Книга Жар тела - Михаил Март

Я знаю, у кого Женька покупал оружие. Шеф купил его у Михася. Я сказала, что оружие военное и никем не проверялось, так как хранилось на складе. Умные люди его выкрали. После чего он купил его не задумываясь. Он даже был в масле и возможно мог где-нибудь оставить следы.

– Значит, ты сделала все одна и ни слова мне.

– Ты был бы против, Глеб. А я не хочу тебя терять. Мы оба на одной веревочке болтаемся. А главное, я тебя оградила от всех подозрений. И даже если нас заметят вместе, ничего не изменится. Я показала билет майору Воронихину из Симферополя и сказала, что влюбилась в соседа в купе, назвав ему твое имя. На период страшных событий в Гаграх у нас алиби. В это время мы находились в Ялте. У нас даже прописка есть. Но свел нас лишь симферопольский поезд. Кира нам больше не опасна. Бояться надо Михася. Он напуган. Но все грехи валим на Киру. Я в Питере и Москве работала врачом. У меня много среди них знакомых. В баре они часто встречаются и сплетничают. Я в их компании. Покушение на жизнь полицейского дело серьезное и стало главной темой. Так вот, у Михася раздроблена правая лопатка и ранение в локтевой сустав. Наш враг лишился правой руки. Стрелять он может только с левой. Но не привык и не умеет. Значит, если он доберется до Киры, то использует нож. Но она его близко не подпустит. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Эту суку надо убрать. Она слишком много знает и сможет заговорить. Тогда все пойдет прахом.

– Составляй план. У тебя это лучше получается.

11

Здоровье Михаила Ильича Сумского восстановилось. Просто правая рука и плечо находились в гипсе. Это не мешало ему ходить, работать левой рукой и хорошо соображать. Его лишь раздражала охрана. Но его заместителя к нему допустили. Он решил доложить в краткой форме сплетни Сумскому о нем самом, услышанные на зоне, и вкратце об остальном. Однако он прокололся, не зная, что Сумской рассказывал генералу о побеге Беландина, и ляпнул:

– О побеге рецидивиста Беландина можно сказать коротко. Он бежал под днищем грузовика, завозившего трубы в зону. На данный момент остались три зэка, помнящие вас. Они досиживают свой срок. Для справки. В то же время в зоне сидел Сошальский, погибший муж секретарши Евгения Дроздова, который тоже ушел в мир иной. Геннадий Воронцов и Сошальский убиты из одного оружия. Пистолет Сошальского хранился в тайнике вместе с деньгами. Какая там произошла перепалка, мы не знаем. Но убийца один. Сговор Киры с убийцей не складывается по причине того, что Кира не знала Сошальского и лишнее убийство ей ни к чему.

– Почему же киллер не пристрелил Киру? – спросил Сумской.

– Он мог ее не видеть. Ведь она жарила яичницу на кухне, а заказчик ее не заказывал. Им мог быть муж Киры, который сделал себе алиби, но в силу ревности приехал на сутки раньше и попал в мясорубку.

– И это возможно. А в колонии чего ты еще узнал?

– Ничего интересного. Там весь состав поменялся. Новое начальство, новые зэки, кроме тех троих, но они молчат. Им скоро на свободу. Зачем подвергать себя опасности. Я им сказал о страшной смерти Беландина и о вашем ранении. Зря, конечно, но оно не могло быть случайным. Они же не дураки.

– Ладно, капитан, иди. Мне надо все осмыслить.

Капитан ушел. Но Михась не знал, что он написал генералу совсем другую служебную записку, где его шеф выглядел совсем другим человеком.

Примерно через час появился майор Шкловский, приехавший из Питера. Он тоже получил от генерала инструкции, как общаться с Сумским.

– Скажи, Миша, а почему ты освободил первую шлюху, а весь упор сделал на второй?

Подполковник вздохнул.

– Она мне выдала свою сеть, но на условиях, что я ее отпущу. Я сдержал слово. А потом она одна не опасна.

– Две. Она предупредила свою подругу, и они смылись. Полистай этот альбомчик. Тут они все. Это архив Фаины.

Михаил начал листать альбом. На одной странице он остановился.

– Вот она. Которую я отпустил.

Это была Кира.

Майор достал детскую тетрадку в клеточку.

– Ее я нашел в доме Фаины. Смотрим. Фотографии не подписывались. Но была у нее такая тетрадка-расшифровка. Тут они все. На странице 19 значится Кира Максимовна Колпакчи. Лист перечеркнут. Значит, выбыла. Рост, вес, размер груди, талии, бедер. И адрес, по которому проживала в то время.

– Дальше мне все известно. Она вышла замуж за москвича и стала Кирой Дроздовой, которая теперь в розыске. Фото соответствуют.

– Тем проще ее найти. Ну тут вот какая петрушка получается. Двадцать пятый лист отсутствует. Когда я впервые знакомился с альбомом, он там был. Альбом я не выпускал из рук.

– Кто там по списку?

В тетрадке данные нашлись.

– Очевидно, это та дама, которую Кира предупредила. На суде ее не было. Вера Борисовна Сошальская. Замужняя. Работала по вызову. Рост 167, вес 55, талия, бюст, бедра. Не судима. 34 года. На тот момент. Я так думаю, что я с ней ехал в одном купе. Потом отрубился до самой Москвы. Где она вышла, не знаю. Кроме нее, лист выдрать никто не мог. Яркая блондинка на фото и сорокалетняя брюнетка в купе.

– Чем она тебя угощала?

– Коньяком. Сама пила сухое.

– Стандартный случай. Тебя опоили клофелином. И живет Вера в Москве. Но у нас и мысли не было причислять ее к банде Фаины. Ее муж вор в законе. Недавно убит. Из того же пистолета, что и Геннадий Воронцов. Работала секретаршей у Евгения Дроздова. Возможно, по рекомендации жены. Она с высшим образованием. А если киллер она? Отплатила Кире за свободу и шлепнула ее мужа. А до этого своего. Из его же пистолета. Правда, у нее есть железное алиби. Но она могла уйти во время обеда. На машине до дома семь минут. Я был у нее дома. Допрос ничего не дал. Эту дамочку только за руку взять можно.

– Вероятнее всего. Альбом Фаины еще ни о чем не говорит. К тому же столько лет прошло. Сейчас на нее нет никаких дел. На убийство мужа есть алиби и нет мотива. Жили они мирно. В его дела не лезла. Тайник мог быть мотивом. Но как пистолет оказался у убийцы?

– Убийцей могла быть и она, но доказательств нет. Они обе приехали из Питера. Ну и что. Подруги детства. Одна вышла замуж за бизнесмена, другая за бандита. Причем могла и не знать об этом до дня его смерти. Группировка мужа ее ни в чем не подозревала. Тем более она не сорит деньгами направо и налево. Отдыхала в Ялте, а не в Гаграх. Нет ни одной зацепки.

– Придется выжидать.

– Другого ничего не остается.

Майор вежливо откланялся и ушел.

Ничего нового они ему не рассказали. Все это он и так знал. Может, их готовили к встрече с ним?

* * *

Теперь генерал знает правду о побеге Беландина. Он также узнает об отсидке в той же колонии мужа Веры Сошальской и то, что жена посещала его раз в месяц. Книга посетителей сохранилась. Разрешение на свидание давал Сумской, а стало быть, они знакомы. Майор Шкловский доложил о трупах из Питера. Оба трупа были связаны с питерским притоном, который держала покойная Фаина. Дело о притоне вел Сумской. Но хуже всего, что они мертвы. И беглый зэк в придачу. Конечно, обвинение Сумскому никто не предъявит. К тому же он покалечен. А сейчас беспомощен. Правую сторону он не чувствовал, рука и вовсе отказала. Стрелять левой он не умел, и подниматься с постели еще рано. Он потерял много крови и сильно ослаб. Посетители ему и половины не рассказали из того, что знают. И капитан, и майор могли бы ему подыграть. Эти ребята хорошо относились к Сумскому, но он их ни о чем не предупреждал, а значит, они будут говорить правду. Свидетель, который видел, как он расстрелял в зоне троих, мертв. При расстреле Сумской использовал пистолет Сошальского. Тот тоже мертв. Тут нужен неординарный ход. Бежать из больницы он не мог, так как у дверей сидела охрана. Если только через окно с шестого этажа на одной руке. И главный вопрос: кто в него стрелял? Если поверить в смерть Киры, что очень сомнительно, то в него могла стрелять только Вера. Глеб не промахнулся бы. Он прибил бы его с первого выстрела. Хуже всего, что он не может следить за ходом следствия. И главное. Вера не знала ленинградских шлюх. Зачем ей убивать их. Значит, Кира! Но как она могла пойти на сговор с Верой и Глебом? Вере выгодна смерть Киры. Акции у нее. Глеб тоже готов ей отомстить. Не убьет она, убьют ее. Он опасный свидетель. Но пока все они живы, он в опасности. Стоит им открыть рот, и вся картина как на ладони. А он бездействует.