Книга Китай. Страницы прошлого - Василий Сидихменов

Часто талисманы сжигали, образовавшийся пепел смешивали с какой-либо жидкостью и затем все это выпивали как микстуру, исцеляющую от болезней и предохраняющую от напастей.

Влияние религиозного даосизма на китайскую медицину сохранилось и поныне, и это выражалось в том, что суеверные люди главным средством лечения считали не лекарства, а магию. Практиковалось изготовление даосского снадобья из человеческого тела. Так, срезанные ногти превращали в порошок и употребляли при лечении кровотечения из носа. Перхотью лечили гонорею и тиф. Волосы сжигались, а оставшаяся смешанной с водой зола употреблялась в качестве микстуры от кашля и детских конвульсий.

В провинции Гуанчжоу применялся «метод лечения петушиной кровью». Суеверные больные верили, что ею можно прогнать злых духов. В провинции Хубэй зафиксирован случай, когда молодая девушка Ли Цзефэн ела песок и землю, взятые из «священного места», — это якобы помогало при лечении глаз. В провинции Аньхой суеверные крестьяне откалывали куски камня от изображений животных неподалеку от древних гробниц, веря, что они обладают магической силой. Камень измельчали в порошок и употребляли внутрь.

* * *

Служителей культа в даосской религии подразделяли на две основные группы. К первой относились монахи, занимавшие высшее положение в даосской иерархии. Они жили при больших монастырях, получали хорошее образование, постоянно занимались изучением древних трактатов. От мирян они отличались одеждой и прической. Это была наиболее «квалифицированная» и образованная часть даосского духовенства. Под их руководством проходили курс обучения молодые проповедники, маги, гадатели, составлявшие как бы вспомогательный состав жрецов даосизма и выполнявшие повседневную службу в храмах.

Главное занятие второй группы даосов — служителей культа — заключалось в заклинании демонов. Даосские обряды совершали многочисленные жрецы, призванные бороться со злыми духами, которые приносят людям всевозможные бедствия: недороды, наводнения, болезни и т. д. Существовало, например, поверье, что от мертвеца исходит дурное влияние. Даосские монахи должны были пресечь это влияние в тех семьях, где умирал кто-нибудь из родственников. После сожжения курительных свечей и прочтения установленных молитв жрецы отрубали голову петуху и обрызгивали его кровью зараженное дурным влиянием жилище, произнося при этом заклинания.

Поскольку все пространство, окружавшее человека, было заполнено злыми духами, которые могли принести несчастье и даже смерть, бороться с ними, избегать их козней было делом первостепенной важности. Вот тут-то на помощь приходили монахи-даосы. Об их «подвигах» в схватках со злыми духами в народе слагались бесчисленные легенды. Вот одна из них.

Молодой человек был очарован юной красавицей. Как-то на улице он встретил даосского монаха. Последний, внимательно всмотревшись в лицо юноши, сказал, что он околдован. Молодой человек поспешил домой, но дверь его дома оказалась запертой. Тогда он осторожно залез на подоконник и заглянул внутрь комнаты. Там он увидел отвратительного дьявола с зеленым лицом и острыми, как пила, зубами. Дьявол сидел на человеческой коже, расстеленной на кровати, и разрисовывал ее кистью. Заметив постороннего, он отбросил в сторону кисть, встряхнул человеческую кожу, накинул ее себе на плечи и — о чудеса! — превратился в девушку.

Легенда далее рассказывала, что девушка-дьявол убила молодого человека, разрезала его тело и вырвала сердце. Столь невиданная жестокость возмутила даосского монаха: он сделал так, что девушка-дьявол превратилась в столб густого дыма. Затем монах вынул из своего халата тыквенную бутылку и бросил ее в дым. Раздался глухой взрыв, и весь столб дыма словно влился в бутылку, которую даос крепко закупорил пробкой…

К сонму святых причислялись даосские отшельники, способные прорицать и предсказывать людям судьбу. Как иллюстрацию к сказанному приведем из сборника китайского писателя Пу Сунлина (XVIII в.) «Рассказы из кабинета Ляо».

В провинции Хэнань жил даос. Он питался подаянием, которое собирал по деревням.

Раз, утолив голод в доме одного крестьянина, даос услышал пение иволги и затем сказал хозяину: «Будь осторожен с огнем».

«Почему это?» — спросил хозяин. Даос ответил: «Птица поет: „Большой огонь. Людям трудно спасаться. Страшно“».

Все посмеялись над даосом, и только. Никто в деревне не принял никаких мер предосторожности против пожара.

Однако на следующий же день пожар действительно уничтожил в деревне несколько домов.

Все тогда были поражены прозорливостью даоса. А он тем временем уже шел своей дорогой.

Любопытные догнали его и назвали святым.

«Я только понимаю язык птиц. Какой я святой?» — возразил даос.

В это время на придорожном дереве застрекотала сорока.

«Что это она говорит? Объясни нам!» — закричали в толпе.

Даос ответил: «Птица говорит: „Шестого числа родились. Шестого числа родились. Четырнадцатого-шестнадцатого числа умрут“. Я думаю, что в соседнем доме родилась двойня. Сегодня десятое число, не более как через пять-шесть дней должны умереть».

Толпа бросилась проверять слова даоса. Действительно, в ближайшем доме родились два мальчика.

Очень скоро оба они умерли, причем в тот именно день, который указал даос.

Молва об удивительном даре даоса дошла до уездного начальника, и он пригласил даоса к себе в гости. По двору как раз проходила стая домашних уток. Уездный начальник спросил даоса: «О чем крякают утки?»

«В вашем доме, — ответил даос, — должно быть, была семейная ссора. Утки говорят: „Перестань, перестань! Ты постоянно защищаешь ее! Постоянно защищаешь ее!“»

Ответ даоса очень удивил начальника, потому что и в самом деле его две жены в это время бранились между собой, и уездный начальник, оглушенный их криком, только что выбежал из дома.

После этого начальник оставил даоса у себя и хорошо относился к нему.

Даос часто объяснял, о чем говорят птицы. Большинство его толкований удивительно оправдывалось.

Но даос был прост, как неотесанный сельский житель: он откровенно, без всякого стеснения высказывал все.

Уездный начальник отличался жадностью. Стоимость всего, что население должно было доставлять ему натурой, начальник принимал только деньгами.

Случилось как-то, что уездный начальник и даос сидели вдвоем в комнате, и опять мимо шли утки.

Начальник снова спросил даоса, о чем вели беседу утки.

Даос ответил: «Сегодня они говорят уже совсем не то, что в тот раз говорили. Они ведут за вас счет».

«Какой счет?»

Даос пояснил: «Они говорят: „За свечи сто восемьдесят чохов; за киноварь одна тысяча восемьсот чохов“»…

Начальнику стало стыдно. Он подумал, что даос смеется над ним.

Даос попросил было позволения уйти совсем из этого дома, но уездный начальник не отпустил его.