Книга Остров чаек - Фрэнсис Хардинг

– Его родные точно не уцелели?

Хатин закусила губу.

– Я так не думаю. Мать точно мертва, я уверена. Младший брат был на пляже… оттуда вряд ли кто-то сумел сбежать.

– Верно. Верно. – Плясунья снова вздохнула. Глядя, как она разворачивается, Хатин представила, могучего и величественного кита на волнах. Плясунья скрылась за стеной ползучих растений, и на какое-то время Хатин осталась одна.

Когда покров растений снова расступился, наружу показался мужчина – на первый взгляд совершенно чужой. Хатин запомнила Феррота высокой и мускулистой копией младшего брата Лоана, который еще и смеялся громче и заливистей, а когда злился, то скулы у него бугрились желваками.

Сейчас перед ней стоял юноша с худыми, истощенными конечностями в тонкой паутине шрамов. Волосы отросли, а желваки теперь вздымались постоянно и беспокойно. В глазах его читалось нечто напоминающее ужас. Феррот не вернулся домой, потому что никакого Феррота больше не было.

Зато глаза его были совсем как у Лоана, и Хатин вдруг показалось, что вся деревня Плетеных Зверей восстала из мертвых и корит ее за то, что она не сумела спасти их.

– Мне ужасно жаль, – только и сумела вымолвить она. Феррот исчез за пеленою слез, листья и лозы зашуршали, когда он кинулся к Хатин. Ее обхватили и подняли, сдавили так сильно, что стало трудно дышать.

– Сестренка, – повторял он снова и снова. – Сестренка. Мы доберемся, доберемся, доберемся до них до всех…

– Да! – Хатин хваталась за него, словно утопающий. – Да, доберемся, доберемся…

Прошло минут десять, прежде чем они смогли заговорить о чем-то другом. Затем Феррот бережно поставил Хатин на ноги и отвел к занавесям из ползучих растений, из-за которого вышел. Последовав за ним, Хатин расслышала ворчливое жужжание, разглядела темные живые бусины, злобно кружащие в воздухе. Среди плотного узла лиан, палок и грунтовой штукатурки виднелись серые наросты вроде крапчатых урн.

– Осиные гнезда, – пояснил Феррот. – Горожане близко к ним не подходят. На нижних ветках ульев еще больше, и жужжание скрадывает звуки наших голосов – если говорить шепотом.

– А они вас не жалят?

– Еще как! – ответил Феррот, удивленный вопросом.

Позади занавесей располагалось некое подобие круглой комнаты. Пол – смесь высохшей лозы, циновок, спрессованной соломы и досок. Вдоль стен на широких оловянных блюдцах стояли маленькие фонарики. Выпрямившись, Хатин увидела перед собой собрание людей, и Феррот покровительственно опустил руку ей на плечо.

В кресле-качалке из дерева винно-красного цвета сидела Плясунья и попыхивала трубкой. Ее окружали угловатые пылкие лица, мерцание самоцветов в зубах, звучали, переплетаясь, горячие шепотки на хитроплетском. Темнота пропахла маслом светильников, едким душком древесного сока, гниющими кожаными ботинками, плесенью… и чем-то неописуемо свойственным хитроплетам…

– А вот и она, – сказала Плясунья. Должно быть, она имела в виду ее историю. – Эта женщина вызвалась починить огромную прореху в ткани мироздания. Уступите ей место. – Стройный мужчина с длинными зубами и острыми, как лезвия, скулами, убрал в сторону мачете, которые чистил, дабы освободить место на циновке. На плечи Хатин накинули легкий плед, а в руки дали кружку чего-то горячего и сладкого.

Феррот, нежно стиснув ей плечи, как будто хотел удержать на месте, зашептал на ухо:

– Вон там Мармар – он убил человека при помощи граната. А там – Лоулосс, она делает вот это. – Он указал на стены, и Хатин разглядела развешанные на них лица – все величиной со сливу, вырезанные из дерева. – Это изображения наших врагов, с их помощью мы выслеживаем людей. А встретил тебя Джейз. – Юноша с бархатными черными бровями, который проверял метку на руке Хатин. – Джейз однажды расправился с целой бандой контрабандистов, вооруженный одной только ракушкой.

Джейз широко улыбнулся и поднял руки, показывая, чем окончилась схватка: зеркальные татуировки в виде крылышек на обоих предплечьях; завершенная бабочка, гармоничное мироздание.

Феррот перечислил с десяток имен мужчин и женщин, собравшихся в логове, с гордостью перечисляя их подвиги, словно некие титулы, а в ответ покрытые необычными шрамами и рисунками лица озарялись улыбками хитроплетов – с усилием, словно мускулы отвыкли от этого. Хатин ощутила, как по телу украдкой расплывается тепло. Все тут было в диковинку и настораживало, и в то же время она словно вернулась домой.

Наконец слово взяла Плясунья.

– Прости, Хатин, в ином случае я бы не стала просить тебя пересказать свою историю, пока ты не будешь готова. Однако твой рассказ включает и смерть Реглана Скейна… а это касается всего «Возмездия».

– Это правда? – спросил коренастый и сложенный, как собака породы боксер, Мармар. У гранатового убийцы над самой бровью имелся шрам в виде крюка. – Ты видела его тело?

Хатин взволнованно кивнула.

Мармар обиженно выдохнул.

– Даже узнав о гибели прочих Скитальцев, я все еще надеялся, что уж он-то выжил. – Зашипев сквозь стиснутые зубы, он смахнул с ноги осу. – Казалось, он всегда и ко всему готов.

– Никто не может быть готов ко всему, – тихо прогремела Плясунья. – Даже Реглан.

Хатин слушала их ошеломленно. Разве не должен быть человек вроде инспектора Скейна для «Возмездия» заклятейшим из врагов? Разве не должно «Возмездие» жить в постоянном страхе, что их обнаружит кто-нибудь из Скитальцев?

Мармар снова обратился к Хатин:

– Что ты знаешь о том, как он умер?

Под его пытливым взглядом Хатин беспомощно зарделась.

– Это… это не мы! То есть… – Она не договорила. Ее и Арилоу винить было не в чем, но оставался шанс, что Скейна убил кто-то другой из деревни. Ей по-прежнему мерещилась крадущаяся по песку Эйвен, сжимающая в руке иглу морского ежа…

– Да, мы это знаем, Хатин. – Снова рокочущий баритон Плясуньи. – Что бы там ни утверждал закон, мы знаем, что ни ты, ни твои люди с убийством не связаны. – От того, с какой непоколебимой уверенностью говорила Плясунья, образ Эйвен-убийцы задрожал и развеялся, а Хатин вдруг сделалось дурно: как же это, собственное воображение предает ее? – Реглан Скейн был частью чего-то большего, чего-то, что нам пока еще не понятно. Но можешь ли сказать, что его убило? Ты видела порезы, синяки, что-нибудь необычное?

– Ничего. Только… он слегка улыбался.

– Как и прочие, – сказал Мармар. – Они все мертвы, Плясунья. Все до единого. Весь Совет, Скейн и прочие наши союзники среди Скитальцев. Сохрани кто из них свое имя – уже связался бы с нами. Мы остались одни, ведь так? Что станет, когда губернаторы подыщут кого-нибудь другого для охоты за преступниками вроде нас? Кто бы это ни был, они не станут заметать за нами следы, как это делал Совет Скитальцев. Проклятие, как нам теперь быть?

– Вы хотите сказать, что Совет Скитальцев знал, где скрывается «Возмездие»? – не сумев сдержаться, спросила напуганная Хатин. – Они… Они за вами не охотились? Укрывали вас от закона?