Книга Взлетная полоса длиною в жизнь - Владимир Кондауров

Но это потом. А сейчас, оглядываясь назад, вижу, как громко хохочет Валерий Картавенко, родом из кубанских казаков, которому в будущем суждено возглавить наш институт, пусть урезанный и переименованный, но всё с теми же задачами. А впереди сидит Виктор Чиркин, сидит как обычно, не принимая активного участия в веселье, а только поглядывая на товарищей тёмно-вишнёвыми глазами и улыбаясь в чёрные интеллигентные усы. Выходец с Алтайского края, он безвыездно прослужит в Ахтубинске до самой генеральской пенсии, пользуясь неизменным авторитетом, как у лётного состава, так и командования ВВС. Немного дальше азартно спорит с Вячеславом Соловьёвым очень подвижный и жизнерадостный Виктор Подсуха, готовый в любой момент выдать, как из справочника, ответ по характеристикам любого вида оружия. Вот и сейчас его собеседник с необычайно серьёзным выражением лица спросил: «А какая ширина колеи у танка Т-34?». В ближайшее время Виктор покидал нас, добившись у командования перевода на авиационный завод в г. Киеве. Сам коренной киевлянин, он был сейчас охвачен радостным ожиданием переезда в родной город, к своим старикам. Хорошо ли, что мы не знаем своего будущего? Несколько человек сгрудились вокруг Юры Поздеева, слушая очередное повествование о его жизни на Севере, о приключениях во время охоты у берегов Печоры. Этот интерес, да и уважение к рассказчику значительно возросли после того, как однажды один из нас не уехал в отпуск вместе с Юрой на его родину. Володя Шамин, большой любитель таёжной жизни, каждый отпуск старался провести в местах «не столь отдаленных». На сей раз, вернувшись с Севера, он имел вид бледный и подавленный.

— В сравнении с ним мы все — городские неженки, — заявил Шамин на все наши бурные расспросы, — потому что через трое суток интенсивной ходьбы по тундре и ночёвок под открытым небом в морозные ночи, когда у меня уже не было сил переставлять ноги, он с братом двинулся дальше, а меня отправили на утлом плотике вплавь по реке, пообещав встретиться в какой-то излучине через трое суток. Такого одиночества и чувства собственной беспомощности, какое я испытал там, мне хватит до конца жизни. Чтобы ходить по тундре как местные охотники, нужно там жить, — закончил свой вывод любитель природы.

Поздеев пришёл из тундры с мечтой о полётах и числился у нас одним из перспективных лётчиков. Разве можно было предугадать те события, которые произойдут в нашей стране через несколько лет, и что ему придётся вернуться обратно, оставшись испытателем высокой квалификации и без работы? И сколько таких профессионалов будет «бродить» по России с начала 1990-х годов…

Но сейчас я наблюдаю смеющиеся лица товарищей «по оружию», уверенных в необходимости своей профессии для защиты Отечества. О каждом не расскажешь, но каждый из них остался в памяти и составляет часть моей жизни.

Глава XXIII

С 1977 года мне пришлось принять самое активное участие в испытаниях опытной модификации — Е-155МП, известной в дальнейшем как МиГ-31. Существовавший до тех пор тяжёлый перехватчик МиГ-25П, предназначавшийся при проектировании для борьбы с высотными скоростными целями типа В-58 и В-70, уже не удовлетворял современным требованиям. Замена РЛС «Смерч» (после перелёта на Дальнем Востоке лётчика Беленко в Японию) на «Сапфир», применяемом в то время на МиГ-23М, всё равно не решала задачу уничтожения крылатых ракет АЛСМ или «Томагавк» на малых высотах и SR-71 на предельно-больших. Плохая экономичность двигателей Р-15, а также устаревшее ракетное вооружение средней дальности ещё больше увеличивали эту проблему.

Первый экземпляр МиГ-25МП взлетел в сентябре 1975 года. Увеличенная «скула» носовой части, удлинённые сопла двигателей, улучшенная механизация крыла и новый тип шасси с двухколёсной тележечной основной стойкой для лучшей проходимости по грунту изменили и увеличили внешний вид базовой модели. И хотя высотно-скоростные характеристики её получились несколько ниже, чем у предшествующего перехватчика, появление в дальнейшем МиГ-31 у северных и восточных границ СССР быстро восстановило баланс сил, нарушенный присутствием там новых истребителей США (F-15, F-18 и F-16), а SR-71 прекратил уверенно огибать Кольский полуостров. Два двухконтурных двигателя с максимальной тягой по 15500 кгс и запасом топлива во внутренних баках позволили барражировать в воздухе до четырёх часов. Рубеж перехвата высотной скоростной цели на сверхзвуковом крейсерском режиме (М=2,3) отодвинулся до 700 км, РЛС «Заслон» с фазированной антенной позволила обнаружить цели на дальностях более 300 км, одновременно сопровождать до десяти и уничтожать до четырёх целей. Ракеты большой дальности Р-33 (с дальностью пуска до 120 км) имели инерциальное наведение на маршевом участке и активное радиолокационное — на конечном. Для самообороны имелись ракеты ближнего боя Р-60. Навигационное оборудование позволяло вести боевые действия в условиях Арктики. Рруппа из четырёх МиГ-31 могла контролировать воздушное пространство по фронту до 900 км, а ведущий («Коган») по цифровой закрытой связи обеспечивал обмен радиолокационной информацией и распределение целей не только в группе, но и для других истребителей МиГ-23 и МиГ-25. Если ко всему этому добавить шестиствольную пушку ГШ-23, да возможность дозаправки в воздухе, то можно с уверенностью сказать, что и в настоящие годы данный авиационный комплекс не только находится на уровне достижений мирового самолётостроения, но и превосходит его. Несмотря на широкие технические возможности и, соответственно, большие проблемы, связанные с обеспечением и организацией проведения испытаний его вооружения, летать на нём было легко, так как штурман в значительной степени разгружал лётчика. В передней кабине не установили даже индикатор тактической обстановки, необходимый лётчику как командиру экипажа для принятия решения, а оставили его в кабине штурмана. Так мы, военные, и не смогли этого добиться от промышленности. Видимо, не хотелось главному конструктору менять компоновку кабины по ходу испытаний. Поэтому только после того, как штурман назначал очередную цель на атаку, лётчик получал с помощью цветного прицельно-пилотажного индикатора на лобовом стекле прицельную картинку. Каким же образом выглядел, к примеру, один из полётов на испытание вооружения с реальным уничтожением четырёх самолётов-мишеней?

Я сидел в кабине и откровенно зевал, совершенно не зная, чем бы занять себя. Мы уже с полчаса летели с курсом 90° на самом удобном для нас режиме по скорости и высоте. Где-то впереди на малых высотах навстречу нам должны были лететь мишени, разбросанные по фронту на 50 км. Эфир был пуст. Ощущение, что ты сейчас один в бескрайнем небе. «Не беспокойся, ты не один, — усмехнулся я сам себе, — сзади штурман работает. Уж ему-то не до „дураков“ сейчас». Всё же не выдерживаю и нажимаю кнопку внутренней связи:

— Коля, мне надоело спать, скажи, как там у тебя дела? Что делаешь?

— Сплю, — услышал тихий голос штурмана Н. Волкогона.

— Хорошее дело! — воскликнул я в удивлении. — Оба спим, а кто же работает?

— «Заслон» работает, в автомате. Пока сидим и ждём.

Осматриваю ещё раз пульт вооружения. Всё включено. Ракеты готовы к пуску. Конечно, с этими «ребятами» проще, не надо ждать перед пуском, пока у них «головы» захватят цель. Ещё пять минут общего молчания. Вдруг на стекле появилась метка цели, сигнал «Атака» и шкала дальности.