Книга Затворник с Примроуз-лейн - Джеймс Реннер

Видеозапись кончилась.

Сайненбергер вскочил с места:

– Ваша честь, это заявление или показания? Я не слышал ни одного заданного вопроса.

– Представители защиты ни одного не задали, – сказал Руссо. – Но они присутствовали, и такая возможность у них была.

Сайненбергер воздел руки к судье. Но Сигел только пожал плечами:

– Что есть, то есть. Сядьте на место, Терри.

Руссо выдержал паузу, пока его помощница откатывала тележку с телевизором в угол.

– Дэвид, что вы сделали после того, как мистер Ренн передал вам эту важную информацию?

– Я немедленно предоставил ее полиции Кантона, поскольку Донна жила там.

– Разумеется, нам уже известно из предшествующих показаний детективов Кантона, что они, не мешкая, вновь допросили Тримбла. Они также направили для опознания в управление по уголовным делам отпечатки пальцев с полиэтиленового пакета, найденного рядом с телом Донны. Эти отпечатки, как мы теперь знаем, совпали с отпечатками Райли Тримбла, – сказал Руссо, театральным жестом указывая на обвиняемого, который вперился в Дэвида. – Вас это удивило, Дэвид?

– Нет.

– Почему нет?

– К тому времени, когда пришли результаты из лаборатории, я уже убедился, что это Тримбл убил Донну Дойл, Дженнифер Пул и Сару Крестон.

– Благодарю вас, мистер Нефф. У меня больше нет вопросов, ваша честь.

– Обеденный перерыв, – сказал судья Сигел. – Вернемся через час и заслушаем защиту.

Дэвид посмотрел на Сайненбергера. Поймал его взгляд. Адвокат подмигнул и отвернулся.

* * *

– Дэвид, – сказала Кэти, натягивая на себя простыню, – ты понимаешь, где ты находишься?

– Черт, Кэти. Ну и где же я, интересно, нахожусь?

Он скатился с нее и сел. Оглядел комнату, то есть комнаты в апартаментах отеля «Буш-Хаус». Кэти схватилась левой рукой за перекладину кровати, подтянулась и тоже села.

– Я хотела преподнести тебе сюрприз. В Беллефонте только одна гостиница. Когда я открыла дверь, ты валялся на полу в отключке, как героиновый нарик. Я думала, ты умер. Чуть не вызвала скорую помощь, но ты начал говорить во сне, и я поняла, что ты в порядке, более-менее. В общем, я тебя вымыла и уложила в постель. Ты перестал разговаривать где-то в пять утра. После этого я вздремнула, ведь из-за тебя всю ночь не спала.

Она посмотрела на часы на тумбочке. 11:32.

– Я спал двадцать четыре часа?

– Дольше, лапа, – ответила она. – Сейчас полдвенадцатого утра. Ты вырубился в пятницу ночью. Сегодня воскресенье.

Никогда в жизни он не спал так долго. Может, и в самом деле наступило какое-то повреждение мозга?

– Кейт, прости меня, – сказал он.

Она покраснела.

– Не извиняйся. Зачем, как ты думаешь, я приехала? Только, если честно, мне не нравится, когда ты представляешь, что я – твоя мертвая жена, пока мы перепихиваемся. Так что отдыхай пока.

Она засмеялась, но Дэвид заметил: чисто по-женски Кэти шокирована тем, каким неожиданным и странным получился их первый секс.

– Умираю от голода, – сказал он наконец. – Как насчет пиццы?

* * *

Пиццерия Лукарелли располагалась на первом этаже каменного дома в верхней части Лэм-стрит, откуда открывался вид на весь Беллефонт. Фрэнк Лукарелли проживал в квартире над своим заведением. Его сын вручную вымешивал тесто рядом с большой печью, пока Дэвид и Кэти ели, а когда их тарелки опустели, помог спуститься вниз отцу. Это был крошечный человечек в замшевых шлепанцах и длинном твидовом пиджаке с поясом. Лицо Фрэнка Лукарелли было усеяно печеночными пятнами, он тяжело опирался на алюминиевую трость. Когда-то Кэрол была любовницей этого мужчины – еще до того, как отшельник из Акрона украл имя ее погибшего брата. Фрэнк сел к ним в кабинку рядом с Кэти, как будто ее не заметив.

– Принеси зити, Доминик, – сказал он. – И кофе. С кофеином.

Доминик метнулся на кухню, бормоча что-то под нос на языке своей отчизны.

Пока сын не вернулся, Фрэнк в молчании глядел в стол. Нижняя губа у него чуть шевелилась. «Какой-то вид паралича, – подумал Дэвид. – Дегенеративное заболевание, как у Кэрол, но не Альцгеймер, и не так далеко зашло».

Как только аромат отменно крепкого кофе достиг обонятельного центра в мозгу Фрэнка, он очнулся. Шумно отхлебнув из керамической кружки, он открыл глаза и огляделся. Заметил наконец Кэти и подмигнул ей, ставя кружку на стол.

– Когда я сделал это, то знал, что буду проклят на всю свою жизнь, – сказал Фрэнк, глядя на Дэвида. – С ранних пор, когда я был еще мальчишкой, перед тем как принять решение, я слушал свое сердце, и сердце говорило мне, стоит мне делать что-то или нет. Всю свою жизнь, если я чувствовал в сердце беспокойство, я выбирал «нет». Каждый раз, кроме того дня. Но он был чертовски настойчив.

– Кто?

Фрэнк улыбнулся.

– Я не такой маразматик, каким кажусь, – сказал он. – Я думал пойти в полицию. Не знаю, почему не пошел. Наверное, испугался. Я заключил сделку с дьяволом тогда, сорок с лишним лет назад. Летом шестьдесят девятого. Я продал документы погибшего брата моей девушки человеку, бывшему в сговоре с филадельфийской мафией.

– Вы узнали его имя?

Фрэнк наклонился вперед:

– Представьте себе, узнал.

* * *

– Тогда, в шестидесятых, итальянская мафия, что заправляла в тех районах Филадельфии, которые были не под ирландцами, послала своего человека в наши края прощупать почву насчет покрышевать рэкетиров, букмекеров и картежников, – рассказывал Фрэнк, не спеша поглощая зити. – Его звали Анджело Палладино. Дурачок мелкий, у него даже борода не росла, ходил с такими тоненькими усишками. Почему его назвали «ангелом», я не знаю. Я тогда еще подумал – вот ведь глупость, потому что этот Анж был тупой как бревно. Потому его и отправляли в глушь, в городишки вроде Беллефонта. Приходил, бывало, ко мне за десятиной. Как будто мне нужна была крыша. Но жить-то надо, и вообще-то несколько раз я их услугами пользовался, и они никогда не отказывали, если мне нужно было, так что я решил – какого хрена, пусть будет.

Летом шестьдесят девятого по всей стране хиппи громили кампусы, и у нас здесь была заваруха, в Беллефонте. Приперлись эти три волосатика из университета и влепили камнем в окно призывного пункта. К тому же ночью. Трусы. Много народу из старожилов стало звонить в Филли и говорить: «Эй, друзья, мы вам платим за крышу, помните? Наверное, теперь не будем». Босс выслал сюда Анжа и с ним пару человек, и они залегли в «Буш-Хаусе», где, надо думать, вы сейчас остановились. Я за ту неделю как следует с ними познакомился. Гребаная жара стояла, как в Африке, конец августа. Даже ниггеры по домам сидели.

Большой Анж и его команда каждый день у меня обедали.