Книга Рассудок маньяка - Чингиз Абдуллаев

— Значит, ты не видел никого на первом этаже?

— Видел людей, которые к лифту шли. А в душевую никто.Мой кабинет недалеко, я бы сразу увидел. Нет, никого не видел. А после пятименя вообще не было на месте. Меня послал Михалыч в другое здание, —ответил Носов.

— Это я знаю. Как ты думаешь, она хотела купаться,когда вошла в душевую?

— Нет, — сразу ответил Носов, — у нееполотенце свое есть, она бы его принесла.

— А она часто душ принимала на работе?

— Раньше — нет. Но в последние месяцы иногда принимала.Даже свое полотенце принесла.

— Кто еще обычно ходит в душевую? Меня интересуютработники технического отдела.

— Коренев бегает лицо мыть. Все знают, как он из-засвоих прыщей переживает. И еще Игорь иногда приходит. Он живет на квартире.Больше никто. В основном из других отделов ходят.

— Спасибо, — вздохнул Дронго, — ты мне помог.

Он поднялся и вышел из кабинета. Спустился вниз по лестнице.На первом этаже он встретил Фортакова. Тот с мрачным видом выходил из кабинылифта.

— Вас отстранили от расследования? — спросил он.

— Почему вы так решили? — удивился Дронго.

— Там в кабинете Архипова сидит какой-то «чайник». Ивопросы задает идиотские. Откуда его нашли?

— Не знаю. Меня туда тоже не пускают.

— По-моему, вы единственный нормальный человек в этойкомпании, — пробормотал Фортаков, — хотя я понимаю, как всепереживают. У нас в институте половина женщин пришла сегодня на работу, как накладбище ночью. Все ожидают чего-то ужасного.

— Скажите, Фортаков, вы часто бывали в техническомотделе?

— Приходилось. Вы решили начать свой допрос прямоздесь? — Они уже вышли из здания и стояли во дворе.

— Нет, нет. Просто вчера нашу беседу некоторым образомпрервали. Вы сказали, что у Ольги были недоброжелатели.

— Конечно, были, — усмехнулся Фортаков, — выже ее видели. Представляете, как она раздражала наших старых дев. Да ее простоненавидели, особенно Моисеева. Эти две девочки были как бельмо в глазу у наших«матрон». И я не удивлюсь, если узнаю, что убийца кто-то из тех дамочек.

— Подождите. Какие две девочки?

— Обе убитые. Они ведь похожи были и одинаковоодевались. Даже в тот вечер, когда убили Аллу, она была в итальянской кофте,похожей на Олину. Только цвета немного другого. У одной темно-синий, у другойчерный. Издалека их иногда даже путали.

— Вы понимаете, что получается, — сказал задумчивоДронго. — В общем ни у кого нет явных мотивов их убивать, и тем не менее уних достаточное количество недоброжелателей. Но из-за женского соперничестваникто и никого не убивает таким образом. Для этого есть другой испытанный прием— женские сплетни.

— Да, — согласился Фортаков, — наверное, еемог убить только мужчина.

— У Носова контузия, и он не пользуется успехом уженщин. Коренев застенчивый, стеснительный, зажатый, прыщавый, бегает вдушевую, чтобы мыть свое лицо, наивно считая, что это ему может помочь, Зинков,который почти наверняка видит себя директором, мог смертельно оскорбиться,получив отказ от одной из своих молоденьких сотрудниц. Мрачный Алексанян тожевсегда зажат. Ненавидевшая молодых девочек Моисеева. Поскандалившая с ХохловойСулахметова. Получается, вот какая компания и мужчин, и женщин, которых онизадевали за живое.

— Да, — согласился Фортаков, — возможно, итак. Только насчет Зинкова вы не совсем правы. Его в отделе любят, вернеелюбили все. И мужчины, и женщины. Он играет роль светского льва, и эта роль емусамому нравится.

В этот момент у них за спиной раздался голос Архипова:

— Почему вы стоите на улице? Дронго обернулся. СергейАлексеевич стоял, опираясь на палку.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дронго. —Почему вы пришли?

— Не смог усидеть дома, — призналсяАрхипов, — вот первый раз в жизни взял палочку. Моисеева мне позвонила,рассказала, что у меня в кабинете воцарились вандалы. Собираюсь их прогнать. Вымне поможете? — весело спросил он.

— Обязательно, — улыбнулся Дронго.

— Тогда пошли, — победно вздохнул Архипов, —нас уже двое, а это большая сила. В свое время двое римлян задержали нашествиегаллов на мосту. Может, мы повторим их подвиг?

— Тогда нас трое, — засмеялся Фортаков, — ятоже готов вам помочь.

— Нет, — серьезно ответил Архипов, — высотрудник института и, значит, находитесь под некоторым подозрением. Проститеменя, Андрей Андреевич, что я вынужден так говорить. Но я не хочу васподставлять под прокурорский гнев.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Фортаков, —убийцы из меня не выйдет. Даже если они очень захотят.

— Почему вы так убеждены? — спросил Дронго.

— Я в молодости занимался альпинизмом и однажды,сорвавшись, сломал себе правую руку. Поэтому я не смог бы нанести таких ударовубитой. Левая рука у меня не главная, поэтому я вне подозрений. Просто я неуспел сказать это прокурору, который кричал на меня и требовал сознаться.

Архипов нахмурился.

— Вы только подумайте, какая наглость, — сказал онвозмущенно, — идемте в мой кабинет.

Они вошли в здание, прошли в кабину лифта, поднялись начетвертый этаж и вскоре оказались в приемной. Увидев директора, его секретарьвскочила со своего места. У нее были заплаканные глаза. Сидевший у двереймолодой работник прокуратуры, сверкнув наглыми глазами, преградил им путь.

— Они заняты, — сказал он, отстраняя Архипова.

— Молодой человек, — всплеснула руками секретарь.

— Подождите, — обернулся к ней СергейАлексеевич, — дело в том, что это мой кабинет. И я директор института. Авы находитесь на территории этого института. Будьте любезны отойти в сторону ипропустить меня в кабинет, иначе я позвоню Генеральному прокурору.

Ошеломленный молодой человек отскочил от двери какошпаренный, и Архипов вместе с Дрон-го вошли в кабинет. Картина, представшая ихвзору, была поистине уникальной. В кресле Архипова сидел, развалившись,заместитель прокурора, холеный и откормленный молодой человек. РассвирепевшийЛевитин стучал кулаком по столу. Растерянный Климов только молча раскрывал рот.А перед ними сидел бледный Коренев, пытаясь что-то ответить.

— Здесь у вас прямо суд инквизиции, — сказал,вспыхнув от возмущения, Архипов.

— Сергей Алексеевич, — тут же вскочил Левитин.Нехотя поднялся и заместитель прокурора города.

— Здравствуйте, — степенно сказал он, — намсказали, что вы больны.

— Я уже здоров, — бодро ответил Архипов, — выразрешите мне вернуться в свой кабинет? Или вы хотите непременно здесьпродолжать свои допросы?