Книга Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями - Петр Фролов

Кроме этого, Штаб РККА указал на совпадение с его данными показаний обвиняемых о главных направлениях движения японских войск на ДВК при начале военных действий в СССР.

Приводим выдержки из экспертизы Штаба РККА:

«Характер уже переданных японцам материалов по району Суражевка – г. Свободный Уссурийской ж.д. и подготовленных диверсионных актов в этом районе имеет исключительно важное военное значение в обороне ДВК для нас, так как с выходом японцев по Сунгари на Тихонькая – актом диверсии обеспечивается левый фланг действующих войск на коммуникациях Сунгари. Взрыв величайшего в СССР Амурского моста у Хабаровска создает чрезвычайные затруднения в операциях Красной Армии».

И далее: «План шпионско-диверсионной организации по ДВК разработан с таким расчетом, что приведение его в исполнение ставит Д.В. край, благодаря его географическим особенностям, в своей большей части (Уссурийский край, часть Амурской области и Сев. Сахалин) в положение военной добычи японцам».

Следствие продолжается форсированным темпом»[97].

Внимательный читатель обратил внимание на то, что японскую резидентуру ликвидировали сотрудники Экономического управления ОГПУ, а не Особый отдел. В этом нет ничего удивительного. Основная нагрузка по противодействию японской разведке (в первую очередь выявление ее агентуры) легла на территориальные органы госбезопасности. А военные чекисты в то время занимались вопросами обеспечения режима секретности и боеготовности частей и соединений Красной Армии и Военно-Морского Флота. Также они занимались контролем за ситуацией на военных объектах. Так, в мае 1933 года военные чекисты задержали на аэродроме 110-й авиаэскадрильи японского агента, который талантливо играл роль глухонемого инвалида. Он собирал данные о тактико-технических данных самолетов, их численности и боеготовности, состоянии объектов наземного обслуживания[98]. Разумеется, военные чекисты принимали активное участие в проведении операций «Мечтатели», «Маки Мираж» и других.

11 января 1932 года начался новый этап операции «Маки Мираж». В игру решили ввести Ивана Горелова. Согласно «легенде» он:

«Помощник начальника 6-го отдела штаба Особой Дальневосточной армии, ведает всем командным составом армии. Бывший прапорщик царской армии, холост, любит выпить, девочек...»

Теперь оставалось лишь придумать вескую причину, заставившую офицера согласиться сотрудничать с японской разведкой. «Легенда» звучала так:

«Иван Горелов – сотрудник штаба армии, ведает наградами, продвижениями и перемещениями командного состава армии. Из наградных фондов он якобы растратил 3 тысячи рублей и теперь опасается проверки. Выхода у него два: как-то погасить истраченную сумму или попасть под суд и скомпрометировать себя в глазах офицеров Штаба и как царскому офицеру пустить себе пулю в лоб».

После этого Летову лишь осталось сообщить японскому резиденту о нуждающемся в деньгах Иване Горелове. Камазава приказал Островскому установить с проштрафившимся офицером контакт. Прошло еще несколько недель, и Иван Горелов начал активно работать на Токио. В документах японской разведки он фигурировал как «Большой корреспондент».

Первая информация, которую Горелов через Островского передал японцам, была о больших лагерных сборах нескольких соединений ОДА в 1930—1931 годах. Вот фрагмент этого сообщения:

«Имеются сведения, что в одном из полков каждой дивизии вместо колесных машин будут применены гусеничные тракторы-транспортеры.

По-видимому, речь идет о тракторах, образцы которых демонстрировались в Кремле правительству в ноябре прошлого года, сведения о чем были опубликованы в печати.

В артиллерийском полку стрелковой дивизии реорганизация свелась к формированию четвертого дивизиона полевых тяжелых гаубиц и пушек на тракторной тяге и переводу всех батарей на шестиорудийный состав. Таким образом, общее количество орудий артиллерийского полка дивизии вместе с противотанковой батареей достигло 58 вместо прежних 34.

Артиллерийские полки закончили перевооружение на новую модернизированную материальную часть, но снятую хранят у себя, частично используя ее для выходов в поле, по-видимому, в целях сохранения новой».

Понятно, что после прочтения такого документа в Токио справедливо решили, что в ОДА начался процесс ее усиления за счет артиллерии, а также за счет использования для транспортировки орудий гусеничной техники вместо колесной. Объяснять преимущества от применения последней в регионах, где отсутствует сеть трасс с бетонным и асфальтным покрытием, не надо.

Другие абзацы цитируемого документа также содержали неприятные для Токио сведения:

в каждом батальоне создана рота тяжелого оружия, состоящая из взвода 76-мм батальонных мортир и взвода минометов, в каждом по четыре орудия;

в стрелковые роты введены противотанковые взводы, состоящие из двух крупнокалиберных минометов;

каждому взводу выделено по 15—20 полуторатонных машин.

5 февраля 1932 года после непродолжительного боя с китайской армией японские войска вошли в Харбин. Маньчжурия оказалась полностью оккупированной Японией. Один из китайских генералов поднял мятеж против оккупантов. Кумазава, опасаясь расправы со стороны китайцев, бежал в Благовещенск, где укрылся в стенах японского посольства. Теперь он надеялся лично познакомиться с Гореловым, уже без посредничества Островского. Однако это ему никак не удавалось. Как разведчик он бездействовал. В начале 1933 года, когда Японии удалось навести порядок в Маньчжурии, Кумазава вернулся в Сахалян и занялся привычным делом – организацией разведки против Советского Дальнего Востока. Он восстановил связь с Островским и потребовал от последнего активизировать деятельность Горелова. В Токио с нетерпением ждали новых документов из штаба ОДА. До начала советско-японской войны оставалось всего лишь полтора года. Японский генералитет с помощью «Большого корреспондента» надеялся найти слабые места в обороне Советского Дальнего Востока.

Одновременно начал готовиться план проведения серии диверсий в регионе. В подготовленном в Токио списке значилось 26 объектов, перечислим некоторые из них:

железнодорожный мост через реку Амур;

железнодорожный мост через реку Зея;

железнодорожный мост у Читы;

хабаровская электростанция;

владивостокская электростанция;

водонапорная башня на станции Облучье;

завод «Металлист» в Благовещенске;