Книга Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в интернете - Галина Мурсалиева

Сергей Пестов:

– Подтверждается, что Диана у нас погибла в 19.51, там, 43 секунды где-то так. Это видно по видео, а в 20.30 открыт аккаунт Google, который прописывает одновременно и телефон, и компьютер, он показывает, что заход сделан с телефона. И начинают почему-то нервно открываться сначала две игрушки, потом какое-то приложение, которое позволяет куда-то транслировать все, что происходило…

Любовь ЖУРО:

– У нас вот ребёнок вообще все удалил, кроме переписки с одной девочкой, которая подзуживала: все, мол, обещают и не делают. А он как оправдывался, что не мог в тот день уйти… И все остальное у нас вообще удалено, мы писали в ВК четыре раза, нам четыре раза отказывали, – потому что нет уголовного дела. А дело не заводится, потому что нет информации из ВК – замкнутый круг… У нас отказ в возбуждении уголовного дела, у нас никто его не заводил. Доследственная проверка, и всё, и отказ…

Сергей Пестов:

– Ведут их всех, схема-то в принципе одинаковая.

Елена Давыдова:

– Одинаково, как мы прослеживаем, – у них очень всё одинаково. Они все ходят по определённым ступеням, только кто-то где-то не сразу поддается, может быть, тогда ему дают ещё одну возможность, вторую, третью, и таких много детей…

…Мы поехали в Москву, на «круглый стол», и в этот день мы попали на телевидение на Первый канал. Сказать нам, конечно, не дали. Тянули мы руки как могли, Ларису вообще проигнорировали… Просто вырубили быстро нас… То есть мы с Ларисой ехали обратно домой, состояние такое было немножко подвешенное. Немножко, просто на передаче нам не дали сказать.

Сергей Пестов:

– Как нам сказал наш следователь: «Вы знаете, общество разделилось, 50 % вас понимают, а 50 % других, может быть, даже и больше, не понимают».

Нас пытаются все время деморализовать. Поэтому всем участникам нашей беседы я хочу сказать, что попытки деморализации идут и будут постоянно… Реакция, может быть, дана сверху, какая-то немножко другая. То есть немножко в стороне оставаться от этого. Здесь, значит, борьба. Их цифр и жизней наших детей, их цифры им важнее, получается, – статистика важнее… Отчитаться, что по регионам хорошо… Я сказал в Москве одному человеку в большом чине: «Вы когда выйдете на пенсию, вы не сможете выйти в свои дворы, потому что этот вирус – он занесён уже детям, вы не сможете просто играть в шахматы, шашки, ещё во что-то… Вам не дадут этого просто делать, потому что вокруг либо будут убийцы, либо самоубийцы. И общества у нас не будет, вот и всё, а так получается… А позиция нашего владыки в Рязани – «я спешу, тороплюсь на совещание». И слушать не хочет…

Елена Давыдова:

– Мы-то хотим доказать, что это убийство. Что это убиенные дети, что именно за них нужно молиться…

Сергей Пестов:

– Люди, которые продолжают, – они глубоко законспирированы, и появляются у них новые хэштэги… Дети теперь выставляют фото на ф33 – вырезают или пишут себе на руках и присылают. Иду по ссылкам и вот читаю – новое: «Мы не Ф57, мы не «море Китов», мы не как вы там ещё назвали, глупые люди, и думаете, что это все ради хайпа? Нет, он нам не нужен, оставьте его Филиппу Лису, не трогайте нас, пожалуйста, вы не знаете, кто мы, а мы не знаем вас. Все честно. Мы суицидники? Возможно, но не факт, каждый из нас решает сам за себя, вы никогда не узнаете правды, можете твердить, что угодно ф28 знает все обо мне, познать истину, пока, я вас не любил». Нужно брать и работать с этой новой волной – она пошла.

Лариса Пестова:

– «Я вас не любил», – это у них фишка такая. Так подписываются.

Сергей Пестов:

– Смотрите комментарий от 2 июня – «на часах 03.45 самое время подводить результаты дня, умерло 25 человек». Они чувствуют себя по-прежнему в безопасности. Мы не знаем – это фейк или реальность, правоохранители должны смотреть и отслеживать по-новому; к сожалению, мы не можем этого делать. Они должны анализировать, что правда, что ложь. Специалистов, мне кажется, достаточно у них много, только эти специалисты не задействованы в этой области, не приобщены, не дано указание, что они должны работать, отслеживать, сопоставлять. Не дано указание в следственные комитеты – не укрывать эти случаи, а конкретно каждую гибель ребёнка рассматривать по факту воздействия – было это воздействие или нет? До тех пор пока эти шаги не будут предприняты, у нас реального движения не начнётся, мы не сдвинемся с места, пока не начнётся анализ, именно конкретно не нами, а уже правоохранительными органами.

Елена Давыдова:

– К определённому какому-то одному организатору все ведёт, одной организации Только она со всех сторон, во все стороны ходит… Мне в Москве вопрос поставили: «Вы отвечаете за них, за всех, кого вы нам дали, – за 140 детей вы отвечаете, что все они имеют место быть?» Я говорю: «Как я могу отвечать?», – я говорю.

Лариса Пестова:

– Это они должны ответить, они должны проверить эти факты.

Елена Давыдова:

– Мне же эту информацию давали не следственные органы, я находила их в «мёртвых новостях», сверяла с Яндексом, находила родителей, находила подружек, переписываюсь с ними… Были родители, которые говорили, что они со мной согласны полностью, но они в таком шоке, в таком горе, что пока, наверное, не в силах разбираться, вникать… И все равно – я переписываться продолжала: «если у вас получится, тогда, может быть, вы посмотрите, ваш ребенок в тех же группах был, там к суициду их готовили, нас, таких родителей, уже много…» Я еще с папой переписывалась девочки, я знала, что она в этот день «выпиливается», но только по нику, я не могла предотвратить, я всем, от кого могло зависеть найти ее по нику, говорила. Я знала, что произойдёт, я же была в чатах всех закрытых групп… И она также написала «ня пока» и бросилась под поезд, как Рина. Это прямо символично было. А им там написали, что смерть повлекло «неосторожное поведение на железной дороге…». Я про Рину и про все, а он мне снова «да мы себя виним, мы все разочарованы, мы опустошены». Да, мы тоже, мы тоже плачем каждый день, а все родители переругались между собой, мама с папой, кто из них виноваты, а виноваты ли? Горе, это просто ни с чем не сравнимое горе. Есть наша вина, конечно, что мы не уследили, но опять же, за это мы уже наказаны по полной программе, а теперь нужно наказать тех, кто на самом деле это сделал. Чтоб спасти других детей. Поэтому давайте…

Любовь Журо:

– Потому что прессинг, Лена. Лена, прессинг идёт, что виноваты родители… Как эти «Мертвые новости» информацию добывают, вот интересно.

Елена Давыдова:

– Сергей сказал, что у него было, вот это, Серёж, как правильно называется трансляция с телефона? Куда-то кто-то ухватил эту информацию, потом стёр. Они каким-то образом доносят, и на сайте их появляется, пока ещё в СМИ не появилось, у них уже в первую очередь появилось. Мне говорят, в чате закрытой группы, «го выпиливаться», к примеру, 17-го. Я знаю, что 5 человек собираются «выпилиться», но я же не могу сказать, кто они, а «Мёртвые новости» первыми пишут – такая-то то умерла так-то и тогда-то. До всех СМИ. Мы с Галиной Мурсалиевой, вот она здесь, не даст соврать, вместе проверяли. Они всегда все точно знают, это не фейки. И Сергей проверяет. Мы сравниваем, и потом я захожу в Яндекс, в Google и проверяю, что там следственный комитет дал такую информацию, к тому же там не говорят фамилии, что в таком-то районе такого-то города произошло… А «Мертвые новости» все называют! Так же как я узнала про Светлану. Так же как я узнала про Никиту, ещё не зная родителей. У меня же все эти данные были по Всеволоду, у меня была информация, только на день позже, на 14-е число, потому что дали уже 14-го числа информацию в «Мёртвых новостях».