Книга ...и его демоны - Эдуард Лимонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, чёрт возьми, да, мистика…
Давал себе слово: «Ноги моей больше здесь не будет!», и вот его нога здесь. Приехали в евро-фашистский медицинский центр. Сняли верхнюю одежду у монголо-китаянки в правом дальнем углу холла, примыкающего к магазину «Аптека».
К удивлению Председателя, демоны-охранники сразу в двух униформах и двух полов (female — в пилотке, male — в фуражке) не преградили им дорогу с требованием оплатить визит.
Председатель с жёлтым американским пакетом, в котором находились снимки его головы, добытые по МРТ, и Дмитрий поднялись на лифте.
Евро-фашистка в форме проверила их показания (причём Дмитрий назвал его фамилию, что заставило Председателя покоситься на Дмитрия: «Во, теперь у меня уже и фамилию отобрали», но он ничего не сказал). Евро-фашистка отвела их в коридор и показала на дверь доктора.
Сели. Ждали. Они пришли раньше. Ровнёхонько в 9 часов появился доктор. «Сейчас, — сказал, — приглашу вас. Разберусь только».
«Яволь», — захотел сказать Председатель, но сказал: «Хорошо».
Доктор, когда подходил, выглядел молодой сморщенной грушкой, сладенькой. Однако Председатель понял, что и он тоже оказался бес. «Впрочем, что я их всех бесами, не бесы, а демоны». Доктор тоже оказался Демоном. Только сладеньким и робким. Боящимся вызвать его, Председателя, гнев, но преследующий всё равно злые цели. Демоны бывают робкими, ведь бывают, что удивительного.
— Сядьте сюда. Встаньте. Вытяните руки. Закройте глаза. Коснитесь пальцем левой руки кончика носа. Теперь пальцем правой руки. Хорошо. Садитесь.
Покончив с элементарной проверкой его моторики, доктор стал смотреть результаты четырёх осмотров-анализов, принесённых Председателем. Три их этих осмотров заставили его задержаться на них. Поглядев снимок МРТ, доктор попросил посмотреть подробности на носителе. Похмыкал что-то. Перешёл на данные ЭЭГ, потом на результат сканирования ведущих к мозгу артерий, потом на писульку офтальмолога. Сказал, чтоб поощрить пациента, что с глазным дном всё в порядке.
Глазное дно. Вчера Председателю влили едкую жидкость в глаза и потом смотрела блондинка на его глазное дно. Глаза у него были в плохом состоянии, он знал.
Двадцать лет тому назад, без малого двадцать, на Председателя было нападение во дворе дома на углу Комсомольского проспекта и 2-й Фрунзенской улицы. Он шёл один из штаба Партии, знаменитого «бункера».
Их было трое, они приёмом сбили его с ног сзади и, когда он упал, стали избивать ногами. На нём были тёмные очки в массивной оправе. Видимо, эта оправа и нанесла ущерб его глазам. Оба глаза, их роговица оказалась обильно покарябана. Партиец Дима Невелев свёл его со своим папой Иосифом, и папа на следующий день уже отвёл Председателя в Институт глазной хирургии к профессору Груше (или Сливе, как-то так, фруктовая фамилия). Груша/Слива долго смотрел его яблоки глаз и велел явиться на следующий день. В течение недели Груша/Слива пристально следил за глазами Председателя. Боялись, что начнётся отслоение сетчатки глаза, но, слава Богу, пронесло.
Кто тогда, в тот день, 18 сентября, за ним следил? Возможно, люди генерала Лебедя. Чуть ли не в тот же день у расположенной там же, на 2-й Фрунзенской, прокуратуры один из заместителей прокурора Хамовнического района, молодой красавец, почему-то попросил его подождать на улице рядом с прокуратурой, он вынесет ему бумагу (его проверяли в прокуратуре, проверка закончилась в его пользу). Бумагу он вынес. Впоследствии один опытный товарищ, капитан, разъяснил Председателю, что его таким образом показали каким-то людям, вероятнее всего, тем, кто на него напал в тот же день.
На правом глазу, впрочем, был и свежий шрам. Он появился после ночи с 28 на 29 декабря 2015 года. Председатель ничего не сказал блондинке о новом тёмном пятне чуть ли не в центре правого глаза, не хотел усложнять историю своих глаз. Докторша бормотала о том, что у него возрастные изменения, булькнула словом «катаракта», и вот теперь робкий Демон из евро-фашистского центра выдает «всё в порядке».
«По данным МРТ головного мозга от 15.04.16 отмечается положительная динамика в виде значительного уменьшения объёма субдурального скопления жидкости супратенториально справа и редислокация головного мозга. На глазном дне ангиопатия сетчатки без застойных явлений. По данным ЭЭГ от 15.04.16 эпиактивность не регистрируется», — прочитал он уже в автомобиле.
Дальше там было:
«Режим, щадящий режим труда и отдыха, контроль артериального давления; противопоказано: посещение бань и саун, длительное нахождение на открытом солнце, нежелателен приём алкоголя».
Робкий Демон предписал ему прийти через три месяца.
Председатель вынул из пакета снимок МРТ и вгляделся. Жидкость затекла по его мозгу, как расшлёпанная лужа, её было всё же много. Ну да, она не сконцентрирована была, как прежде, сплошным бананом, но затекла повсюду. Противно было смотреть на такой свой мозг. Председатель спрятал снимок в пакет.
Двадцатого апреля при выходе из Дома-музея Булгакова на Большой Садовой, 10, Председатель явился послушать туда необычные стихи (точнее, камлание) бурятского поэта Амарсаны Улзытуева, старший Дмитрий отвёл его в сторону. Вот, ознакомьтесь. Вдвоём они раскрыли лист бумаги.
С. А. писал:
«По поводу предыдущей инфы об угрозе. В связи с известными медицинскими событиями была просьба поинтересоваться, нет ли новых сведений. Поинтересовался. Сейчас получил ответ. Конкретных новых деталей нет. Но есть общее понимание ситуации: негатив идёт с уровня конторы. Это их инициатива. Причём касается не одного объекта, а многих. Системная работа. Отмашки со стороны политического руководства не было. То есть конторские забегают вперёд. Более того, инициатива эта не находит одобрения со стороны политруководства. Его позиция: пусть цветут сто цветов».
От усталости он спал днём, порой даже два раза среди дня, но уже не весь день спал, как в первые дни после выписки.
27-го он спал недолго. Нащупал старые часы («Председателю от парторганизации Северодвинска» — было выгравировано на торце), оказалось, спал всего 25 минут. И внезапно вспомнил — ему же было предсказано несчастье, беда в 72 года!
Когда ему пошёл семьдесят второй, сразу после семьдесят первого он помнил о предсказании и ждал. Вряд ли он боялся, беспокоился — нужное слово. А потом забыл, годы беспокойные 2014-й и 2015-й. Забыл. Сейчас, случайно, не ясно, по какой нитке ассоциаций, он добрался до предсказания.
А было так. Где-то после отъезда травника Пирогова с пасеки они — группа будущих партизан — сидели на пасеке и готовились. Они ждали, а чего ждали, пусть не будет вам доступно, военная тайна, скажем, — так назовём.
А в ожидании, ну что делаешь, бродишь по избе (а их на пасеке не одна была избушка), смотришь в окно, найдёшь пыльную книжку, почитаешь, бросишь…
