Книга Чисто альпийское убийство - Йорг Маурер

— И что теперь? — спросил К.

Антонио ничего не ответил, лишь показал глазами наверх, на дорогу, по которой уже катила «скорая», сверкая проблесковыми маячками. Вот автомобиль остановился, оттуда выскочили два санитара, ловко пробежали между лежаками до нужного места, склонились над телом и стали громко переговариваться друг с другом. «Обморок! Нарушение циркуляции крови!» — произносили они по-итальянски так громко и отчетливо, что их слов не мог разобрать только глухой. Санитары переложили человека в синих плавках на носилки и бегом понесли к машине. Это происшествие порядком взбудоражило купальщиков, и они разбились на группки, жарко обсуждая увиденное. «Вот видишь, это не такая уж редкость, — втолковывал один другому. — Береги себя, смотри, чтобы с тобой такого не случилось». Антонио сделал еще один снимок.

— Отлично, просто отлично, — сказал он.

— А ничего, что поднялся такой переполох? Он не повредит?

— Напротив. Все люди испытывают священный трепет перед санитарной машиной. И конечно, сейчас пойдут пересуды, но через час об этом происшествии забудут. Гарантирую.

Наверху, на дороге, носилки с мертвецом в синих плавках задвинули в санитарную машину и повезли в неизвестном направлении, включив, кроме проблесковых маячков, еще и сирену. Их путь лежал наверняка не в больницу… К. вспомнил, что незадолго до встречи с Антонио заметил этот автомобиль стоящим на противоположной стороне улицы.

— Так это те самые, кто…

— Да. Многогранные таланты.

— И теперь они едут на то идиллическое кладбище?

— Они едут к тем, кто едет к тем, кто едет туда.

— Границы?

— Что вы имеете в виду?

— Срок выполнения заказа в моем случае?

— Завтра.

Лежак того человека так и стоял на прежнем месте. Антонио аккуратно сложил его, затем свернул газету «Стампа» и сунул к себе в карман. Песок на том месте, где недавно сидел убитый, был слегка взрыт. Антонио разгладил его ногой. Голенький малыш в памперсе приковылял к нему и стал внимательно наблюдать за тем, что он делает. Впервые за долгое время Антонио улыбнулся, и ребенок бросился прочь с истошным воплем.

23

— Итак, давайте наконец начнем совещание.

Еннервайн делал все от него зависящее, однако коллеги никак не могли успокоиться, ведь чистенькие и переодетые в форму с чужого плеча шеф и психолог смотрелись едва ли не комичнее, чем в обличье навозных жуков. На плечах Еннервайна красовалась зеленая униформа деревенского копа, а этот персонаж благодаря многочисленным фильмам и сериалам ассоциировался исключительно с наивным остолопом, появившимся лишь для того, чтобы сморозить какую-нибудь глупость. На Марии была форма сотрудницы парковочной полиции, и этот образ рабочей пчелки как нельзя лучше подходил ей, считала Николь Шваттке. Когда незадачливые преследователи «кожаных шорт» переступили порог комнаты в таком «разжалованном» виде, хохот поднялся просто оглушительный.

— Прошу всех быть посерьезнее, — нахмурился Еннервайн. — Через сорок пять минут начнется пресс-конференция, так что долго рассуждать у нас не получится.

— Наверное, наше присутствие здесь не обязательно? — переглянулся с Остлером Хёлльайзен, и местные полицейские засобирались уходить.

— Нет, останьтесь, — попросил Еннервайн. — Вы лучше нашего ориентируетесь на местности и знаете менталитет здешних жителей. Кроме того, вы провернули большую работу. В том, что в культурном центре не разразилось еще чего-нибудь пострашнее, есть и ваша заслуга.

Остлер и Хёлльайзен напыжились от гордости.

— Можете оформить это совещание как переработку, — сказал Еннервайн.

— Вы серьезно?

— Нет, шучу.

Хёлльайзен и Остлер опять сникли.

— Сначала по поводу того типа в баварском костюме, — открыл совещание гаупткомиссар. — Я, конечно, допускаю, что он не имеет никакого отношения к случившемуся и относится всего лишь к подражателям. Однако склоняюсь к тому, что этот человек искал наверху какую-то совершенно определенную вещь. И может быть, даже нашел, на беду всем нам. Но если его опередил Беккер, тогда нам повезло.

Все присутствующие согласно кивнули.

— Сам факт появления на крыше неустановленного лица подкрепляет мое предположение, что на чердаке произошло нечто большее, чем кажется на первый взгляд. По-хорошему надо бы выставить в здании охрану…

— Уже выставили, — перебил Хёлльайзен. — Пока вы переодевались, я организовал усиление. Теперь концертный зал взят в кольцо. Ни одна живая душа не сможет войти или выйти без того, чтобы мы не узнали об этом.

— Отлично, Хёлльайзен. — Еннервайн оглядел лица коллег. — Теперь я готов выслушать ваши отчеты.

— Можно, я первый? — встрепенулся Остлер. — В участок приходил Тони Харригль, владелец…

— Что-что? Я не ослышалась? — ахнула Николь Шваттке. — Здесь был сам хозяин спортивного магазина «Харригль»?

— Да, именно он. А в чем дело?

— Я тоже нашла кое-какую информацию об этом человеке. Ой, я перебила вас, простите, пожалуйста.

— Значит, Тони Харригль, член совета общины…

— И член партии? — спросил кто-то.

— Да, — ответил Остлер, — однако не той, о которой вы подумали. Программа баварской партии-гегемона кажется Харриглю слишком приземленной. На его вкус, в ней недостает истинно баварского духа, и при этом слишком выпирает левизна. И он вступил в другую, более радикальную организацию, действующую под девизом: «Нет засилью иностранцев!»

— Вот как? И такие девизы проходят на курорте, который живет на доходы с этих самых иностранцев?

— По крайней мере сам Харригль заявил под протокол, — продолжал Остлер, — что изначально билеты на двенадцатое и тринадцатое места принадлежали ему. Он передарил их Инго Штоффрегену. И теперь вы можете себе представить, что нафантазировал этот Харригль!

— Он решил, будто на него готовилось покушение?

— Да, об этом он по крайней мере трещит на каждом углу. Считает свою персону настолько важной, что для ее устранения враги готовы даже нанять киллера-камикадзе. Тони Харригль прочерчивает смелые, очень смелые параллели — тут и саксонское происхождение Евгения Либшера, и развал СССР, и суданские базы подготовки террористов-смертников…

— Но ведь это же бред сумасшедшего! — сказал Еннервайн. Затем он повернулся к Николь Шваттке: — Теперь докладывайте вы, какую информацию нашли.

— Вы будете смеяться, но Тони Харригль и Евгений Либшер знали друг друга.

Все с удивлением посмотрели на молодую сотрудницу. Еннервайн присвистнул.

— И что, у Либшера имелись основания прикончить Харригля ценой собственной жизни?

Побарабанив пальцами по своим заметкам, Николь прочитала вслух: