Книга Тайны великой пустыни. Миражи Такла-Макан - Наиль Ахметшин

Узнав о существовании таинственной пещеры, а тем более увидев хранилище Дуньхуанской библиотеки, он сразу осознал грандиозность открытия и откровенно нацелился на вывоз значительной ее части в Великобританию, но одновременно возник вопрос: как это сделать «законным путем», не вступая в конфронтацию с «исключительно пугливым и нервным» даосским монахом и местными властями?

Тут ему помог случай. Однажды в неторопливом разговоре он упомянул своего «ангела-хранителя» Сюаньцзана, к памяти которого никогда не уставал обращаться. Выдающийся буддийский наставник и проповедник эпохи Тан как бы вел его за собой в масштабных исследованиях Централь — ной Азии, постоянно давал мощный импульс кропотливому научному поиску реальных подтверждений интенсивного культурного обмена между Китаем и Индией в древности и раннем средневековье. Кстати, именно с легкой руки англичанина в западной научно-популярной литературе начала XX века, посвященной исследованиям далекого прошлого Синьцзяна, активно использовался термин Сериндия (античные авторы, как известно, называли Поднебесную Серикой), который довольно оригинально определял географическое положение этого региона и историко-культурное взаимопроникновение двух великих цивилизаций.

Имя Сюаньцзана сразу вызвало, со слов А. Стейна, «блеск живого интереса» в глазах даоса, и спустя несколько дней он передал для ознакомления ученому очень старые тексты. Вскоре выяснилось, что это были переводы буддийских сутр, выполненные непосредственно танским монахом. Указанный жест свидетельствовал об установлении доверительных отношений.

По мере изучения материалов библиотеки А. Стейн при содействии своего переводчика Цзян Сяованя тщательно отбирал манускрипты и произведения искусства для отправки их в Великобританию. Проблема, однако, осложнялась тем, что англичанин не владел китайским языком, а его расторопный помощник слабо ориентировался в буддийских рукописях. Поэтому в дуньхуанской коллекции Британского музея оказалось довольно много идентичных древних текстов, выполненных различными переписчиками. Ученый обнаружил и довез до далекого Лондона иероглифическую версию «Алмазной сутры» — первой известной в мире печатной книги, которая датируется 868 годом.

В беседах с Ван Юаньлу «возникла идея» отправить документы «для глубокого изучения» в другую страну «в обмен на солидные пожертвования монастырю». Особенно энергично эксплуатировался тезис «о предстоящей рано или поздно утрате старинных буддийских рукописей при очевидном безразличном отношении властей». Монах, находившийся под жестким и в то же время достаточно корректным прессингом, постоянно испытывал сомнения и однажды даже уехал из монастыря, закрыв на ключ обнаруженную им пещеру-хранилище (кит. Цанцзиндун), но затем, на условиях полной секретности совершенной сделки, все-таки продал внушительную часть раритетов за 200 лянов серебра. Британский подданный покинул Дуньхуан с 24 ящиками древних манускриптов, а также 5 ящиками картин, вышивок и других реликвий. Через несколько лет А. Стейн вновь приехал в монастырь и купил у даоса еще 570 текстов.

Необходимо отметить, что его усилия увенчались успехом во многом благодаря активной поддержке со стороны Цзян Сяованя, которого в КНР современные авторы считают «национальным преступником». Тот регулярно давал дельные советы с учетом особенностей китайского менталитета, на редкость гибко и деликатно переводил высказывания своего шефа, в беседах с монахом выдвигал собственные аргументы в пользу продажи документов. Англичанин, к слову сказать, высоко оценил действия верного помощника и выполнил его просьбу, поспособствовав его назначению на должность секретаря консульства Великобритании в Кашгаре.

По итогам экспедиции ученый подготовил несколько солидных монографий и популярных изданий, в том числе «Тысяча будд», «Сериндия» и др. Удивительные открытия и фундаментальные труды А. Стейна в Центральной Азии были по достоинству оценены в научном мире и правительственными чиновниками. В 1904 и 1910 годах Оксфордский и Кембриджский университеты присвоили ему почетную степень доктора, в 1912 году его посвятили в рыцари.

Не менее плодотворной оказалась самая продолжительная третья экспедиция, в ходе которой англичанин вновь работал на юге Такла-Макан, провел комплексные исследования в районе древнего тангутского города Хара-Хото, обнаруженного в 1908 году экспедицией нашего соотечественника П. К. Козлова, совершил длительный переход в Турфанский оазис, а затем вдоль отрогов Тянь-Шаня направился в Среднюю Азию и далее в Иран.

С годами А. Стейн стал действовать более агрессивно в отношении древних памятников, чему, безусловно, способствовала возросшая конкуренция среди исследователей Центральной Азии. Он явно опасался серьезных соперников с большими амбициями и с нескрываемым раздражением писал, в частности, своему лондонскому другу о неожиданно возникших трудностях: «Ценой долгой борьбы удалось вырвать у государственных органов средства и разрешение для продолжения моих китайско-туркестанских исследований. Однако власти сочли необходимым задержать мое отправление, поставив такие условия, выполнение которых было связано с риском для здоровья и заняло целый год. Вследствие этой задержки мне теперь необходимо бороться со многими немецкими и французскими конкурентами в той области, изучение которой я считал первоочередной задачей в течение ряда лет».

В поле его зрения отныне регулярно попадают старинные буддийские храмы и монастыри. Не испытывая каких-либо угрызений совести, в Турфане, Хотане и других местах ученый активно использует нож, молоток и пилу, срезая со стен наиболее ценные и довольно крупные фрагменты фресковой живописи. Комплексные исследования и пространные научные публикации будут потом, а пока, по мнению англичанина, надо торопиться, поскольку в регионе уже несколько лет работают высококвалифицированные специалисты из Германии, вдохновляемые самим кайзером.

Альберт фон Ле Кок /слева/ и Теодор Бартус /справа/

Немецкие ученые особенно энергично осваивали древние памятники Синьцзяна в 1902–1914 годах. Первую экспедицию, организованную берлинским Музеем этнологии и финансировавшуюся в основном военным магнатом Фридрихом Круппом, возглавил Альберт Грюнведель — видный индолог и талантливый художник, знаток буддийского искусства Индии, Юго-Восточной Азии, Монголии и Тибета. В ее состав вошли лингвист и этнограф Георг Хут, а также музейный мастер на все руки Теодор Бартус, сопровождавший в итоге каждую из четырех германских экспедиций тех лет. Они пробыли в Турфанском оазисе с ноября 1902 по март 1903 года и привезли на родину 46 ящиков со всевозможными находками. Результаты их работы получили высокую оценку со стороны ученых и привлекли внимание Вильгельма II.

Неудивительно, что политики и промышленники приняли самое деятельное участие в создании специального комитета и соответствующего фонда, которые, в свою очередь, представили амбициозную программу многолетних исследований в рассматриваемом регионе. Из-за болезни А. Грюнведеля и внезапной смерти Г. Хута ее временным руководителем был назначен Альберт фон Ле Кок, о котором стоит рассказать поподробнее.