Книга Пуля калибра 7,92 - Сергей Михеенков

– Старший лейтенант Кац должен вот-вот появиться, – чувствуя, что сохнет в горле, ответил Воронцов.

– Что значит «появиться»? Откуда? Из тыла?

Воронцов молчал. Что он мог ответить командиру полка? Что замполита он в последний раз видел перед атакой на Бродок? Что в бою он его уже не видел и не знает, где он в это время находился во время боя? Пусть спрашивает у Гридякина. Это его работа.

В трубке некоторое время шипело и щёлкало. Потом Колчин спросил:

– Кто руководил боем во время взятия населённого пункта Бродок?

– Боем руководили командиры взводов лейтенанты Нелюбин, Медведев и Бельский. В отсутствие командира роты капитана Солодовникова, выбывшего по ранению, обязанности ротного временно принял на себя я как командир первого взвода.

– А Кац где? Где, я спрашиваю тебя, Кац? – закричал вдруг полковник Колчин. – Будем покрывать труса и дальше? Всем полком!

Воронцов молчал.

– Хорошо. – Голос командира полка был уже спокойным. – Докладывай обстановку.

Воронцов доложил о потерях, о том, что вместе с ними в селе находятся все уцелевшие во время атаки танки и что их поддерживает батарея противотанковых орудий той же танковой бригады.

– Ты с приказом ознакомился? – спросил полковник Колчин. – Вот что, лейтенант: ты давай или ротой командуй как следует, или Каца разыщи!

– Слушаюсь, товарищ полковник.

– Послушай, Воронцов, – снова послышалось в трубке, – ты вот что: давай-ка действуй самостоятельно. Раз принял командование ротой на себя, действуй. Вскрой пакет. Свяжись с соседями. Всё увяжи с ними. Потом перезвонишь. Спать тебе сегодня не придётся.

Воронцов разорвал пакет. В нём оказался приказ: атака назначалась на утро после двадцатиминутной артподготовки.

Пока ходил к соседям, пока разыскал командиров рот, за огородами зарозовело. Бойцы спали, сидя или свернувшись калачиком прямо в ячейках и накрывшись кто шинелями, кто плащ-палатками. Воронцов перешагивал через вытянутые ноги и откинутые руки. Останавливался возле часовых, перекидывался с ними словом-другим и шёл дальше.

В землянке НП так же, как и по всей округе, пахло дымом и жжёным железом. Дымила коптилка, изготовленная из сплющенной гильзы медного сорокапятимиллиметрового снаряда. Фитиль, вырезанный из полоски шинельного сукна, тягуче дымил. Но и того скудного света было достаточно, чтобы осветить все углы, топчан и стол, уставленный телефонными аппаратами. На табуретке кемарил телефонист, положив голову на горбыли стола.

– Антипов, – разбудил его Воронцов, – вызывай Первого. Живо.

Связист вскинул голову и схватился за ближайший телефон.

– Воронцов, слушай меня внимательно. Сейчас к тебе подойдёт рота резерва. Командует ею старший лейтенант Сивков. Мужик он нахрапистый. Попытается тебя подмять. Но ты свою задачу знай. Левый фланг – твой. Брод, мост. Сам знаешь, что это означает. Справа пойдёт Сивков. Танки – с вами. Порядок выдвижения доложит Сивков. Удачи тебе, сынок. Жду твоего донесения с того берега. Конец связи.

Приказ командира полка был предельно ясным.

…Пуля сделала облёт позиций на другой стороне реки. Вернулась, едва не касаясь воды, пронеслась над обрубками свай и брёвен настила, шаркнула по привядшей черёмуховой листве маскировки над бруствером, под которым дремал бронебойщик. Метнулась за огороды, где, покрытые мелкой испариной росы, стояли танки. Ночами ей становилась тоскливо. Она с нетерпением ждала утра. Она знала точно, что утром всё начнётся опять.

Глава двенадцатая

Ночью полковая разведка снова уходила в поиск. Приказ: взять «языка» из передней линии. Командованию необходимо было узнать, что за часть обороняет рубеж реки Вытебети. Выбитый за минувшие дни и ночи взвод пешей разведки полка насчитывал всего пятерых человек. И теперь все пятеро поползли через пойму к зарослям ив и черёмух, нависавших над самой водой.

Иванок сжимал ремень своей винтовки, бесшумно, как уж, скользил по следу ползшего впереди старшины Казанкина. Следом, прерывисто дыша, двигался сержант Евланцев.

Ещё вечером, на закате, они высмотрели стёжку через пойму. Стёжка уходила в заросли ольх и черёмушника. Ольхи до самых верхушек перевиты хмелем. И всё же они разглядели у воды мосток из жердей. В бинокль было хорошо видно, что посредине мосток прерывался. Концы брёвен с той стороны упали в воду. Их медленно колыхало вниз-вверх. Видимо, перебравшись на ту сторону, немцы заложили заряд и взорвали средний пролёт мостка. Но Иванок, наблюдавший за противоположным берегом Вытебети, внес в журнал наблюдения следующую запись:

«11 час. 17 мин. Фриц с правого берега спустился к реке, набрал воды и смылся. 11 час. 43 мин. Другой фриц снова по той же стёжке напротив мостков спустился к воде со связкой котелков, наполнил их и снова смылся. 12 час. 07 мин. Целых два фрица без винтовок спустились к воде. Даже разговаривали, гады».

Старшина Казанкин, исполнявший обязанности командира взвода, полистал журнал и хлопнул им Иванка по макушке.

– Кто ж так записи ведёт! Неуч! Я тебе как говорил записывать?

– Как, как… Чтобы кратко и понятно, – оправдывался Иванок. – Я так и писал. Что тут непонятного?

– Надо писать не фриц, а противник. Смылся… – Старшина Казанкин хмыкнул. – Пиши: ушёл, вернулся, исчез… И – никаких эмоций. Понял? Вести журнал наблюдений – это тебе не роман писать. И даже не школьное сочинение на вольную тему.

– Я ничего и не сочинял. Что видел, то и записал. Воду они там берут. Вот где их стрелять, – вдруг оживился Иванок. – А, товарищ старшина? Запросто сниму.

– Не вздумай. Батя за такое голову снимет. Винтовку прикажет отнять и в госпиталь переведёт. Или в хозвзвод. В БПК[13]. Водовозом. Понял?

Вот тогда-то Иванок и смекнул, зачем старшине понадобился этот водопой.

Немецкая траншея проходила по обрезу берега. Немцы спрыгивали вниз, быстро, под прикрытием приречных зарослей ольх и кустарника, добегали до воды и так же быстро возвращались назад, держа в руках наполненные котелки и торопливо расплёскивая из них. Когда стояли в обороне, таких обычно не стреляли. Сами ходили с котелками. Действовал своего рода сговор-перемирие: в солдата, который спускается к реке с котелками, фляжками или ведром и без оружия, не стрелять. И не стреляли. Иногда такое длилось месяцами. Но теперь всё нарушилось. Фронт пришёл в движение. Стреляли во всех, все и везде.

Разведка выползла к стёжке. Двое продолжили движение, остальные замерли, приготовили оружие. Спустя некоторое время ещё двое уползли вперёд.

Первым во второй паре всё так же беззвучно, осторожной кошкой, полз Иванок. Он знал: чтобы добраться до того городка на юго-западе Германии, где эти сволочи держат сестру, надо быть хитрым, расчётливым, двигаться незаметно и неслышно. Чтобы в нужный момент не тебя держали на мушке, а ты.