Книга Слезинка в янтаре - Анна Данилова

Она замолчала, наверное, рисовала в воображении то, о чем я сказала, и наконец ответила весьма решительно:

— Ни за что. Я люблю его.

— Караваев видел, что вы с ним вышли из вагона.

— Да, он проводил меня до Москвы и сразу поехал в аэропорт. Ему нужно было срочно возвращаться в Кемерово.

— Как у вас с ним, серьезно?

— Очень даже. Он сделал мне предложение.

— Ого! Я рада!

Как же хотелось верить, что все так и будет, что Михаил еще объявится и женится на Оле. Но если так, почему он не пожелал познакомиться с будущей тещей?

Задавать этот вопрос прямо не стоило. Нужно пощадить Олю, пусть поживет с надеждой. Но сколько таких историй на белом свете, когда мужчина, получив свое, обещает жениться, а сам исчезает?

— Что у тебя в Питере? Нашла сестру? Она жива-здорова? — Оля, кажется, и сама была рада сменить тему.

— Да, с ней все в порядке, но мы пока не виделись.

— Как так?

— Договорились встретиться завтра, — солгала я. Нечего прямо сейчас вдаваться в подробности.

Мы мягко свернули разговор, пожелали друг другу спокойной ночи и на этом простились.

Всю ночь мне снилась фрейлина Лопухина. Она металась по моей спальне голой и почему-то отвратительно гремела костями. Кажется, она пыталась найти какое-то платье.

Александра

— Не могу здесь уснуть, надо было ехать к себе.

Я ворочалась на постели Валентины. Караваев отвез нас на Цветной бульвар — так захотела Оля, и я не стала возражать. Конечно, ей нужно было принять ванну, отдохнуть. Хотя мне было бы куда удобнее, если бы она поехала ко мне, к нам с Караваевым. Тем более он сам сказал, что его не будет. Там я бы ее накормила, благо есть чем, а здесь, на Цветном, что я ей могу предложить? Пока она мылась, я сбегала в магазин, купила курицу гриль, помидоры, пирожные и приготовила ужин.

Понятное дело, в присутствии Сергея Ивановича я не могла заикнуться об этих поцелуях на перроне. Но за ужином не выдержала, спросила.

— Так. Познакомилась в поезде. — Оля покраснела. Она мне врала, и причиной этого мог быть только стыд. Ей было стыдно.

— Ладно, не хочешь рассказывать — не надо.

Пришлось сделать вид, что мне это не очень интересно. Но я же чувствовала, что между ними что-то есть! Знаю я свою дочь: она будет молчать, как партизан, если там что-то не то, если ей, вот именно, стыдно. Получается, я ее плохо воспитала, раз она могла сойтись в купе с первым встречным. А если забеременеет? Вот дурища-то.

После чая она стала рассказывать, что с ними, двумя дурочками, произошло в этой сибирской деревне. Ясное дело, поездка оказалась пустой тратой денег. Валентинину сестру они не нашли, накупили всякой ерунды — варенья, бальзамы, орехи, мед. Да, их с Валентиной это путешествие сблизило, но что дальше?

— А как она собирается возвращать нам долг? Она же нам теперь должна!

— Мам, да откуда мне знать? Будет работать. Она там собирала материал для книги о Тисульской принцессе. И вообще, я устала и хочу спать.

— Она что, писатель? — хмыкнула я. — Так зачем вы туда ездили, можешь объяснить? Ты же говорила, что там ее сестра.

— Мам, прошу тебя, оставь меня в покое.

— Хорошо-хорошо. А что, там на самом деле нашли эту древнюю женщину? Я тоже о ней читала, мне даже жутко стало.

— Да брось ты, все это чушь! — Она бросила на меня короткий взгляд, словно боялась посмотреть в глаза. Снова врала? — Нужно же как-то заманивать туристов в эту тьмутаракань.

Что-то с ней творилось, с моей дочерью. Я же видела, что она сама не своя.

— Ты, случаем, не влюбилась?

Вместо ответа она легла, укрылась с головой и уснула.

Пока она спала, я прибрала на кухне, вышла, прошлась по улицам, вернулась и тоже легла. А когда проснулась, моя Оля уже пила чай с земляничным вареньем. Сегодня она, наконец, выглядела отдохнувшей, выспавшейся, да и настроение было явно другим.

Она стала рассказывать, как какой-то мужик в этой сибирской глуши держит у себя девицу-алкоголичку и выдает ее за мертвую.

— Там вообще все жители со странностями, и вдобавок напуганные чем-то. Может, и правда эти захоронения существуют, но на самом деле там ищут серебро. Мам, а давай сходим в кино?

Это прозвучало как приглашение в новую жизнь. Надо же, в каком аду я жила последние годы — мысль куда-то сходить развлечься просто не приходила в голову. Да и откуда бы ей взяться, если все заботы только о пропитании и о крыше над головой?

— Здесь в двух шагах идут «Пираты Карибского моря». Ну же, соглашайся!

Мы пошли в кинотеатр. Надо же, я действительно отдохнула, посмеялась, помечтала, что когда-нибудь и мы с дочкой поедем на море, а то и вообще за границу — надо только набраться терпения.

Но каждый раз, стоило мне подумать о Караваеве, а ведь это он должен был стать источником нашего благосостояния, Господи, прости меня, грешную, так вот, стоило мне подумать о нем, как становилось не по себе. Да, я сама помогала ему встать на ноги и желала ему здоровья — и в то же время не могла не думать, что он обречен и что совсем скоро Валентина может стать его единственной наследницей. А дальше не успеет она и глазом моргнуть, как сразу все потеряет. Правда, чем больше я об этом думала, тем менее достижимой казалась эта цель. Так изобретательно разработанный план на моих глазах словно заволакивало туманом.

Оля не знала, да и никто другой не знал, что в последнее время я увлеклась детективными сериалами. Меня интересовало все об убийствах, способах убийства и методах расследования. Вот как так получается, что каким бы умным и осмотрительным ни был убийца, его всегда вычисляют и наказывают? Конечно, это всего лишь фильмы. Но разве кровь не потому создана богом красной, чтобы ее было хорошо видно?

Иногда мне казалось, что я и есть убийца, и тогда, глядя фильм, я переживала все совершенно всерьез, даже давление подскакивало и сердце начинало колоть.

Конечно, трудно просчитать все детали и сделать так, чтобы не осталось никаких следов. Если с Сергеем Ивановичем что-нибудь случится, первым делом подумают на меня. Но я же не собираюсь его убивать! А если так, весь мой план, получается, рушится? Выходит, все напрасно? Хотя что напрасно? Подумаешь, устроилась к нему сиделкой, что в этом плохого? Оля познакомилась с Валей — тоже хорошо, вон стали подругами. Здесь как-то некстати я вспомнила о Кате, у которой мы давно не были, и решила, что пора ее навестить.

Мы вышли из кинотеатра, и Оля позвонила Кате. Из реабилитационного центра ее, оказывается, выписали, она дома — снимает квартиру недалеко от фабрики, куда ее снова взяли на работу. Мы накупили еды, конфет и поехали к ней.

Конечно, она уже никогда не будет выглядеть как раньше. Дело даже не в болезненной худобе, а в особом взгляде, которым она теперь смотрит на мир. Во всяком случае, на нас с Олей она смотрела именно так. И все равно чувствовалось, что ей намного лучше.