Книга Дочь регента - Виктория Холт

Девочки сначала испугались, что принцесса будет проверять их ум, но вскоре — благодаря стараниям Шарлотты — освоились. Леди Клиффорд же с восторгом и ужасом взирала на то, как принцесса мастерски овладела ситуацией.

* * *

Когда у жены человека, работавшего у Шарлотты, начались родовые схватки, Шарлотта велела отнести к ней в домик одежду для младенца, постельное белье и все прочее, что могло понадобиться роженице.

Женщина обрадовалась, и когда Шарлотта пришла посмотреть на новорожденного младенца, горячо поблагодарила принцессу и сказала, что всегда считала Ее Королевское Высочество самой щедрой особой на свете и ни на мгновение не усомнилась в этом.

— А почему ты могла усомниться? — спросила Шарлотта.

— Потому что мой муж и его друг не получили платы за работу, которую они сделали для Вашего Высочества. Но теперь, Ваше Высочество, вы отплатили нам с лихвой. Ваша доброта выручила нас в трудную минуту, когда нам больше всего нужна была помощь.

— Не получили платы?! — вскричала Шарлотта, и ее бледные щеки слегка порозовели. — Но как же? Я ведь заплатила им две гинеи.

— Две гинеи, Ваше Высочество? Нет, они их и в глаза не видели.

Шарлотта пришла в ярость. Она ринулась домой и учинила допрос. Вскоре ей удалось обнаружить, что эти две гинеи прикарманил паж.

— Ах ты, гадкий, бесчестный мальчишка! — воскликнула принцесса. — С этой минуты ты у меня больше не служишь. Тебя... тебя выпорют! Уведите его! Больше н-не смей показываться мне на глаза! А этим людям сейчас же пошлите две гинеи.

Принцесса рвала и метала, однако вскоре ярость ее поутихла, и Шарлотта призадумалась, что могло побудить пажа совершить кражу. Конечно, он еще мал, но все равно нельзя так поступать, это дурно... Хотя... не следовало устраивать ему порку; надо было просто выгнать мошенника — и все.

Эта история очень расстроила Шарлотту.

— Впредь, — заявила она миссис Адней, — я непременно буду сама платить свои долги. Даже если мне придется снизойти до тех, с кем, по мнению миледи, я не должна фамильярничать.

Миссис Адней передала леди Клиффорд слова Шарлотты. Леди вздохнула и пробормотала, что у девочки необузданная натура, и бессмысленно думать, что ее можно дисциплинировать.

— Однако сердце у нее доброе, — добавила леди Клиффорд. — Только поэтому я и не впадаю в отчаяние.

— Помяните мое слово, — сказала миссис Адней, — она такое будет вытворять, когда станет девицей на выданье. Только искры полетят в разные стороны.

— О, это время уже не за горами, — пробормотала леди Клиффорд. — Мне остается лишь молиться, что к тому времени я уже не буду ее главной фрейлиной.

Миссис Адней облизывала губы, представляя себе неистовство повзрослевшей Шарлотты, а леди Клиффорд молча молилась...

* * *

Так проходили неделя за неделей... Шарлотта наслаждалась отдыхом у моря и сожалела о том, что дни становятся все короче. Однако осень быстро приближалась, вскоре подули холодные ветры.

— Шарлотте пора покинуть Богнор, — сказала королева принцу Уэльскому.

Он, поколебавшись, согласился, и решение было принято.

Поэтому Шарлотте пришлось распроститься с морем и сравнительно вольным житьем и вновь вернуться в строгие рамки, в которые была втиснута жизнь наследницы трона.

ПОЯВЛЕНИЕ МЕРСЕР

Карета, дребезжа, катилась по улицам. В ней сидела Шарлотта, одетая в обыкновенный темно-зеленый плащ и соломенную шляпу, украшенную розовыми бутонами; принцессу вполне можно было принять просто за благородную девицу, выехавшую на прогулку.

Рядом с ней сидела, слегка поджав губы, леди Клиффорд. Она терпеть не могла такие поездки и считала, что они идут во вред принцессе. Однако действительно, так продолжаться больше не могло, хотя лучше бы Шарлотта поехала в Спринг-Гарден, чем в Блэкхит. Впрочем, коли король приказал, ничего не попишешь. Шарлотта раз в неделю будет наносить визит своей бабушке, герцогине Брауншвейгской; ей предстояло проверти там два часа, и на эти два часа король разрешил свидание с матерью.

Принцесса с нетерпением ожидала этих поездок; она, правда, не испытывала особой любви к бабушке, глупой старухе, которая болтала без умолку, однако перспектива встретиться с матерью приводила Шарлотту в восторг. Что же касается принцессы Каролины, то она так обрадовалась предстоящей встрече с дочерью, что впала в истерическое состояние.

«Это все не очень полезно для здоровья», — думала леди Клиффорд.

Нью-стрит, Спринг-Гарден! Разве это место для принцессы? А ведь, между прочим, герцогиня Брауншвейгская была когда-то наследной английской принцессой...

Однако ей удалось облагородить эту грязную дыру и превратить ее в настоящий дворец. Она принимала там гостей и ожидала, что ей будут оказывать почести, приличествующие ее рангу.

«Бедняжка, — подумала леди Клиффорд, — вряд ли ее много балуют этим в Брауншвейге».

Карета подъехала к дому, и Шарлотта вместе со своей наставницей ступила на землю. Сейчас на них мало кто обращал внимание, но, разумеется, едва газеты сообщат, что Шарлотта отныне будет раз в неделю навещать бабушку и встречаться там с матерью, здесь начнут собираться толпы зевак. Леди Клиффорд содрогнулась. Чернь такая грубая! Эти люди выкрикивают ужасные слова... которые совершенно не предназначены для ушей молоденьких девушек.

Шарлотта с колотящимся сердцем вошла в мрачный дом. У бедной бабушки было мало слуг, однако она все равно постаралась создать впечатление роскоши. Ее лакеи кланялись так низко и в то же время с таким достоинством, будто проводили принцессу в Карлтон-хаус или Сент-Джеймсский дворец.

А вот принцесса Уэльская недаром славилась своим презрением к церемониям. Она поджидала дочь в комнате на первом этаже и, едва завидев Шарлотту, кинулась к ней навстречу.

Шарлотта издалека заметила ярко размалеванное лицо: пятна румян, белила... густые брови принцессы на самом деле были нарисованными, а огромный завитой парик черного цвета в волнующие минуты встреч с дочерью всегда съезжал набок. В низком декольте белела большая грудь; которая выглядела слишком массивной на коротком туловище и придавала Каролине сходство с грушей. Вид у принцессы Уэльской всегда был немного немытый, однако горячая любовь к дочери придавала ей очарование.

— Моя дорогая! Дорогая! Дорогая! — восклицала принцесса. — Моя малышка Шарлотта! Дай мне поглядеть на тебя.

И она прижала Шарлотту к пышной груди, хотя рассмотреть что-либо в таком положении было довольно трудно.

— Ах, как мы долго с тобой не виделись! — продолжала мать. — А нам дали всего два часа... Это гадко и жестоко. Могу поклясться, такую пытку изобрела Старая Бегума.

И Каролина дико рассмеялась. — О, мама, — сказала Шарлотта. — Я так рада снова вас увидеть. Я так по вам скучала!