Книга Чужое место - Андрей Величко

Во-первых, там министр финансов был практически вторым лицом после императора, никому более не подчиняясь. Сейчас же он входил в кабинет министров, возглавляемый Бунге.

Во-вторых, тот Николай предоставил ему слишком много воли.

И, наконец, я ему не тот Николай и даже не безвременно почивший этот, и Сергей Юльевич в курсе. Ведь в другой истории при Александре Третьем он вел себя вполне прилично, пустившись во все тяжкие только при Николае. Оставалось надеяться, что сейчас инстинкт самосохранения ему не изменит. А вообще можно было приглашать его на беседу, что я и сделал.

Разумеется, отказываться от министерского кресла Витте не стал (еще бы!), но тут же начал капать мне на мозг относительно денежной реформы.

— Золото для предлагаемого вами где возьмем? — поинтересовался я.

— Извините, ваше величество, но я просто не понимаю вашего предвзятого отношения к Франции. Ее банки предлагают вполне приемлемые условия кредитов. Уж всяко не хуже, чем немецкие.

— А с моей точки зрения — хуже. Немцы поставляют оборудование, и отдавать придется его продукцией. Плюс услугами, то есть льготными тарифами на перевозки по Транссибу. Французы же предлагают нам золото. Чтобы мы, значит, наштамповали обеспеченных денег и отдали им в качестве процентов. Лично мне это напоминает анекдот, когда мужик за рубль купил десяток яиц, сварил их и продавал по гривеннику. Ему же остался навар. Нет уж, вводить золотой стандарт, как мне кажется, следует только тогда, когда для этого хватает собственных запасов драгоценных металлов. А до того с ним лучше не связываться. Кроме того, французы увязывают предложения займов с политическими условиями.

— Но ведь и немцы тоже!

— Да, но сами условия принципиально разные. Французы хотят, чтобы мы вмешались в их грядущий конфликт с Германией из-за Эльзаса с Лотарингией. Естественно, на их стороне. А немцы — чтобы мы в этот самый конфликт вообще не вмешивались! Как по-вашему, за что лучше получать одни и те же деньги — за трудную и опасную работу или за то, что вы сидите и ничего не делаете?

— М-да… позвольте мне все же остаться при своем мнении.

— Да на здоровье, только в жизнь его проводить не надо, особенно без моего согласия, и тогда все будет хорошо. В отличие от противоположного варианта. Более того, я могу предоставить вам шанс меня переубедить. Скажем, второго числа каждого месяца вы будете с нами обедать, а заодно и выкладывать мне свои аргументы. Может, в конце концов они окажутся достаточно убедительными.

Предлагая подобное, я ничем не рисковал. У меня еще в прошлой жизни образовалась не самая лучшая привычка — во время еды включать какой-нибудь шум. Причем без разницы, какой — хоть музыку от классики до тяжелого рока, хоть отчетный доклад Леонида Ильича, хоть радиопостановку по роману «Унесенные ветром». Будем надеяться, что зудение Сергея Юльевича в этом смысле окажется не хуже.

— А вот ваши планы по поводу упорядочения торговли водкой у меня такого отторжения не вызывают, — продолжил я. — Подготовьте, пожалуйста, развернутый доклад на эту тему, недели через три мы с вами его обсудим.

Витте воззрился на меня с довольно-таки ошалелым видом. Так он, выходит, до сих пор ни с кем не делился своими соображениями относительно введения винной монополии? Как-то оно не очень удобно получилось. Хотя, с другой стороны, император что, не имеет права читать мысли своих министров? Да он их просто обязан насквозь видеть! Причем без всякого рентгена. В общем, ничего страшного, Сергею Юльевичу подозрения о моих экстрасенсорных способностях пойдут только на пользу.

В самом конце года, когда на мне без следов зажили все болячки от падения с мотоцикла (а туберкулеза и вовсе не нашлось), пришло письмо из Штатов, от Колбасьева. В нем вице-директор Русско-американской геолого-технической компании жаловался на жизнь и просился на волю, то есть домой, в Россию. И намекал, что он тут уже в свободное от добывания денег время изобрел кое-что интересное, но описывать это в письме не хочет, мало ли кто его прочитает.

Вообще-то я и сам об этом подумывал, ибо то, ради чего Колбасьев отправился в Америку, было в общих чертах завершено. Организационный период, когда надо было принимать нестандартные решения, искать наиболее выгодные пути вложения полученных средств, да еще и отбиваться от конкурентов, причем далеко не всегда законными способами — он закончился. Сейчас начиналась рутина. Тоже очень важная, но требующая от руководства несколько иных талантов.

Компания мало вкладывалась в саму добычу золота. Только в Номе ей разрабатывались несколько участков, причем не самых богатых, а в Редстоуне и на Клондайке — ни одного. Стратегия добывания денег строилась несколько иначе.

Сначала — разведка и покупка максимального количества участков. Разумеется, по бросовым ценам, а то и вовсе бесплатно, местное законодательство в определенных условиях такое позволяло. Правда, для этого приходилось содержать штат подставных лиц, но расходы на них окупались быстро и многократно.

Затем следовала мощная рекламная кампания в прессе. К моменту освоения Клондайка Колбасьев уже набрался опыта, так что золотая лихорадка там получилась куда более впечатляющей, чем в знакомой мне по прошлой жизни истории. Золотоискатели хлынули потоком, а компания благородно взяла на себя снабжение их всем необходимым. Правда, по ценам, которые язык не поворачивался назвать иначе, чем грабительскими, но зато в кредит. Под двадцать пять процентов годовых и под залог купленного должником участка.

В результате как минимум половина участков за первый год сменила как минимум трех хозяев, каждый из которых приносил немалую прибыль компании. А потом приходили серьезные игроки и начинали промышленную добычу, но непременным условием их появление было согласие с тем, что снабжение приисков продолжает осуществлять компания Маурера-то есть, если немного точнее, то Жени Колбасьева, а совсем уж точно — моя. На этом тоже можно было делать неплохие деньги, но такой сравнительно спокойный способ их добычи быстро наскучил бывшему мичману.

Ну что же, подумал я, Евгений прав. Отправлю к нему на стажировку человека четыре и дам полгода на решение, кого из них оставить вместо себя. А потом — ждем-с! Действительно, сейчас в России хватает дел для толкового инженера.

Кстати, интересно — а что он такое придумал? Наверное, что-то в области радио. Хотя парень он с довольно нестандартным мышлением, так что вполне мог отметиться в какой-нибудь и вовсе неожиданной области. Ладно, пусть готовит смену и едет домой, а я пока проведу указ о его награждении. Владимир второй степени, пожалуй, будет в самый раз. Причем с мечами — вот уж пострелять в процессе обеспечения правильного порядка на приисках Евгению пришлось как бы не больше, чем иным офицерам за всю турецкую войну.

Глава 21

Тысяча восемьсот девяносто третий год начался для меня с известия о том, что супружеская пара Семецких перебирается из Франции в Германию. Сведения об этом я получил сначала от Рогачева, который данный переезд инициировал, потому как во Франции толклось больно уж много русских, причем принадлежащих к высшему свету, что ставило под вопрос дальнейшее сохранение инкогнито молодых супругов. А потом — от кайзера, ибо разведка у него работала не так уж плохо и он знал, что на самом деле господина Юрия Михайловича Семецкого зовут Георгий Александрович Романов. Правда, кто такая его жена, он был не в курсе, но ему знать подобное и не обязательно. Имеющихся у Вилли сведений было достаточно для того, чтобы обеспечить молодым супругам негласную охрану, а больше в этом вопросе я от кайзера ничего не хотел.