Книга Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

В 1822 году великий магистр и 17 его сообщников были казнены на главной площади Севильи[37]. Данные, относящиеся к испански инквизиции, поразительны, но все же достоверны. Родственная ей венецианская инквизиция пользовалась сходными методами. Вернет[38], шотландский епископ, в своих путевых записках об Италии (1708) вспоминает об одном странном чине, о «главном отравителе» инквизиции. Он работал за обычную зарплату; в его обязанности входило тайно, ядом, убирать лиц, публичная казнь которых была нежелательна.

Грозная тайная власть — венецианский Совет десяти — сама давала заказы на отравление. Официальные документы за период с 1415 по 1525 год содержат данные о двухстах планах отравления. Среди намеченных жертв были 2 немецких императора, 2 французских короля, 3 турецких султана, 2 миланских и 3 мантуанских правящих герцога. Эти наиболее масштабные предприятия не удались, а данных о более скромных покушениях я просто не нашел.

На отравление султана Мохаммеда II, по записям 1456–1472 годов, поступило двадцать предложений; обещанный гонорар составлял около 20-200 тыс. дукатов. Яд изготавливался на месте, в Венеции, и уже оттуда доставлялся порученцу.

На отравление миланского герцога Франческо Сфорца было выдвинуто двадцать девять проектов; восемь из них Совет принял. Одному из исполнителей было обещано 200 дукатов годовой ренты и единовременно 6 000 дукатов, естественно, лишь в случае успеха. Проект развеялся как дым, а ведь все было хорошо подготовлено. Нужно было бросить маленькие шарики в камин, они наполнили бы помещение приятными ароматами, но тот, кто их вдыхал, непременно умер бы. За схожее покушение другой доброволец запросил 100 000 дукатов и венецианское дворянство в придачу и пообещал, что «с Божьей помощью будет действовать скоро».

Согласно записи от 4 января 1514 года некто Янош Рагузаи за годовую плату в 1500 дукатов выразил готовность… отравлять кого угодно. Венецианский Совет десяти не сказал «нет», но на пробу наметил австрийского императора Максимилиана. Покушение не удалось, надежды «Вечной канцелярии» пошли прахом[39].

После больших, так сказать, оптовых торговцев смертью расскажем и о малых, розничных предприятиях. Мне в руки как-то попалась чрезвычайно редкая книжица, называется она «Прелюбопытная история Исаака Винкельфельдера и Йобста Шнайдта» (1724).

Указанные в заглавии оба мужа, предположительно, были главарями воровской шайки. Особенностью этой шайки было то, что она бралась выполнять позорящие и обидные действия по заказу. На каждое мелкое зловредство была твердая цена. Согласно прейскуранту можно было выбирать:

Напугать.

Облить грязной водой.

Поставить на улице подножку.

Ночью стучать в ворота.

Бить окна.

Мазать ручку двери.

Гадить у двери.

Написать на воротах позорные стишки.

Вывесить соломенный венок.

Расклеить позорящие листки.

Ходить привидениями.

Мазать ворота.

Прибивать к воротам рога.

Исаак и Йобст, хоть и работали по мелочи, но ведь насколько ниже стояли они, чем венецианский Совет десяти или начальство инквизиции?

Тайные общества любви

Я приподнял только уголок завесы, прикрывающей дела старинных тайных сообществ от постороннего глаза. Только о политических или масонских обществах можно написать целые тома, как, впрочем, это уже и делалось[40].

Мне осталось рассказать о тех, о ком серьезные книги считают недостойным вести речь. Но они не правы. Если заметать мусор под ковер, то комната от этого чище не станет. Зато как наглядно они представляют нам мир, в котором не довольствовались открытой безнравственностью, а еще и тайно ее умножали!

Англия, родина клубов, произвела также и эротические клубы. Одним из самых аристократичных был «Францисканский орден в Медменхемском аббатстве». Основатель клуба — его полное имя сэр Фрэнсис Дашвуд, лорд Ле де Спенсер — жил в эпоху короля Георга III, он объехал всю Италию, был большим поклонником искусства: среди живописных полотен в его замке можно было видеть и его собственный портрет в рясе монаха-францисканца; преклонив колена, он молится перед статуей Венеры Медицейской.

В поездках по Италии он познакомился с организацией тамошних монастырей и обителей и, возвратившись домой, основал известный клуб: снаружи замаскировав его под монашескую обитель, а внутри возвел алтарь Венере.

Вместе с несколькими богатыми аристократами приобрел небольшой замок в окрестностях Лондона, который был назван Медменхемским аббатством. Мужчины там носили монашескую рясу, а женщины монашеское платье. Каждый мужчина имел право пригласить одну даму. Прием новеньких происходил в небольшой часовне под колокольный звон, тут же приносили клятву на верность. Летом парочки проводили в аббатстве по нескольку недель; все это время мужчине полагалось относиться к даме, как к законной супруге. Перед началом медовых недель такая супруга-монахиня в маске производила смотр монашеской братии, чередой проходившей перед ней: нет ли среди них мужа, родственника, какой другой личности не к случаю, — и только потом снимала маску, если все было чисто.

По-видимому, клятву держали, потому что об обязательных религиозных отправлениях просочились только общие сведения. Роскошные пиры, пенящееся шампанское, за столом благочестивые разговоры, во время которых дамы были вынуждены порой прикрывать лицо веером.

Во имя обязательных упражнений в добродетели замок был поделен на обставленные со всевозможным комфортом кельи. Для удобства дам заботливые отцы-аббаты держали постоянно наготове акушерку…

Теперь заглянем в Париж.

В Париже XVIII века аристократия тоже не довольствовалась публичными всплесками своих нескромных похождений — требовалась острая приправа таинственности[41].