Книга Григорьев. Повесть о ракетчике - Григорий Сухина

Кстати, во время памятной поездки Янгеля на юбилей М. Г. Григорьев, перед тем как сесть за праздничный стол, успел организовать выступление Михаила Кузьмича перед офицерами управления армии, мотивируя это тем, что у большинства это единственная возможность послушать Генерального конструктора MKP, задать вопросы и что у многих из них это останется в памяти на всю жизнь. Так оно и случилось.

Михаил Григорьевич всегда тепло отзывался о совместной работе с Михаилом Кузьмичем Янгелем: «Многие из нас видели в нем человека, способного взять на себя бремя ответственных решений. Я бы сказал, что это особая ответственность. Так, во время Карибского кризиса его МБР Р-16, еще не полностью отработанная на полигоне, заступила на боевое дежурство. Многие тогда сомневались, а он спокойно и уверенно подтвердил ее способность выполнить задачу».

И еще одно суждение, которое часто высказывал М. Г. Григорьев: «Янгель был одним из лидеров среди разработчиков ракетной техники, особенно в то нелегкое, полное тревог время, когда нам нужна была именно его ракета, так как имевшиеся ракетные комплексы уступали ей.

Мы иногда спорили. С ним откровенно можно было говорить об обороне страны, а это ведь не диспут на свободную тему. Если мои доводы были убедительными, он их не отрицал, а искал выход, предлагал решение, позволявшее выполнить задуманное в металле. На наши чисто военные вопросы он почти всегда находил неординарные, конструктивные предложения».

Судьбы их (Янгеля и Григорьева) похожи как две капли воды — нелегкое детство и высокий взлет в большую, яркую, нужную людям жизнь. Даже отзывы о каждом из них тех, кто с ними работал, почти идентичны.

Подчиненные, смежники, все с кем он трудился, говорили о М. К. Янгеле, что его отличают необычайная работоспособность, умение в нужный момент объединить усилия нескольких громадных организаций для выполнения стоящей задачи, оперативность и смелость в решении любых возникших вопросов, высокая общая и техническая эрудиция, абсолютное доверие к людям при рассмотрении как простых, так и необычайно сложных ситуаций, простота в обращении, доступность каждому, умение разговаривать с людьми, требовательность, высокий профессионализм, спокойствие, уверенность в себе, уважение к своему и чужому достоинству, умение прислушаться к замечаниям и просьбам людей, обаятельность, удивительная интуиция и т. д. Вместе с тем он не очень любил критику, но если она была справедливой, не считал зазорным признать свою неправоту. Не любил проигрывать ни в чем — ни в игре, ни в рыбалке, ни в серьезных делах тем более.

Подчиненные и все, кому довелось работать вместе с М. Г. Григорьевым, так характеризовали его: суров, предельно требователен, но справедлив. Ненавидел лентяев, но хорошо видел работяг, и особенно офицеров с хорошей инженерной подготовкой. Отличался необычайной работоспособностью, взыскательностью к себе, умением слушать и слышать подчиненных, готовностью оказать всемерную поддержку своим ближайшим помощникам, постоянной, непоказной заботой об условиях быта войск и семей офицеров, умением постоять перед старшими начальниками за общие интересы, стремлением докопаться до мелочей в каждом серьезном деле. Не любил проигрывать — ни в стрельбе из личного оружия, во время игры в шахматы, на бильярде, ни на рыбалке, ни на охоте, а особенно, когда решались принципиальные вопросы.

Это далеко не полный набор отзывов о М. Г. Григорьеве, причем отзывов разных людей, высказанных в совершенно свободной обстановке.

Из аттестации на генерал-лейтенанта М. Г. Григорьева от 21 ноября 1965 года:

«В работе проявляет инициативу и высокое чувство ответственности за порученное дело.

Имеет большой боевой и командный опыт работы.

Обладает хорошим кругозором и мышлением.

Много работает над повышением своих технических знаний. Ракетную технику, состоящую на вооружении, знает хорошо…

С марта 1963 года непрерывно работает Председателем Государственной комиссии по приему новой ракетной техники. При этом проявил исключительное трудолюбие, знание техники и принципиальность в решении поставленных вопросов.

Вывод: Занимаемой должности соответствует. После приобретения большего опыта непосредственного исполнения обязанностей первого заместителя может быть назначен на должность командующего армией».

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский аттестацию утвердил и написал следующий вывод: «Занимаемой должности вполне соответствует. Достоин выдвижения на должность командующего ракетной армией или первого заместителя начальника 12-го ГУМО».

КОМАНДАРМ

В июне 1966 года генерал-лейтенанта М. Г. Григорьева, проявившего исключительную способность успешно руководить большими воинскими коллективами, ракетную эрудицию и оперативно-стратегический кругозор, назначают командующим крупнейшей ракетной армией, имеющей десятки ракетных комплексов различного назначения, размещенных в основном на Украине. Управление армии, как уже упоминалось, находилось в городе Виннице.

Винницкая армия располагалась на территории трех республик — России, Украины, Белоруссии. Места, столь густонаселенные, что порой удивительно: как здесь еще находили территорию для размещения ракетных комплексов?

На вооружении ракетных дивизий были самые различные установки. На вооружении отдельного полка в Крыму, например, — ракеты Р-5М. В других дивизиях — комплексы с ракетами Р-12, Р-12У, Р-14, Р-14У самого различного базирования: подвижные, стационарные, смешанные. Позже, в середине 60-х годов, две дивизии, дислоцирующиеся в городах Первомайске и Хмельницком, начали перевооружаться на межконтинентальные ракеты шахтного базирования.

Бытовало устойчивое мнение, что Украина очень благодатное место для службы. Оказывается, и там можно было найти места, где жизнь порой не уступала по сложности районам Сибири. Пообщайтесь с теми, кому пришлось служить в Белокоровической ракетной дивизии. Места для дислокации полков ухитрились выбрать в самых неудобных районах. Для размещения одного из ракетных полков облюбовали площадку среди болот. Привязались к какой-то дороге, которую строили еще под руководством генерала Д. М. Карбышева накануне войны. Дорога была далеко не шоссейной. Просто в болотистую местность были навалены громадные камни разной конфигурации. Затем их присыпали щебнем. Уже построили стартовые позиции полка, организовали боевое дежурство, а офицеры ежедневно тряслись на службу по изматывающей душу и нервы грунтовке. Вечером тем же путем обратно. Писали жалобы, но все без толку. Нормальную дорогу проложили только через десяток лет.

Было немало и других трудностей, связанных с дислокацией частей. Например, полки и дивизионы ракетной дивизии (со штабом в городе Орджоникидзе) были разбросаны по всему Северному Кавказу — в Дагестане, Северной Осетии, Чечне — и находились друг от друга на расстоянии в несколько сотен километров, что создавало дополнительные трудности в управлении.

Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что армия дислоцировалась на территории пяти военных округов — Одесского, Белорусского, Прикарпатского, Киевского, Северо-Кавказского. В этой ситуации командующему армией надо было быть и дипломатом, и просто толковым офицером, чтобы вовремя решать назревшие вопросы. Отношение к ракетчикам со стороны представителей других видов Вооруженных Сил было далеко не однозначным. Им порой было непонятно, почему ракетчикам уделяется так много внимания, почему строят жилье в первую очередь в ракетных гарнизонах, почему округа обязаны их снабжать иногда в ущерб себе. Ведь все вещевое, продовольственное и прочее тыловое снабжение ракетных частей шло через соответствующие службы военных округов. Квартирно-эксплуатационные части ракетных соединений подчинялись также КЭУ округов. Но когда представители округа приезжали в ракетный гарнизон, их сразу ставили в определенные жесткие рамки — туда нельзя, это не по вашей части, туда необходим специальный допуск, который вы никогда не получите. Все это вызывало у соответствующих начальников глухое раздражение, которое находило самые неожиданные выходы.