Книга Лунная Дева - Вячеслав Корнич

«Дьявол воплоти», — невольно подумала про себя Татьяна. — Жуть какая…

И в это мгновение раздался страшный пронзительный рёв, от которого у девушки заложило уши, даже несмотря на глухую металлическую дверь. Но неожиданно рёв стих, и она услышала знакомый голос:

— Успокойся, брат, ступай к себе.

К удивлению Татьяны двуногое чудовище подчинилось, видение тот час же исчезло, и вновь воцарилась мёртвая тишина…

Она не знала, сколько прошло времени, день сейчас или ночь, всё слилось в нескончаемую пытку холодом и темнотой, даже недолгие минуты беспокойной дремоты ничего не меняли. Чтобы хоть немного поспать, ей приходилось интенсивно до испарины разминаться, однако собранного тепла едва хватало на несколько минут. Татьяна постоянно ощущала рядом своего безмолвного, но навязчивого сокамерника. Голод почти не мучил её, за всё это время она не осилила даже половину шоколадки, не случайно завалявшейся в её кармане. Больше хотелось пить, Татьяне приходилось прикладывать к влажной стене платок и выжимать собранную влагу себе в рот. Не совсем гигиенично, но выбирать не приходилось. Всё это время в голове Татьяны крутилось одно из её стихотворений:

Капли плачут на окне — Молча грусть свою вещая… Но зачем их слёзы мне? С ними осень провожая, Вытру мысленно стекло Да снежинки нарисую… Первый снег и так бело… Где бы кисть найти такую, Чтоб коснувшись полотна — Помогла от дум избавить? Как же смешаны тона… Или острой бритвой править — То, что на сердце легло? Ведь от боли хоть не душно, А в слезах отнюдь не зло — Соль к теплу неравнодушна… Ну, а если жизнь скучна, Ей обычных трёпок мало? Выпью скорби — допьяна, Чтобы радость ближе стала!

Татьяна написала его ровно год назад после расставания со своим молодым человеком. Девушке казалось, что она любила его, но однажды уличив его в наглой лжи, все её радужные иллюзии вмиг рассеялись, она ясно поняла, что он не её герой. Как ни странно, это стихотворение помогало ей выстоять, и ещё ей помогал пример её любимого поэта, из его биографии она помнила, что Лермонтов не раз ночевал в горах один, среди врагов, завернувшись в черкесскую бурку. Несмотря на чудовищные условия и неопределённость, она ни разу не поддалась панике, а наоборот, собирала в кулак всю свою волю и терпела с надеждой на лучшее. Прошло ещё какое-то время заточения Татьяны, и вдруг она поняла, что холод отступил, перестал мучить её. Тело девушки уже само без её усилий взялось поддерживать комфортную температуру, и даже её руки-ледышки впервые наполнились тёплом. Татьяна не знала, как объяснить этот феномен, да и все остальные тоже, всё, что происходило с ней за последнее время походило на какую-то сказку или небыль, но ей уже не хотелось отказываться от того, что она имела. Теперь у неё было много свободного времени, она старалась посвятить его осмыслению своих новых способностей и, если можно так выразиться — шлифовке их граней. Узкие стены уже не давили на неё, она научилась видеть сквозь них, вот только пока не могла через них пройти. Но в своих мечтах она уже делала это, и ещё много такого, что ещё вчера казалось просто невозможным. Лишения плена и вынужденное одиночество открыли внутри неё ещё одну волшебную дверцу, за которой оказалось много бесценных даров. Ещё совсем недавно она была как все обычные люди, жила своими повседневными заботами, тревогами, мимолётными радостями и не так часто вспоминала о душе, о том чего хочет она. А сейчас стало иначе, Татьяна находилась как бы внутри себя и воспринимала всё, в том числе и свою прошлую жизнь — глазами души. Девушке было спокойно и уютно внутри себя, все её прошлые проблемы казались теперь такими смешными, надуманными, о них даже не хотелось вспоминать, они совершенно не трогали её сердце. С Валерой, конечно, всё складывалось иначе, но даже в этом вопросе она оставалась солидарна с покоем души и верила ей. Татьяну словно просеяли через незримое сито и вновь собрали уже на той стороне, оставив где-то там в другой жизни все её тревоги и сомнения. Она стала другой, безусловно, другой. Татьяна чувствовала в себе силы, чтобы бороться и не просто бороться, а побеждать.

Когда, наконец, лязгнул засов массивной двери, и та со скрипом отворилась, девушка была готова ко всему. В лицо Татьяне ударил яркий луч фонарика, она невольно зажмурилась, а открыв глаза, увидела перед собой ту самую рыжеволосую женщину.

— Я же говорила, что мы ещё встретимся, милая, — с усмешкой произнесла она. — Фу, какое неприглядное место! Нет, не для тебя оно, не для тебя. Ты уж прости Дьюола, он немного погорячился, если бы я знала, такого бы не произошло. Ты свободна, можешь выходить. Полагаю, мы с тобой лучше найдём общий язык, мы ведь женщины. Так, милая?

— Сколько я здесь пробыла? — не отвечая, спросила Татьяна.

— Всего-то ничего, неделю, или чуть больше…

— И куда мы сейчас?

— Домой, милая, там уже всё готово. Сначала приведёшь себя в порядок, потом поужинаем в узком кругу, а дальше видно будет. Да, я ещё не представилась, меня зовут — Мердина. А тебя, если ты не возражаешь, я буду называть Таней, мне нравится это нежное русское имя.

— Пожалуйста, как хотите, — не стала возражать Татьяна.

— Ну и славно, надеюсь, мы подружимся. Всё, всё, пошли быстрее из этой кротовой норы!

V

Татьяна испытывала непередаваемое блаженство, нежась под «шапкой» пены в горячей ванне, похожей на большую белоснежную ракушку. Все эти дни её телу так не хватало обыкновенной воды. Она совершенно не тешила себя иллюзиями насчёт благих намерений Мердины и Дьюола, но если появилась возможность немного передохнуть, почему бы ей не воспользоваться. Расслабившись от удовольствия, она чуть было не заснула, но тут сработал внутренний будильник. Ей не хотелось опаздывать на званый ужин, обещавший интересные открытия или, по крайней мере, некоторые ответы на её вопросы. Татьяна подсушила феном волосы и заглянула в гардероб. В нём оказалась одежда на все вкусы, как раз её размера, видимо, и здесь не обошлось без участия Мердины. Она настойчиво рекомендовала девушке не стесняться в своём выборе, чтобы выглядеть подобающе, как настоящей леди. Татьяна решила последовать её совету, выбрав очень элегантное вечернее платье. Немного косметики и она уже была готова предстать перед живыми персонажами её книги.

Спустившись в сопровождении слуги на первый этаж, она вошла в обеденный зал, освещённый интимным светом светильников и восковых свечей. В зале её уже ожидали трое — Мердина, Дьюол и Полянский. Мужчины были в строгих смокингах, а Мердина в открытом вечернем платье, подчёркнуто облегавшем соблазнительные формы её тела. Первый сюрприз Татьяна оценила, но чувствовала, что это только начало. Увидев Татьяну, Валера поспешил ей на встречу и, приблизившись, взял девушку за руку:

— Танюша, я так рад тебя видеть, я так тебя ждал…