел на меня. – Скажи, что могу сделать? Понимаю, для тебя пустяк, а я не люблю быть должным. Конь тебе не нужен. Может, деньги? Девку из табора? Но тут уж извини – чаюри из табора только по согласию идет, ее силком любить не заставишь. Чего хочешь?

Я его прекрасно понимал. Сам терпеть не могу быть кому-то обязанным. Что бы такое придумать, чтобы и мне польза, и Зарко радость? Деньги мне не нужны, цыганские девки – хоть с любовью, хоть без нее – тем паче. Даже если чаюри помыть хорошенько, отбивая застарелые запахи. Что вообще с цыган взять? Коней ворованных – так нужно глядеть в оба, чтобы тебе старого мерина за семилетнего жеребца не сбагрили. Гадание? Фи… А может…

– Скажи-ка, рома, в твоем таборе есть старые мудрые люди?

– Все старые люди – мудрые! – улыбнулся Зар-ко. – Глупые до старости не доживают. Ты скажи, чего надо, а я отвечу.

– У моей невесты отец погиб, а брат сгинул. Нужно мне его отыскать, если не живого, так мертвого.

Улыбка медленно спала с лица конокрада. Зарко залпом допил оставшееся пиво, пристукнул донышком кружки об стол, махнул хозяину – неси, мол, еще. Пока трактирщик наливал, нес, цыган молчал, постукивая костяшками пальцев по столу. Молчал и я.

– Слышал я о них. Только, – настороженно посмотрел на меня цыган, – люди говорили, оба погибли, а тела их в родовой могиле упокоены. Рыцаря помню, и сына его помню. Красивый был мальчик, все девки с ума сходили. Только умер он, зачем прах ворошить?

– Обещал.

– Эх, баро, место-то нехорошее, где они погибли. До Силинга много дорог идет. Зачем через Чертов лес ездить, куда спешить? Уж лучше крюк дать, чем нечистой силе в зубы идти. Гаджо ездят, боятся время терять. Время сберегут, а душу нет… Ничего тебе мудрые ромалы не скажут. Что сказать про то, чего не знаешь?

– Жаль, – вежливо сказал я, поднимаясь из-за стола. На самом-то деле огорчения не испытывал – все равно не знал, чем бы могли помочь мне старые ромалы. Хотел рассчитаться с трактирщиком, но вспомнил, что сегодня меня угощали, кивнул цыгану и вышел на улицу.

Мы с Томасом порешили ехать завтра с утра. Чего откладывать? Курдула соберет провизии – возьмем с запасом, дней на пять – семь, немного овса для коней. Решил прихватить арбалеты – зря, что ли, покупал? Один уступил Томасу – старик говорил, что умеет управляться, а нет, так ничего сложного, в дороге научится. Жаль, что болтов мало – десятка два, но мы не на войну едем. Из оружия у старика были нож и топор, а больше ему и не надо.