Книга Арии древней Руси - Константин Пензев

Если говорить о тугю как о предках сегодняшних халха-монголов, то будет не совсем понятным сообщение китайских летописцев, например, о внешности тукюэского хана Чулохэу:

«Шеху-хан Чулохэу. Чулохэу имел длинный подбородок, сутулую спину, брови редкие, глаза светлые; был храбр и одарен соображением» (Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений… 1950).

Длинный подбородок и светлые глаза хана не свидетельствуют в пользу его принадлежности к монголоидной расе. Кроме того, известно, что пигментация волос неразрывно связана с определенным цветом глаз.

Есть еще показания китайских источников, которые нуждаются в объяснении: «Сымо был дальний родственник Хйелиев. Отец его назывался Дулу Ше. Еще когда Кижинь бежал к Дому Суй, то поколения, оставшиеся по северную сторону Великой песчаной степи, поставили Сымо ханом; а по возвращении Кижиня в свои владения Сымо сложил с себя ханское достоинство. От природы был остр; искусно гадал. Шиби и Чуло – оба любили его. Но как он лицом походил на тюркистанца Ху, то подозревали, что он не из рода Ашины» (Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений… 1950).

Что это за народ «Ху» не так просто объяснить, как может показаться. Н. Я. Бичурин в примечаниях пишет: «Тюрки названы кит. словом Ху, которое косвенно относится и к афганистанцам и аравитянам». Относить род Ашина к монголоидной расе, на мой взгляд, некорректно, а вот то обстоятельство, что между различными разделами европеоидной расы существуют весьма серьезные отличия, представляется мне, в данном случае, весьма разумным объяснением. Если же тюрков «Ху» причислить к монголоидной расе, то вопрос разрешается вообще крайне просто.

Не свидетельствуют о принадлежности к монголам-халхинцам также и обычаи тугю, особенно погребальные: «Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закапают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают вкруг палатки на верховых лошадях, потом пред входом в палатку ножом надрезывают себе лице и производят плач; кровь и слезы совокупно льются. Таким образом поступают семь раз и оканчивают. Потом в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сжигают: собирают пепел и зарывают в определенное вредя года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, коли лист на деревьях и растениях начнет желтеть или опадать; умершего осенью или зимою хоронят, когда цветы начинают развертываться. В день похорон, так же как и в кончины, родные предлагают жертву, скачут на лошадях и надрезывают лице. В здании, построенном при югиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжение жизни. Обыкновенно если он убил одного человека, то ставят один камень У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи. По принесении овец и лошадей в жертву до единой, вывешивают их головы на вехах» (Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений… 1950).

О погребальных обычаях халха-монголов можно узнать, в частности, из книги Майдара Дамгинжавына «Памятники истории и культуры Монголии» (М., 1981.): «Похоронный обряд монголов и протомонголов в течение многих веков был не одинаков. В историческом прошлом существовало несколько способов захоронений: закрытое – закапывание умершего в землю, открытое – умерший оставался на поверхности, кремация и бальзамирование».

1. Открытое захоронение заключалось в следующем – «…покойник оставался на земле, а над его головой водружался шест, который венчался изображением древнего тотема – луны и солнца (Солнце в шаманской мифологии – мать, а месяц (луна) – отец) со стилизованным изображением огня, в знак того, что потомство его будет продолжаться… Место для покойников выбирали такое, чтобы в изголовье была гора, а в ногах – вода („ундур улыг дэрлулж, ургэн усыг ушгэлулэн худэлулэх“ – положить в степи так, чтобы имел изголовьем высокую гору, а у ног – широкую воду)».

С принятием халхинцами буддизма данный обряд принципиально не изменился, а только лишь несколько усложнился.

К открытым захоронениям можно отнести и аран-гасные захоронения, т. е. труповыставление на помосте – «Аранга» – так называли захоронение покойников на помосте, убитых ударом молнии или умерших от эпидемии черной оспы. Географические названия, например «Арангата», ведут свое происхождение от этого обычая».

2. Ингумация. «В могилах хоронили только знатных людей, например Сецен-ханов, Дзасакту-ханов и других князей Северной Монголии».

Здесь следует полагать, что данные знатные роды были тюркского происхождения, на что, в частности, указывает и наименование их ханами, т. е. тюркским словом. Собственно монгольские иерархические названия были иными. Кстати, ингумация (трупоположение) с конем являлась характерным способом погребения именно тюрков (см.: Пензев К. А. Князья Рос. М., 2007).

3. Вторичное погребение. «Применялось также вторичное погребение покойников, оставленных под открытым небом, через три года. Этот способ упоминается в старых китайских источниках и сохранялся до первых лет революции при захоронении шаманов. Такой обычай был известен у дархатов».

4. Кремация. Халхинцы применяли сжигание покойных шаманов, однако сам обряд захоронения был резко отличен от тех же славянских – «… после сожжения трупа великого шамана закладывали пепел в вырубленную в стволе лиственницы нишу, которая потом закрывалась и зарастала наростом. Этот вид захоронения помнят монгольские и бурятские шаманы, он отмечен в этнографической литературе по шаманству бурят».

5. Мумифицирование – «шарил» (от санскритского (!) «шарира») применялось для захоронения ханов и высших представителей ламаистской церкви. Для них сооружались субурганы.

Здесь также присутствует влияние иноземных (скорее всего – тюркских) обычаев, известно также, что уже у скифов применялось частичное бальзамирование вождей.

Итак. Исконным монгольским погребальным обычаем очевидно следует считать труповыставление. В этом халхинцы обнаруживают больше параллелей с иранцами-зороастрийцами (здесь я ни в коем случае не говорю |: о заимствовании), но никак не с тюрками.

Продолжим рассмотрение погребальных обычаев тукюэ, для чего повторим вышеприведенные слова китайской летописи – «в здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений.;в которых он находился в продолжение жизни». Здесь следует привести слова Б. А. Рыбакова (см.: Язычество; Древней Руси. М.: Наука, 1987) про славянские «погребальные сооружения в виде человеческого жилища (домовины)». Согласно «Су-Шу» о тукюэ – «затем они погреба – ют пепел и устраивают на могилу деревянный столб в г. качестве памятного знака. На могиле они сооружают помещение, в котором рисуют облик покойного» (цит. по: Савинов Д. Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. Л., 1984).

Здесь следует вспомнить сведения Ибн-Фадлана о погребении русов: «Потом они построили на месте этого корабля, который они вытащили из реки, нечто подобное " круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку хаданга (белого тополя), написали на ней имя (этого) мужа и имя царя русов и удалились» (Цит. по: Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / Под ред. академика И. Ю. Крачковского. М.-Л., 1939).