Книга Миражи - Эприлинн Пайк

Лорел натянуто улыбнулась и захлопнула дверь.

ГЛАВА XXI

Дэвид бросился к машине Лорел, помог ей выйти и под рукуповел в школу. Тамани вытащил из рюкзака перчатки. До чего же они надоели! Ещемаксимум неделя, и он выбросит их подальше, хочется верить — навсегда.

Застегнув липучку на запястье, он задумчиво посмотрел насвою руку, до сих пор ощущая на плече пальцы Лорел, ее ладонь под своейладонью. Может, следовало быть более настойчивым? Может, тогда бы он добилсябольшего? Но надолго ли? На день? Пусть даже на неделю: она вскорепочувствовала бы себя виноватой и снова прогнала бы его.

Войдя в школьный коридор, Тамани сразу увидел Лорел. Онастояла к нему спиной, а Дэвид небрежно обнимал ее за плечи. Тамани старался неподдаваться ревности. У людей, как и у фей, чувства не вечны, особенно вюности. Однажды Лорел обмолвилась, что не ищет «единственную любовь». С тех порТамани затаил надежду, хотя поведение Лорел шло вразрез с ее словами.

Прохладная ладонь коснулась его запястья, возвращая вреальность из мира грез.

— Я тебя звала, а ты не слышал, — на безупречномамериканском английском сказала Юки.

— Извини.

Тамани по долгу службы полагалось быть начеку: секунднаяневнимательность могла стоить Лорел жизни. Именно поэтому Шар так не хотелдоверять ему это задание. Мысленно отругав себя за то, что замечтался о Лорел,забыв о ее же безопасности, Тамани с улыбкой повернулся к Юки, прислушиваясь кразговору Лорел и Дэвида.

Юки улыбнулась в ответ и спросила, знает ли он какую-тоневедомую телевизионную программу. Тамани покачал головой и предложил ейрассказать подробнее. Дальше все пошло как по маслу: Юки болтала о человеческихмузыкантах, пересказывала сплетни из Интернета и нелепые сюжеты телешоу, аТамани оставалось только заинтересованно кивать.

Лорел отправилась на свой первый урок. Юки как раз объясняларазницу между японскими айдору[6]и американскими старлетками[7],и Тамани аккуратно сместился, провожая Лорел взглядом. Он заметил Дэвида, когдатот врезался в него плечом, оттолкнув от Юки.

— Смотри, куда идешь! — Тамани захотелось сломать ему нос.Или шею.

Но Дэвид только оглянулся с довольной улыбкой и зашагалдальше по коридору.

— Прости, братишка, — обронил он, передразнивая акцентТамани, — Виноват.

— Не пойму, что Лорел в нем нашла, — осуждающе сказала Юки,— Она такая классная. А он слегка... неотесан.

Тамани кивнул и снова стал всматриваться в толпу. Юкинетерпеливо потеребила его за плечо, интересуясь, все ли в порядке. Он открылрот, чтобы ответить, и тут наконец увидел.

Вцепившись в лямки рюкзака, Лорел грозно сверкала глазами.Тамани не сразу поверил, но разъяренный взгляд был обращен не на него.

На Дэвида!

Неплохой поворот сюжета.

И все-таки гнев Тамани не утихал. Почему он не можетвстретить соперника лицом к лицу? Подраться с Дэвидом, отбить Лорел, ухаживатьза ней так, как принято в мире фей, — правда, при этом он выдаст их обоих. Весьурок истории он кипел от ярости. Лорел сидит так близко — в нескольких дюймах,— и что это меняет? Она могла быть и за сто миль отсюда. За тысячу. За миллион.

И она — Осенняя, а значит, есть и другие препятствия. Носейчас думать о них не хотелось.

И середине урока Лорел передала ему записку результаты опытасо светящимся раствором. Тридцать семь минут, как раз между ней и Юки. Поправде говоря, он не знал, какой отсюда следует вывод, если вообще следует. Онвзял ручку и принялся писать ответ, зачеркивая и начиная заново. Правильныеслова не находились. А есть ли они? Тамани со вздохом сунул свои каракули ирюкзак, не глядя на Лорел и не зная, заметила ли она его метания.

Выходя из класса, Лорел беспокойно взглянула на него ипомахала рукой, но даже дружеский жест показался Тамани насмешкой. Он неохотно встал,собрал ворох бесполезных книг и пошел па следующий урок.

К концу второго часа ему все окончательно опротивело. Онпроводил Юки, но не пошел на свой урок, а, бесцельно побродив по школьномудвору, отправился на стоянку и сел в машину. Опустив крышу и расстегнуврубашку, он с наслаждением подставил лицо солнцу, пробивающемуся сквозь осенниеоблака.

За несколько минут до звонка на обед Тамани заставил себявернуться в школу, приняв решение, которое принимал как минимум дважды внеделю. Боль, гнев и опасения, что все останется по-прежнему, не напрасны.Здесь он видит ее глаза, здесь его согревает ее улыбка — пусть дажеадресованная другому. За это стоит страдать.

Но он не обязан терпеть безропотно.

Коридор был пуст. Через несколько минут из дверей хлынетпоток учеников; половина из них ринутся побыстрее добыть еды. Прожорливыетвари! Тамани набрал код на своем шкафчике — хотя какая разница, если тудакто-то залезет? — и дернул задвижку. Бросив рюкзак, он задумался, чем бызаняться в обед. Может, Юки захочет перекусить с их компанией? Хотя его тянулок Лорел, физиономию Дэвида он сегодня не вынесет.

Послышались шаги: навстречу, сверкая глазами, шел Дэвид.Вокруг увивались одноклассники — наверное, раньше ушли с урока. Как там вчеловеческой поговорке про зверя и ловца? Тамани знал, что надо бы отвернутьсяи не поддаваться на провокации. Не хватало еще связываться с человеком; и безтого дел полно. Вместо этого он ответил Дэвиду свирепым взглядом. Око за око.

Дэвид замедлил шаг и остановился поблизости. Воздух междуними как будто наэлектризовался.

— Какие-то проблемы, Лоусон? — спросил Тамани.

Дэвид молчал, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Правда,за два года Тамани убедился, что этот парень может быть упрям как осел. Такойне отступит.

— Сам знаешь какие, — ответил он.

— Другими словами, у тебя проблема со мной? — Тамани сделалдва шага вперед.

— От тебя вообще одни проблемы.

Дэвид, в свою очередь, шагнул навстречу. Теперь онинаходились на расстоянии вытянутой руки.

Тамани снова двинулся вперед. Все взгляды были прикованы кним.

— Ну давай, говори начистоту! — еле слышно сказал он.

— Даже моего словарного запаса не хватит, — парировал Дэвид,скрестив руки на груди.

Это было еще не хамство — разве что с точки зрения ботана, —но, надо признать, вышло остроумно.

— К счастью, — сказал Тамани, зловеще ухмыляясь уголком рта,— я знаю больше слов, чем ты, ойншекс[8].— Он вложил в гэльское слово больше презрения, чем в нем было. Прозвенел звонокна обед, однако Тамани ничего не слышал.