Книга Строптивый и неукротимый - Софи Джордан

Холодный голос разума Хита продолжил:

– Тем не менее вы ждете от меня, что я буду другим.

– Да, – выпалила она в ответ. Вспыхнувшая у нее глубоко внутри искра взлетела по горлу вверх и воспламенила язык. – Потому что вы… вы любите свою сестру.

Его глаза лишь на долю мгновения смягчились, тут же наполнившись твердой решимостью.

– Люблю, не люблю, если Мина желает кувыркаться в сене с конюхом, то этого не будет. Это может закончиться тем, что она окажется в монастыре.

– Тогда вы потеряете ее, – промолвила Порция, испытывая грусть за Мину, за него, за себя, оказавшуюся в такой же ловушке, как глупая юная сестра Хита.

Нечто угрожающе похожее на боль, промелькнуло в его глазах.

– Я переживу ненависть сестры, если такие действия помогут защитить ее. – С этими словами он развернулся и ушел.

Она провела его взглядом, чувствуя недоумение, но главным образом грусть, потому что никто и никогда не полюбит ее так же сильно.

Глава 17

– Я рассказывала, как брат заставлял меня кататься в парке с лордом Мелтоном? – Порция поморщилась. – Восемьдесят восемь лет. Скрипучие суставы. Деревянные зубы. Плесневый запах. – Она посмотрела на Мину, надеясь увидеть хоть какое-то оживление на ее безучастном лице.

Мина и бровью не повела. Плотно сжатые уста напомнили Порции о Хите. Догадывались ли они, насколько похожи? Упрямые глупцы.

Лошади девушек шли бок о бок неспешной рысью. В небе низко висели облака, огромные клубы грязной шерсти. Порция покрепче сжала поводья и попыталась снова:

– А о том, как он заставил меня танцевать с лордом Хьютоном, известным медведем? У меня на пальцах до сих пор остались следы от его свинцовых ног.

Мина продолжала смотреть перед собой. Выражение лица девушки не изменилось.

– А еще был сэр Лайонел…

– Довольно. Я поняла, – наконец вырвалось у Мины. – Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, но никакие ваши рассказы не заставят меня простить брата. Я больше никогда не буду с ним разговаривать.

Порция медленно кивнула.

– Хорошо. Вы имеете право сердиться… однако, возможно, он тоже имеет такое право.

Мина бросила на нее мятежный взгляд, губы ее искривились.

– Вы его любите? – мягко спросила Порция.

– Кого?

– Вашего юного конюха, конечно же.

– Эдгара? – Мина смущенно рассмеялась. – Нет. Он привлекательный, но… – Не договорив, она вздохнула. – Нет, я не люблю его. Да я его и не знаю почти. Я гадкая, да? Наверное, мне следовало, по крайней мере, думать, что люблю его, чтобы позволять такие вольности. – Губы Мины задрожали. – Я просто устала от того, что ни один мужчина не считает меня достойной.

– Вы не гадкая, Мина. И вы достойны любого мужчины. – Облизав губы, она не удержалась и дала еще один, последний совет. – Вы не понимаете, как вам повезло. Ваш брат любит вас. Он просто пытается оградить вас от Уитфилда и ему подобных.

– Почему вы его защищаете? – спросила Мина, всматриваясь в лицо Порции ищущим взглядом. – Вы же его терпеть не можете.

– Как бы я ни относилась к вашему брату, он хочет вам добра.

«А когда он целует меня, весь мир исчезает. Я становлюсь такой же порочной, как он… Такой же податливой, служанкой в его объятиях».

По ее лицу разлился жар, и она прижала тыльную сторону затянутой в перчатку руки сначала к одной горячей щеке, потом к другой. Судорожно вздохнув, посмотрела вперед, делая вид, будто ее страшно заинтересовала окружавшая их скалистая местность.

Надеясь, что сестра Хита не заметит ее румянца, Порция предложила:

– Может быть, нам стоит вернуться? Я чувствую запах приближающегося дождя.

– Здесь всегда пахнет дождем.

– Но ведь дождь собирается.

– Здесь всегда дождь собирается. Не будьте вы такой горожанкой, – упрекнула ее Мина. – Я думала, мы сегодня сможем серьезно поездить.

Порция подняла бровь.

– Поездить серьезно?

В глазах Мины вспыхнули проказливые искорки.

– Да. Не хотите наперегонки?

Порция посмотрела на Мину, потом пожала плечами. Почему бы и нет? С тех пор как ей разрешалось выезжать за пределы Гайд-парка, прошли годы. Ухмылка медленно скривила ее губы.

– Вы не знаете, кому бросаете вызов.

Мина повела бровью, изысканное перо на ее шляпке качнулось на ветру.

– Признаю´, вы неплохо держитесь верхом. – Улыбчивые глаза прошлись по фигуре Порции. – Но горожанке нечего и думать, чтобы победить меня. Я родилась в седле.

– Так давайте проверим. – С ликующим криком Порция ударила свою лошадь каблуками и понеслась вперед.

– Так нечестно, – крикнула ей вслед Мина.

В ответ Порция только рассмеялась. Стук копыт об землю оглушал ее, заставлял гнать лошадь еще быстрее. Чересчур много времени. Слишком много она провела в городе. Слишком долго ограничивалась степенными верховыми прогулками по Роттен-Роу[15] под пристальным надзором Астрид.

Не оглядываясь назад, она отдалась восторгу езды, даже не заметив, что с головы слетела шляпка. Ветер вытащил ее заколки, и волосы стали развеваться у нее за спиной. Она гикнула от восторга. Из-за ветра в глазах Порции выступили слезы, но девушка не обратила на это внимания. Она чувствовала себя живой. Свободной.

Через несколько минут Порция придержала лошадь. Решив, что победила, обернулась, собираясь безжалостно поднять на смех Мину.

Вокруг раскинулись известняковые скалы. На ветру дрожали дрок и дикий терновник. Мины нигде не было видно.

– Мина? – Порция натянула поводья и остановилась окончательно.

Мина не появлялась и не отзывалась. Нахмурившись, Порция крутилась во все стороны.

– Мина? – крикнула она, чувствуя, как в сердце начинает вползать тревога.

Где-то вдали ветер завыл будто дикий зверь, отчего ощущение оторванности от мира сделалось еще сильнее. Она развернула лошадь, распущенные волосы хлестнули в лицо, ослепили. Отводя от глаз темные пряди и пытаясь успокоить лихорадочные удары сердца в груди, Порция осмотрела горизонт. Ничего. Ударив каблуками в бока лошади, девушка понеслась в обратном направлении.

Еще через несколько минут снова сделала остановку, когда поняла окончательно, что заблудилась. Считая, будто Мина скачет верхом сзади, Порция не обращала внимания на ориентиры.

– Замечательно, – пробормотала она, ощупывая взглядом пустынный пейзаж. Потом стала кричать и звать Мину, пока не охрипла.