Книга Мастер-класс. Записки концертмейстера балета - Лада Исупова

Я готовила свою ученицу на музыкальные конкурсы по фортепиано и скрипке, мы поступали и поступили в престижный областной юношеский оркестр и даже побывали там первой скрипкой, мы играли на всех школьных концертах, но жизнь, в лице мамы, требовала покорения все новых и новых высот.

Как-то на уроке дает мне бумаги на два региональных конкурса (а мы только что отыграли на конкурсе юных пианистов). Беру первую: конкурс скрипачей, исполнять любой концерт, но она аккуратно забирает из моих рук бумагу:

– Этот в январе, сначала вот этот, пожалуйста, там документы на следующей неделе подавать надо.

Ну ладно, давай другой посмотрим, что там? Читаю заголовок. Медленно поднимаю на нее глаза. Выдерживает. Опять читаю, дышать начинаю глубже. Неимоверным усилием воли давлю в себе первую реакцию – эмоциональный взрыв, равный ядерному. Она ждет, тоже знает, что первые мои вопли надо пропускать мимо ушей, а потом настаивать на своем. А действительно, чего это я? Вон ведь отговаривала ее от конкурса тубистов, она меня не послушалась и что? Теперь первая тубистка в местечковом оркестре. Может, и тут так? Но теперь контора серьезная, местная филармония. И отбиться мне вряд ли удастся, потому что ее мама дама несгибаемая, так что по всему выходит, мое дело – телячье, и ребеночка готовить придется. Опять опускаю глаза и читаю медленно:

РЕГИОНАЛЬНЫЙ КОНКУРС

ЮНЫХ ДИРИЖЕРОВ

СИМФОНИЧЕСКОГО ОРКЕСТРА

Ну, музыканты меня поняли, а остальные просто так пожалейте.

Спрашиваю с надеждой:

– И что, так сильно хочешь участвовать?

– Мне все равно.

– Тогда зачем?

– Мама говорит – надо.

– Как насчет того, что мы можем не выиграть?

– Дадут грамоту участника.

Потом прибавляет вяло-подбадривающее:

– Вы меня тактировать на две четверти учили, так я, в общем-то, помню.

Начинаю готовить пути к отступлению:

– Слушай, а может, мы все-таки сконцентрируемся на подготовке к конкурсу скрипачей? Мы и концерт Вивальди можем, и двойной – вы с братом дуэтом сыграете, представляешь, как будет эффектно: все играют по одному, а вы вдвоем, и…

– Я против, – подает голос брат из другой комнаты.

Поворачиваем головы в ту сторону и замираем ненадолго, хотя, впрочем, кто его, малявку, будет спрашивать?

– Нет, – отвечает ученица, мы сначала должны разобраться с этим.

– Тогда дай, я внимательно почитаю.

Оказалось следующее:

– дирижировать-таки огромным симфоническим оркестром. Победитель будет выступать со своим номером на рождественском концерте;

– возраст конкурсантов от тринадцати до семнадцати лет;

– принимаются дети, твердо владеющие каким-либо инструментом или с опытом дирижирования. Необходимые навыки: чтение с листа или умение читать оркестровую партитуру («или» меня приободряет);

– перед конкурсом ребенку предоставят одну консультацию у дирижера и одну репетицию с оркестром;

– на конкурсе предстоит продирижировать одной рождественской песней.

И тут, конечно, отлегло: ну не Бетховена хоть! Все понятно: ребенок должен знать мотивчик и приплясывать под него, помахивая в такт, а оркестр уж как-нибудь сам продержится. Победит, видимо, самый артистичный или по договоренности.

Но с дирижерской карьерой у нас не сложилось – на то же время был назначен конкурс юных математиков, и пополнить коллекцию дипломов решили в пользу математического, музыкальные к тому времени и так были представлены в довольно широком ассортименте.

Хабанера

На уроках с учениками мы обязательно читаем с листа.

И вот как-то моему ученику-скрипачу, брату Богатой Корейской Девочки, попалась «Хабанера» из оперы «Кармен» Бизе. Отыграл он с обреченным видом несколько тактов и вдруг остановился:

– О! А мы сегодня это в школе проходили!

– Здорово. Ну расскажи мне, что ты запомнил.

Люблю с ним поговорить: начнет, как правило, с Моцарта и вдруг, без запятой, переметнется на бейсбол или предвыборную кампанию. Я, бывало, встрепенусь тревожно:

– Это ты к чему?

– Да так… тоже интересно.

Поэтому рассказ о хабанере обещал любые повороты…

И начал он монотонно рассказывать:

– Ну, оперу эту, про цыганку Кармен, написал француз – имя забыл, кстати, я не знал, что во Франции есть цыгане.

– Что ты, навалом. Правда, там речь об Испании, но и там тоже есть.

Он сокрушенно вздохнул, видимо, у него какой-то грустный опыт, связанный с цыганами.

– А в Корее есть цыгане? – заодно поинтересовалась и я.

Он недоуменно посмотрел на меня:

– Есть, конечно.

Теперь моя очередь удивляться. Я попробовала представить корейских цыган, точнее, как нынче говорят, корееязычных цыган. Законченный образ не складывался.

– А как они выглядят в Корее?

Он пожал плечами:

– Ну как обычно.

Не уверена, что мы с ним имеем в виду одно и то же, ну да ладно.

– Так, рассказывай дальше про оперу.

– Это хорошая опера.

– Я рада, что тебе понравилось.

– Вообще-то я не слышал целиком, только хабанеру.

– Ну ничего, остальное тоже неплохо.

– Мы еще не закончили оперу, поэтому я не знаю, что там дальше.

– Ладно, расскажи то, что знаешь.

– Про Кармен.

– Отлично, давай.

– Кармен – она меццо-сопрано.

– Ого! Да вы там, оказывается, серьезными вещами занимаетесь, а мы тут все про цыган да про цыган. Рассказывай про меццо.

– Ну, меццо-сопрано, оно не такое, как все эти сопрано.

– Объяснить можешь?

– Ну… сопрано ж поют так, – и провыл вполне закрытым голосом наверху. – А меццо-сопрано так, – поднял брови, опустил подбородок и повыл внизу.

Мои дочери-близняшки, сидевшие в стороне за уроками, побросали тетрадки и уставились на него. Он засмущался:

– Это я приблизительно показал.

– Нет, все понятно, молодец.

– Ой, а нам понравилось, понравилось нам! Спой еще?

– Я не знаю, что вам спеть… Я могу только Гершвина.

– Ой, пой что хочешь, а можно, мы тоже будем петь? Мам, подыграй нам! – И подскакивают к инструменту.

– Стоп! Стоп! Нет, мы петь не будем! – Тут только дай, сейчас и пляски устроят. – У нас урок. Мы сыграем хабанеру, а вы представьте, как ее могла бы спеть меццо-сопрано.

– Ну не-ет, – скисли они, – так неинтересно.