Книга Gaudeamus igitur - Лариса Телятникова

Вот интересно, а откуда Ривендейл узнал про эту штуку?

— Знакомые рассказали, — кратко объяснил вампир, хотя я даже не успела задать вопроса. — Ну что, кто первый, ты или я?

Я замялась. Первой хотелось мне, но фантом вызвал все-таки Ривендейл. Совесть бормотала что-то нечленораздельное; я прислушалась, но ничего не поняла, а потому спросила:

— А еще одну такую же вызвать никак нельзя?

— Нет, — твердо сказал вампир. — Никак. Заклинание с жесткой матрицей.

Я подумала еще немножко.

— Ладно, давай ты первый. А я пока на скамеечке посижу…

Вампир пожал плечами и начал засучивать рукава.

Как и было обещано, я мирно уселась на скамеечку, прижалась спиной к стене, отдернулась от стены, нервно передернула плечами и стала смотреть.

Фантом работал весьма просто. Настроенный на некоторый режим, он выдавал линейную атаку заданной мощности и терпеливо ждал, пока герцог отразит ее и соблаговолит перейти в нападение. После пресловутого попадания иллюзия с минуту рябила, но потом все-таки вспоминала о долге и представала перед вампиром в более пристойном виде.

Надо сказать, что у герцога получалось неплохо. В первый раз фантом легко пробил его защиту, зато больше этого не повторялось — Щит Ривендейла был таким прочным, что об него можно было легко расколотить среднестатистический моргенштерн. Зато с нападением дела шли не столь удачно: вампир, разумеется, не мазал, но что-то в его чаре было неправильно, а что — я не понимала и сама. Пользуясь музыкальной терминологией — спасибо алхимическому цветку! — я могла сказать, что мелодию он в общем играет верно, но кое-где берет неправильные ноты.

Наконец герцог выдохся и подошел к скамье.

— Давай теперь ты, — предложил он, переводя дух.

Странно, но заклинания в процессе отработки всегда отнимают немало сил — потом, в схватке, пусть даже и учебной, они рождаются куда проще и быстрее.

Я кивнула и встала со скамьи.

Фантом ждал меня, терпеливо покачиваясь в воздухе. Я сглотнула, зачем-то потрогала языком уже поджившую блямбу и кивнула. Иллюзия начала медленно сплетать чару.

Наверное, я бы тоже успела подставить Щит, но специально не стала этого делать. Было очень интересно узнать, как именно атакует баньши. Едва ли учебный фантом способен нанести мне серьезный вред… Я твердо решила, что не буду отражать первый удар, но рефлексы в очередной раз оказались быстрее разума. Как только я увидела несущуюся ко мне чару, пальцы сами сплелись в нужные знаки, и я торопливо вскинула руки к лицу.

Заклинание расплескалось по прозрачной поверхности Щита, на мгновение ясно высветив его контуры. Не сдержавшись, я помянула мрыса, но было поздно. Атака оказалась отбита — теперь была моя очередь нападать.

Вспомнив все, что прочитала в книге, я торопливо начала рисовать в воздухе нужные руны.

Минуты через три я поняла, что получается у меня примерно как у Ривендейла. Вроде как все и правильно, но есть в заклинании какая-то фальшь. Вампир со своей скамьи только хмыкал, когда я в очередной раз пыталась атаковать фантом; наконец не выдержав, я развернулась к герцогу и прямо спросила:

— Что я делаю не так?

— Ну… — Похоже, Ривендейл не ожидал такого вопроса. Он, как и я, только чувствовал неправильность, но не мог выразить ее словами; подумав так, я остро пожалела об отсутствии Рихтера, который словами мог выразить абсолютно все, даже то, чего его выражать и не просили. Но Западные Земли были далеко, Ривендейл — близко, а заклинание нужно было кровь из носу, а отработать.

И тут меня осенила мысль.

— Генри, а ну-ка иди сюда! — скомандовала я, слишком поздно сообразив, что разговариваю не с кем-нибудь, а с наследным герцогом Ривендейл. Но наследный герцог не имел ничего против: наверное, его испугал многообещающий блеск моих глаз. Вампир подошел, настороженно косясь то на меня, то на фантома.

— Что ты придумала? — спросил он, разминая пальцы.

Я помолчала, почетче формулируя мысль.

— Значит, так! Я сейчас начну заклинание. А ты, как только увидишь, что не так, тут же меня дернешь и поправишь. Ясно?

В сформулированном виде идея звучала отнюдь не блестяще, но герцог, подумав, все-таки кивнул.

— Если получится… — не совсем уверенно посулил он.

Я бодро улыбнулась и сделала фантому знак.

Баньши неспешно зашевелилась над полом, собирая силы для заклинания. Я внимательно рассмотрела, как она становится плотнее и ярче, перед тем как выпустить наружу энергетический разряд, потом успела заметить сам разряд, а в последний миг вскинула руки, накрывая и себя, и Ривендейла Щитом. Заклинание ударилось о защиту — и я тут же поняла, что защита была двойной.

У благородного Ривендейла тоже были свои инстинкты.

— Я машинально… — буркнул вампир, поймав мой вопросительный взгляд, и тут мысль осенила меня повторно.

— Генри, — сообщила я, от волнения сформулировав ее совсем легко, — а если нам попробовать и атакующую чару плести вместе? Тогда мы…

— Можно, — подумав, разрешил вампир. — Только это, говорят, сложнее. Меня учили…

Но я упрямо стояла на своем. Учили его, понимаешь! Меня бы кто научил!

— А мы только попробуем! Попробовать-то нам ведь никто не запретит?

С этим сложно было поспорить, да герцог и не стал.

— Ну это да… — заключил он. — Тогда поехали?

— Поехали! — азартно согласилась я, вскидывая руку.

После первой же совместной атаки мы взглянули друг на друга с немалым уважением.

Не знаю, насколько сложно было работать в паре, — честно сказать, это просто было иначе, совсем по-другому, нежели плести заклинания одной. Приходилось слушать не только себя, но и Ривендейла, соизмерять свои действия с его, прикидывать, в какой конкретно момент можно начинать чертить тот или иной знак. Это было непросто. Зато, работая в паре, я легко чувствовала, где именно мои чары начинают сбоить, — работа Ривендейла как будто подчеркивала все шероховатости, давая возможность разглядеть каждый ляп. Сложнее сбиться с ритма, когда играете вдвоем.

— Слушай, а ведь и ничего себе получилось… — с легким удивлением признал Ривендейл, когда дым наконец рассеялся.

Посреди магзала теперь имелась выжженная дыра, которая быстро затягивалась — здешние стены и пол отлично умели регенерировать. Зато и фантом дрожал куда чаще обычного; теперь сквозь него легко можно было разглядеть противоположную стену.

— Еще раз? — предложила я, и Ривендейл, даже не дослушав, согласно кивнул.

Нет, Генри был не Хельги. Совсем не Хельги.

Из магзала мы ушли только в одиннадцатом часу — нас выгнал оттуда гном-завхоз, пришедший, очевидно, на звук и запах. Он застал нас как раз посреди очередного эксперимента, когда мы увлеченно долбили заклинанием по уворачивающемуся фантому, отважно переключенному на четвертый режим. В четвертом режиме баньши летала быстрее, да и атаковала болезненнее — я уже поприветствовала стену несколько раз, поприветствовала бы и пол, но подо мной очень удачно оказался относительно мягкий Ривендейл.