Книга Тактика победы - Михаил Кутузов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стремление его на оба наши фланга, из которых он левый и турнировал своею конницею, могли бы быть для нас вредны, ежели бы по натуре местоположения не легко можно было предвидеть, что цель его будет между прочим на сии пункты, к чему и взяты были все предосторожности.
Не можно было оставить без внимания и Рущук, куда и действительно стремление неприятеля за наш левый фланг было; для закрытия сей крепости оставил я шесть батальонов, кроме тех, которые по нужде сняты с флотилии. Предосторожность сия была великою помощью, ибо, когда неприятель турнировал левый наш фланг, тогда более 10 т[ысяч] конницы неприятельской очутились между мною и Рущуком в садах, против коих вышла из Рущука часть пехоты нашей, к коей присоединились со всеусердием и несколько болгар, которые вместе могли действовать против неприятеля.
Довольное число наших убитых ядрами доказывает, что артиллерия неприятельская действовала весьма сильно. Конница же его действовала с такою наглостью, что я в долговременную мою против турецких войск службу таковой не памятую, но со всем тем из кавалерии нашей один только Белорусский гусарский полк потерпел несколько поболее, и он только один был опрокинут неприятелем, устремившимся между двух кареев; но сие остановлено весьма скоро, атакою кавалерии нашей во фланг всей анадольской конницы, а более искусным движением одного из наших кареев.
Сражение продолжалось до пяти часов времени, после чего неприятель, опрокинут будучи на всех пунктах, обращен в бегство и преследуем от места сражения на 10 верст вперед, где войска, пробыв до 7-ми часов вечера, возвратились по давно сделанному мною расположению в прежнюю позицию, а неприятель в крепкие свои окопы между Кадикиой и Писанец.
Неприятель спас свою артиллерию, прикрывая ее тысячами тридцатью конницы своей так, что в преследовании невозможно было малочисленную кавалерию нашу вдавать в видимую опасность, атакуя сии многочисленные толпы. Что неприятель был тысячах в 60, то кроме единогласного показания пленных и выходцев верить должно и самим себе, ибо и мало привыкший глаз мог видеть, что они до такого числа доходили.
Наших войск в сражении было, кроме тех, которые в Рущуке оставались, 25 батальонов, 39 эскадронов и 3 казачьих полка.
С душевным удовольствием донести должен Вашему Императорскому Величеству, что поведение всех мне подведомственных начальников было таково, что я ни в котором пункте всей моей позиции не был в беспокойстве ни на одну минуту.
По сущей справедливости, неприятеля убитыми на месте не осталось более, как несколько за полторы тысячи человек, и потери его определительно сказать не можно по привычке их увозить с собою тела. Наш урон убитыми и ранеными не простирается до 500 человек, из коих Белорусского полка подполковник Небольсин и майор Булгаков; о чем, как и об отличившихся достойно, вслед за сим буду иметь счастье Вашему Императорскому Величеству представить.
Знамен в трофеи получено 13, кроме таких, которые во время самого сражения нашими истреблены и кои не приказал я собирать.
Заметно то, что во время самого сражения неприятель позади линии своей, имея с собою рабочих, начал делать ретраншамент, который уже в иных местах на три фута был углублен.
Сегодняшнего числа воздал я посередине лагеря источнику всех побед – Всевышнему благодарение с пушечною пальбою в лагере, крепости и на флотилии.
Сегодняшнего дня прибывающие пленные и выходцы удостоверяют, что все то, что было в многочисленном визирском лагере, было в сражении, так что едва оставалось некоторое число слуг. Агалар-агасси, прибывший из Константинополя с 10-ю ортами, находился в сражении со всеми его людьми; но сказать должно, что по всему пространству батальной линии нигде янычары не показались с таким отличием, в каком они замечаемы прежде сего бывали.
Письмо М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о победе при Рущуке
22-го, то есть вчера, Бог Всемогущий даровал мне победу. Я выиграл баталию над визирем, который был, конечно, в шестидесяти тысячах; это не моими, а, конечно, вашими молитвами. Слава Богу, здоров, но усталость такая, что едва могу держать перо. Я весьма доволен генералами и любовью солдат. Дрались на всех пунктах пять часов и везде хорошо.
Приметен анекдот, что визирь получил от меня накануне баталии шесть фунтов чаю, он до него охотник, и приказывал мне, прислав лимонов и апельсинов. Мы с ним весьма учтивы и часто наведываемся о здоровии.
Обнимаю тебя, мой друг, и детей с внучатами. Боже их благослови.
Приказ Молдавской армии с объявлением благодарности войскам за победу при Рущуке
По воздании Всевышнему благодарения за победу, мною одержанную, считаю, во-первых, справедливым долгом изъявить истинную мою благодарность вначале господам генералам, товарищам моим, содействовавшим искусством и мужеством своим разбитию сильного неприятеля; не менее сердечную признательность мою объявляю штаб– и обер-офицерам, столь достохвально должность их выполнивших; нижним чинам, в сражении бывшим принадлежит участие в победе сей, они твердостью своею не уступили нигде мечу неприятеля, и те части войск, которые я во время самого жаркого сражения близко видеть мог, во всех тех видел дух русских и победу, уже написанную на их лицах.
22– е число июня пребудет навсегда памятником того, что возможно малому числу, оживленному послушанием и геройством против бесчисленных толп, прогнать неприятеля.
Письмо М. И. Кутузова неизвестному о сражении при Рущуке
Я обещал отчитаться перед вами в том, что могло произойти на Дунае, и я это выполняю.
В начале этого месяца визирь находился в Шумле, а я между Бухарестом и Журжей.
По сообщении о его приближении к Разграду я стал на закрытой позиции позади Журжи и, узнав из донесения, что неприятель продвигается вперед, я перешел по мосту Дунай и расположился лагерем, опираясь на Рущук. Это было[60] сего месяца в то время, как неприятель находился в Кадикиой, на расстоянии около 20 верст от Рущука.
На следующий день, с рассветом, мои аванпосты были атакованы приблизительно пятью тысячами человек. Никто из наших не был взят. 15 эскадронов двинулись вперед для поддержки казаков, и неприятель не мог завладеть ни пядью земли. Тут командовал храбрый генерал Воинов. Кавалерия была успешно поддержана пехотой.
После окончания сражения я с 29 батальонами и 40 эскадронами продвинулся на 5 верст от Рущука по дороге на Кадикиой, правда, на скверную, но единственно возможную позицию. С фронта позиция была очень открыта, но оба мои фланга упирались в овраги, сады, виноградники: как раз то, что нужно для турок. Из 9 каре я построил две линии ан-эшикье, а кавалерия составляла третью.
