Книга Дневники. Я могу объяснить многое - Никола Тесла

В очередной раз я выступал один против всего мира. Парадокс – германский кайзер и его военно-морской министр оценили мои турбины по достоинству, а в Соединенных Штатах их только критиковали, начиная с первого же испытания, которое прошло во владениях Эдисона – на Уотерсайдской станции, принадлежавшей его компании. В Нью-Йорке мне больше негде было испытывать мои турбины. Устраивать демонстрацию где-то еще, то есть в другом городе, не было смысла. Настоящей столицей Соединенных Штатов всегда был Нью-Йорк. Я заплатил Эдисону за возможность произвести демонстрацию и считал, что на время подготовки к ней и самой демонстрации в нашей вражде наступит перемирие. Американцы говорят, что там, где бизнес, там нет места эмоциям. Но зря я надеялся. Во время подготовки к демонстрации я столкнулся с откровенным саботажем, напомнившем мне времена моей работы в Питсбурге. На демонстрацию Эдисон прислал «клакеров», которые начали всячески хаять мои турбины и утверждать, что мне не удалось достичь заявленной мощности в 200 лошадиных сил. В результате то же самое напечатали газеты. В одних газетах меня называли «фантазером», в других – «аферистом», в третьих – и так и так.

Вестингауз в ответ на мое предложение производить безлопастные турбины озвучил мнение всех американских промышленников. «Какой смысл ломать устоявшееся? – сказал мне он. – Лопастные турбины хорошо зарекомендовали себя и заняли свое место на рынке. Возможно, ваши турбины в чем-то лучше, но не настолько, чтобы ради них производить переворот».

Ценой огромных усилий мне удалось продать компании «Эллис Чалмерс» из Висконсина три турбины – две паровые и одну газовую. Огромные усилия понадобились не для того, чтобы уговорить владельцев компании, а для того, чтобы преодолеть сопротивление работавших в компании инженеров. Инженерам, привыкшим к лопастным турбинам, не хотелось заниматься изучением турбин другого типа. Кроме того, они опасались, что я пришлю для обслуживания турбин своих сотрудников и, таким образом, часть инженеров компании лишится работы. Две паровые турбины прошли испытания в «Эллис-Чалмерс», однако их не обслуживали должным образом, в результате чего они работали не в полную мощь и их детали быстро изнашивались. Инженеры составили отчет о недостатках моих турбин, который стал для меня сильным ударом. Испытания газовой турбины были нагло просаботированы по причине отсутствия полной технической документации. На самом же деле я отправил всю документацию в Висконсин, и она была там получена инженером Гансом Дальстрендом. В почтовом журнале я своими глазами видел его подпись. И тот же самый Дальстренд обвинил меня в непредоставлении документации! Когда же я предъявил журнал управляющему компании Чарльзу Эллису, Дальстренд обвинил меня в том, что я подделал его подпись! Эллис принял сторону Дальстренда и на том мое сотрудничество с компанией «Эллис-Чалмерс» было закончено. Мне пришлось даже выплатить им штраф.

Большие надежды я возлагал на сотрудничество с Генри Фордом[159]. Я предпочитаю сотрудничать с изобретателями, людьми с живым и острым умом, способными понимать суть моих идей. Форд собирался устанавливать мои турбины на автомобили[160]. Я несколько раз побывал на его заводе в Хайленд-парке[161], общался с ним самим и его инженерами. Форда привлекали малые размеры и высокая мощность моих двигателей. Я создал экспериментальный образец, который полностью устроил Форда с инженерной точки зрения, но не устроил экономически, поскольку был дорог в производстве. Массовое производство существенно снизило бы себестоимость, но Форд не рискнул перевести разом все свои автомобили на мои турбины. Он хотел оценить их работу в течение одного-двух годов и для начала собирался произвести не более ста турбин. Форд просил меня проработать возможность удешевления моих турбин, но я ответил, что пока металлурги не создадут сплавы повышенной прочности, об этом не может быть и речи. Я уважаю принципы Форда, который смолоду работает над тем, чтобы сделать автомобиль общедоступным средством передвижения. Когда Форд говорит о цене, он прежде всего имеет в виду не прибыль, а доступность своей продукции для покупателей.

У проницательных читателей моих записок неизбежно возникнет вопрос – почему моими разработками не заинтересовалось Военное министерство Соединенных Штатов? Неужели я не предлагал армии свои турбины?

Предлагал и не раз. Но при президенте Тафте[162] в Военном министерстве укоренились порядки, которые Тафт завел еще будучи министром при попустительстве Теодора Рузвельта. В своих действиях сотрудники министерства руководствовались не столько государственной, сколько личной выгодой. Для того чтобы возбудить интерес к своим изобретениям, нужно было дать солидную взятку лицу, от которого зависело принятие решения. Такое же положение сохранялось и при президенте Вильсоне[163]. Мне же, как порядочному человеку, претит подобный способ вести дела. Взяток я никому давать не собирался как по этическим, так и по финансовым соображениям. Лишних денег у меня никогда не было, потому что все «лишнее» я вкладывал в свои эксперименты.

В 1915 году я «законсервировал» работу по созданию и совершенствованию турбинных двигателей. Я надеялся вернуться к ней в будущем, но, наверное, уже не вернусь. Хватило бы времени закончить то, над чем я сейчас работаю.

10 апреля 1942 года. Мой новый манифест

Я забросил свои записи более чем на месяц, поскольку в моей жизни произошли события, о которых я непременно должен рассказать, прежде чем продолжу начатое дело. Я стар, и дни мои близятся к концу. Если отложить рассказ, дабы не нарушать хронологию моего повествования (которую я уже не раз нарушал), то можно не успеть. Очень тяжело жить с сознанием того, что можно чего-то не успеть, но что поделать? Приходится с этим мириться.

В течение шести лет я был научным руководителем проекта по изучению влияния сильных электромагнитных полей на пространство. Целью проекта было решение проблемы безопасного перемещения людей и предметов на большие расстояния при действии электромагнитных полей. Проект основывался на моих собственных разработках. Общее руководство проектом осуществлял мой давний знакомый Вэн. Мы добились больших успехов, в подробности которых я не стану вдаваться, поскольку не имею на то права. Но могу сказать то, что уже говорил – проблема была решена в общих чертах. Мы добились желаемого, смогли перемещать предметы разных размеров (можно сказать, что возможно перемещение любого предмета, вне зависимости от размера). Я с самого начала предупредил Вэна о том, что к экспериментам с участием людей я перейду только тогда, когда буду полностью уверен в их безопасности. Меня торопили. То мне предлагали использовать добровольцев из числа военнослужащих, то приговоренных к смертной казни преступников, но я был непреклонным. Мои нравственные принципы незыблемы. Опасные эксперименты я могу производить только на самом себе.