Книга Огненный шторм. Стратегические бомбардировки Германии. 1941-1945 - Ганс Румпф

Аналогичные меры на случай химической войны были приняты и во Франции, но не в таких масштабах.

Германия придерживалась в этом вопросе умеренного курса, и, как выяснилось впоследствии, такая политика себя оправдала. Руководство страны было решительно настроено против развязывания химической войны, особенно с применением авиации.

Что касается собственных разработок в этой области, здесь все внимание было сосредоточено лишь на обороне, хотя, конечно, в стране велись активные исследовательские работы с целью не быть застигнутыми врасплох в случае, если будут открыты новые виды отравляющих газов. И разумеется, велась подготовка к нанесению мощного ответного удара в случае, если противник применит химическое оружие. Не желая химической войны с применением авиации, руководство страны тем не менее приняло решение быть готовым к ней. Поэтому осуществлялась программа тщательных научных, медицинских и технологических исследований и разработок с задачей быть готовыми к любым неожиданностям. В ее рамках в Германии были созданы, подготовлены и оснащены подразделения специалистов-химиков, известные как Nebeltruppe («химические войска»). Кроме того, был разработан ряд мероприятий по обеспечению защиты гражданского населения.

По данным доклада, опубликованного в газете Allgemeine Schweitzer Militarzeitung, оккупационные силы союзников обнаружили склады, где хранились значительные запасы химического оружия, в том числе специальные артиллерийские снаряды, 130 тысяч химических бомб весом 205 и 500 килограммов, заполненных газом, защиту от которого не обеспечивали существующие типы противогазов. Большинство таких хранилищ были подземными.

В результате изучения захваченных во время войны советских противогазов выяснилось, что их последние модели были снабжены фильтрами, обеспечивавшими, помимо прочего, защиту от некоего известного в Германии газа, который был признан неудобным в применении. Тем не менее в качестве меры предосторожности был сразу же разработан новый фильтр, которым теперь оснащались и немецкие противогазы. Таким образом, предполагалось обеспечить защиту и от этого нового вида отравляющего вещества, который, очевидно, состоял на вооружении Советской России.

Тот факт, что в течение всей войны отравляющие вещества в любой форме рассматривались всеми воюющими сторонами как табу, является одним из наиболее интересных и необъяснимых феноменов той войны. Работая в 1944 г. над своей книгой «Бомбардировки оправданны», Спейт пишет (с. 56, 60): «Пока неизвестно, намерена ли Германия до конца войны использовать газ или нет. Ясным остается одно: твердая уверенность в том, что она должна была начать войну серией газовых атак, была опровергнута реальным ходом событий. Может быть, если бы у нее была такая возможность... Более вероятным является то, что она никогда не имела ни малейшего намерения использовать его. Это не доказывает, что она вообще никогда не применит это оружие, может быть, в качестве последней отчаянной попытки... «Джордж Сава указывал: «В объемистых аналитических справках по военным проблемам, опубликованных в нацистской Германии, почти единодушно подчеркивалась бесперспективность использования отравляющих газов».

Тем не менее перспектива быть втянутыми в химическую войну во Второй мировой войне была настоящим кошмаром для правительств всех воюющих сторон. Насколько оправданным было опасение, что перед лицом неминуемого поражения нацистские лидеры могут отказаться от всех запретов и отдать приказ о применении химического оружия, можно видеть из того примера, что в феврале 1945 г. Геббельс в резкой форме потребовал бомбить Лондон химическими бомбами в ответ на бесчеловечное разрушение Дрездена. К счастью, это предложение было отвергнуто.

Со своей стороны, немцам следует быть благодарными Черчиллю за то, что он избавил их от участи жертв химической атаки, хотя он, конечно, мог бы отдать приказ об использовании этого оружия. А в конце войны, когда люфтваффе были слишком слабы, чтобы осуществить удары возмездия, англичане могли бы применять отравляющие вещества практически безнаказанно. Последствия применения такого оружия были бы в крайней степени ужасными, а страдания гражданского населения, которое и так уже вынесло очень много от бомбежек союзников, возросли бы настолько, что превысили бы все пределы человеческого воображения. Это становится особенно очевидным, если вспомнить, что население Германии совсем не было готово к такой войне. Американская комиссия по расследованиям совершенно права в своем выводе, что, несмотря на хорошую подготовку специалистов химических войск Германии и прекрасную организацию гражданской обороны, персонал которой проходил подготовку по оказанию помощи пострадавшим от применения газов, ее существенным недостатком было то, что ничего не делалось для подготовки к химической войне гражданского населения. Возможно, причиной были опасения, что такие меры могут посеять панику в стране, но применение отравляющих веществ неизбежно привело бы к возникновению обстановки всеобщего хаоса и обрекло бы людей на новые страдания.

В послевоенной литературе этот вывод зачастую оспаривается. Некоторые специалисты полагают, что применение авиационных химических боеприпасов, в особенности начиненных боевыми нервно-паралитическими газами, было бы более выгодно странам-победительницам, чем опустошение территорий, которые предстояло оккупировать, фугасными, зажигательными или даже ядерными бомбами. В своей книге Die deutschen Waffen und Geheimwaffen im zweiten Weltkrieg («Оружие Германии и ее секретное оружие во Второй мировой войне») Р. Лусар подробно рассматривает характеристики боевых отравляющих веществ, которые прежде держались в секрете. В Германии питали тайные надежды на то, что в последний момент придет спасение, и принесет его применение новых видов оружия, которые окажут решающее влияние на исход войны. Неопределенные слухи ходили как среди солдат на фронте, так и среди населения страны. Даже весной 1945 г. немецкие газеты пестрели заголовками типа: «Мы находимся уже на пороге победы!» Лусар считает, что здесь речь шла не о ядерном оружии, как обычно принято считать, а о новых боевых отравляющих газах, смертоносный эффект применения которых должен был превосходить все известные ранее виды отравляющих веществ.

Подобной возможностью не следует пренебрегать и в будущем. Необходимо быть постоянно готовыми к принятию мер по отражению газовой атаки, в которой, возможно, будут использованы новые, доселе неизвестные виды отравляющих веществ. Кроме того, в будущем необходимо постоянно помнить об опасности сброса противником атомных бомб и о возникающем в связи с этим заражении местности радиоактивными веществами. В настоящее время никакие оборонительные планы не должны полностью исключать возможности ведения химической войны.

Мы должны постоянно помнить, хотя бы ради того, чтобы сохранить в себе веру в человечество, что решение воздержаться от применения химического оружия во Второй мировой войне было принято не только из соображений нецелесообразности его использования. Именно фактор морали помешал руководителям противоборствующих сторон преодолеть последнюю ступень на пути к окончательной деградации. Применение химического оружия, несомненно, означало бы отказ от всех с таким трудом утвержденных принципов Гаагской конвенции, которые запрещают химическую войну. В то же время надежды человечества на лучшее будущее уже тогда могли бы подвергнуться испытанию, которого не смогли бы выдержать.