Книга Люди Средневековья - Эйлин Пауэр

Человек еще жив, а кредиторы уже слетелись, словно коршуны, к его смертному ложу. Весьма неожиданный поворот событий, ибо Бетсон всегда был очень привязан к Стонорам и предан их интересам, а кроме того, был теперь зятем миледи. Попытка сделать молодую жену, девушку шестнадцати лет, единственной исполнительницей его воли, привела бы к тому, что она оказалась бы полностью в руках своей семьи без совета двух опытных купцов, не имевших в этом деле никаких личных интересов. Все это весьма дурно пахнет. Но интрига продолжается, и три дня спустя агент снова пишет Стонору. Приятно отметить, что старая сварливая мистрис Кроук, мать дамы Элизабет, не забыла о добром отношении к ней Бетсона во время его визитов, когда ему приходилось терпеть уколы ее острого языка.

«Что касается здешних событий, то, слава Богу, все, кажется, будет хорошо. В четверг в Степни приехала миледи Кроук и привезла с собой мастера Бринкли, чтобы тот осмотрел Бетсона, который очень сильно болен; уезжая, он дал ему пластыри для прикладывания к голове, к животу и желудку, чтобы ночью он мог спокойно спать. И он снова приезжал в пятницу… и увидел, что ему стало лучше, о чем говорили все люди, окружавшие его. Тем не менее врач еще не может сказать, выживет ли он или умрет, но он сделает все, чтобы он прожил до полудня во вторник, после чего уже точно будет знать, чем кончится дело. Я пишу вам по причине того, что я еще ни в чем не уверен. Сэр, с тех пор как я и мистрис Джейн приехали сюда, здесь плелись тайные интриги в противовес тому, ради чего мы сюда явились. Я пока еще не могу написать об этом открыто, ибо моя госпожа Бетсон ухаживает за мужем, оставив все дела и не слушая ничьих советов, вверяет свою судьбу вам, остается верной вам и миледи, более того, если он расстанется с жизнью, она сообщит нам об этом как можно скорее. И умрет ли он или выживет, необходимо и желательно, чтобы мистрис Джейн не расставалась с ней [до того времени], когда станет окончательно ясно, ибо, по правде говоря, разные люди, с которыми вы и миледи встретитесь после смерти Бетсона, пытались и будут пытаться склонить ее на свою сторону, если мы не приедем сюда вовремя. А мистрис Джейн заслуживает всяческих похвал».

Однако все эти происки оказались напрасными, ибо Бетсон выжил. 10 октября «подмастерье» Хенэм пишет: «Моему хозяину Бетсону, благодарение Иисусу, стало гораздо лучше, и теперь, вне всякого сомнения, его болезнь позади и он идет на поправку, и врачи уже больше не приходят, ибо он в них не нуждается». Но вскоре смерть другого человека разрушила тесные отношения между Томасом Бетсоном и Стонорами — в конце года умерла добрая, экстравагантная, любящая дама Элизабет. Удивительно, но ее смерть положила конец деловому партнерству ее мужа и зятя. Теперь в документах Стоноров лишь изредка упоминаются долги Томаса Стонору: вне всякого сомнения, он купил долю сэра Вильяма в их совместном предприятии. 10 марта 1480 года он признает, что должен Стонору 2835 фунтов и 9 шиллингов, а в 1482 году его долг все еще составлял 1200 фунтов. Трудно понять, почему тесная личная дружба и деловое партнерство так неожиданно закончились. Но, как отмечает редактор «Писем Стонора»: «Искренность и честность бетсоновского характера, о которых свидетельствуют его письма, не позволяет нам предположить, что во всем виноват он один».

Такова история личной жизни Томаса Бетсона, но она почти ничего не говорит нам о той большой компании, к которой он принадлежал (за исключением отдельных упоминаний о Компании торговцев шерстью или о ценах на котсволдскую шерсть), а поскольку Томас представляет собой типичного торговца шерстью, мы должны теперь рассказать о его общественной и деловой жизни и попытаться найти непосредственные свидетельства того, как купцы этой компании осуществляли свою торговлю. Торговец шерстью, чтобы иметь прибыль, должен был заниматься двумя вещами и уделять им одинаковое внимание: во-первых, скупать шерсть у английских производителей, а во-вторых — продавать ее иностранным купцам. В Котсволде производили один из самых качественных видов шерсти в Англии, и члены компании стремились закупать в первую очередь ее — либо после большой летней стрижки, либо в виде овечьих шкур после осеннего забоя овец. Поэтому прекрасным майским днем Томас Бетсон ехал в Глостершир, усевшись на своего доброго коня, вдыхая запах цветущего боярышника. Другие скупщики забирались еще дальше — в долины Йоркшира, где торговались с цистерцианскими аббатами за шерсть, настриженную с их огромных овечьих отар, но он и Сели были верны котсволдской шерсти и овечьим шкурам. (В июле одного года он отправил в Лондон 2348 таких шкур «от имени рыцаря сэра Вильяма Стонора и Томаса Бетсона на судне „Иисус“ из Лондона, капитаном которого, по воле Бога, был Джон Лолингтон».)

Самые крупные закупки производились в мае, и все торговцы и скупщики шерсти собирались на ярмарке в Нортличе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Нортличской церкви сохранилось много купеческих надгробий, ибо они часто приходили сюда помолиться, а вся деревня гудела от голосов покупателей и продавцов, обменивающихся заказами и проверяющими качество шерсти. Сели покупали шерсть в основном у двух нортличских производителей — у Вильяма Мидвинтера и Джона Буше. Отношения между производителями и скупщиками часто были очень тесными и приятельскими: Мидвинтер порой даже пытался сосватать своему покупателю невесту в дополнение к шерсти, а девушки, желавшие выйти замуж, не прочь были покрасоваться перед купцами, когда те собирались в гостинице, чтобы распить галлон вина и повеселиться. Мидвинтер очень сердился, если его счета долгое время оставались неоплаченными, но его можно понять. Томас Бетсон предпочитал покупать шкуры у Роберта Тер-бота из Ламбертона и Джона Тейта из Уайта (еще одной знаменитой деревни, где производили шерсть), и у Джона Элмеса, купца из Хенли, хорошо известного Стонорам. Мидвинтер, Буше и Элмес были хорошими дельцами, или «броггерами» — то есть перекупщиками, которые скупали шерсть у крестьян, выращивавших овец, и продавали ее купцам, но купцы часто имели дело и непосредственно с самими крестьянами, покупая шерсть у бедняков и у богатых фермеров.

Из этих ежегодных визитов вырастала тесная дружба, и крестьяне Йоркшира и Котсволдской долины с нетерпением ждали, когда же приедут их друзья и купят у них шерсть. Приятно читать в завещании Ричарда Рассела, купца из Йорка, распоряжение «распределить среди фермеров Йоркской округи, у которых я покупал шерсть, 20 фунтов, и 10 фунтов таким же самым образом между фермерами Линдшея» (1435 год)[20].

В «Собрании документов Сели» можно найти массу сведений о закупке шерсти в Нортличе. В мае того года, когда закончилось деловое партнерство Бетсона и Стонора, старый Ричард Сели приехал в Нортлич покупать товар и писал об этом своему сыну, «Джорджу Сели в Кале»: «Сердечно приветствую тебя, я получил твое письмо, написанное в Кале в 13-й день мая (1480 года. — Авт.), из коего письма я понял, что ты находишься на рынке и что Джон Дестермер и Джон Андербей решили приобрести нашу шерсть. Поэтому, с Божьей помощью, я погрузил на корабль вышеупомянутые 29 мешков, купленных мною у Вильяма Мидвинтера в Нортличе, 26 мешков прекрасной шерсти, как уверил меня упаковщик Уил Бретен, и 3 мешка прекрасной шерсти, проданной мне ректором. Эта шерсть гораздо лучше, чем та, которую я отправил в прошлом году перед Пасхой. В Лондоне уже вывозят шерсть за границу, но я еще не отправил ни одного мешка, а отправлю после святых дней. Для перевозки этой шерсти я оплачу наем судна и другие расходы. В этот самый день твой брат Ричард Сели приехал сюда, в Нортлич, чтобы увидеть меня и передать привет мне и забрать другой привет — тебе».