Книга Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский

Из журнала военных действий армии П. А. Румянцева за 1770 г. о сражении при Рябой Могиле

16 июня. Приняв намерение атаковать неприятеля, как генерал-квартирмейстер Боур находил к тому удобность, по осмотру ближайшему с правой токмо стороны, подвинулась армия вперед верст за девять с половиною в лагерь при деревне Гремиште, а с корпусом своим генерал-поручик князь Репнин отошел перед оной верст до пяти по левой стороне, не сняв из своего лагеря палаток. Место, где он стал, закрывало его от неприятеля; генерал же квартирмейстер Боур неподвижно пребывал в своем прежнем лагере.

Над вечер взяты меры к атаке неприятеля в его лагере, который был на превысокой и утесистой горе, лежащей при реке Пруте пониже Рябой Могилы, окружен обширным ретраншементом с сорока четырьмя пушками, к тому же перед оным был еще и грязный ручей. Неприятель, в приближении нашей армии, сошел из своего лагеря на высшую гору, весь тот день примечал на наше положение издали.

17 июня. По предположению накануне, в два часа пополуночи, армия с тихостью собралась к походу. На рассвете пройдя дефилею и обняв высоты в правой стороне, пущено три ракеты, уведомляющие о том генерал-квартирмейстера Боура, которому надлежало по сему знаменованию со своим корпусом прямо идти к турецкому ретраншементу и атаковать в лицо неприятеля, а в сие же время генерал-поручику князю Репнину с своим корпусом зайти и ударить неприятелю в левое его крыло; с нашей стороны генерал-майору Потемкину, на правой стороне Прута бывшему, к той поре поспешать также с своим деташементом к атаке неприятеля в тыл, для чего он уже ночью имел приготовленные понтонные мосты.

По усмотрении сигнала тотчас генерал-квартирмейстер Боур пошел со своим корпусом к первой вышине; генерал-поручик князь Репнин, впереди армии в правую сторону маршировавший, стал обходить неприятеля, целив в назначенный ему предмет; а армию построивши в порядок бою всем фронтом, его сиятельство сам главнокомандующий вел против неприятеля, прикрывая движение князя Репнина и во вспомоществование всем атакующим корпусам и, едучи перед первой линией, беспрестанно примечал на обращение неприятеля, который виды своих движений из лагеря указывал то прямо на армию, то на корпус князя Репнина.

Как только генерал-квартирмейстер Боур вышел на первую ему предлежавшую вышину и приказал устроить впереди из пушек и единорогов батарею для прикрытия войск, туда всходивших, то неприятель и сие, и от всех сторон увидев на себя движения, весь бросился в лагерь и сорвал поспешно оный. Приметив купно с таковым действием и его наглый бег, его сиятельство главнокомандующий тотчас всю тяжелую кавалерию под предводительством генерал-поручика и кавалера князя Репнина послал от армии на бегущего неприятеля.

Между сим немедленно с двумя гренадерскими ротами подполковника графа Воронцова генерал-квартирмейстер Боур взошел на гору к ретраншементу, так как и князь Репнин всходил же на противную вышину; но неприятель, поспешно удаляясь и прикрывая свою ретираду отборными людьми, которые временем принуждали к отступлению и наши легкие войска, в то время на них посланные, вскоре вышел из расстояния, чтобы пехоте нашей можно его было достигнуть; узнав то, генерал-поручик князь Репнин приказал генерал-майорам графу и кавалеру Подгоричани и Текели атаковать и преследовать неприятеля, кои с полками гусарскими – Сербским, Ахтырским и Харьковским, не замедлившись то исполнили, а первым храбрым ударом наши гусары и опрокинули неприятеля и пошли за ним вдогонку.

Оставляя свой лагерь, приметил неприятель на себя движение из-за Прута генерал-майора Потемкина, который, увидев его бегство, спешил только с одними егерями да легким войском в погоню. Посему неприятельской конницы до двух тысяч человек бросились с превеличайшим жаром на сей деташемент; удачи однако же им не было, ибо подполковник и ордена Святого Георгия кавалер Фабрициан, установив при егерях батарею, производимою из пушек пальбой не только отбил неприятеля, но и подкрепил гусар корпуса князя Репнина, которые тем паче напустили на неприятеля.

Тяжелая наша кавалерия никак не могла достигнуть неприятеля, скакав во весь опор, ибо неприятельские лошади, привычные к бегу и к положению сих мест гористых, ускакивали перед нашими от времени далее; и так преследовав до двадцати верст, должны были остановиться – столько по усталости лошадей, как сие действие происходило в самый жаркий день, так и ради того, что неприятель, взобравшись на гору, построил батареи и из своей артиллерии, которую поспел увезти, начал по нашей кавалерии стрелять.

В сем сражении убитых неприятелей счел господин генерал-майор граф Подгоричани до четырехсот человек, в том числе и хана татарского сын Дели Султан Керим, который, окружен будучи в глубокой долине с сотней отборных всадников, не захотел отдаться в полон жив, и потому гусары всю сию отчаянную партию в присутствии графа Подгоричани перестреляли. Наш урон убитыми: бомбардир один, гусар десять, донских казаков пять и один арнаут; ранеными: поручик Вукотич и прапорщик Гаврилов гусарские; кирасирский каптенармус один; гренадер одиннадцать; бомбардир и фузилер два; гусар семь, егерь один; донских казаков тринадцать, да безвестно пропавшими: корнеты Бочманов и Брянов; капрал гусарский один; карабинер один; гусар два; лошадей строевых убито восемь. В плен взяты Агмет-ага Селим-агасы, то есть чиновник из ближайших наперсников Абазы-паши, да ханский секретарь, один турок и один татарин.

Сии пленные показали, что корпусом их командовал Абаза-паша и хан крымский, в котором почиталось турецкой пехоты одиннадцать тысяч и конницы одиннадцать же тысяч, да татар до пятидесяти тысяч. Они намеревались перейти Прут и разбить корпус князя Репнина, считая его в силах слабейших против своих, но, увидев армию, которой они столь скорого приближения не чаяли, и ужаснувшись от всех сторон их окружающих войск, которых считали они не менее полутораста тысяч, принуждены были с трепетом бежать. Овладев неприятельским лагерем, получили мы одну большую медную пушку, которая была повреждена, да в сражении достали войска генерал-майора Потемкина одно знамя.

Его сиятельство, осмотрев неприятельский лагерь и нашедши оный чрезвычайно выгодным, в котором превеличайшие преимущества природа подавала умеющим тем пользоваться, отошел тот день шестнадцать верст от вчерашнего своего лагеря и расположился с армиею в новом лагере, не доходя той высоты, с которой сбит неприятель.

На вечер возвратилась вся кавалерия от преследования неприятеля, который, по примечанию, остановился верст за тридцать, не разбивая лагеря…

Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о сражении при Рябой Могиле

20 июня 1770 г., лагерь ниже Рябой Могилы

Государыня всемилостивейшая!

Вашему императорскому величеству сим всеподданнейше донести я честь имею, коим образом войска, моему предводительству вверенные, вновь храбрым наступлением на неприятеля, ушедшего 10-го числа сего месяца на высоты, ведущие к Бендерам, и паки его обратили в бегство из самого крепчайшего лагеря, которой, рекогносцировав 14-го числа сего месяца, нашел я весьма выгодным для неприятеля и отъемлющим удобность к приступу, если прямо всходить к оному, поелику неприятель утвердился на чрезмерно крутой горе, окружившися обширным ретраншементом с сорока четырьмя пушками, имея перед собой топкий грязный ручей.