Книга Жили-были-видели… - Леонид Чачко

…Договорился о встрече с Аликом Гинзбургом – надо передать ему привет и подарок от его старого друга и моего приятеля Шуры Шустера. Ехать довольно далеко (по парижским масштабам), в спальный район. Запутался в переулках, приходится спрашивать дорогу. Встречный прохожий любезно и обстоятельно объясняет, как пройти, и, в свою очередь, интересуется, откуда я (то, что я не француз, к сожалению, чувствуется по моему выговору). Узнав, что из России, заинтересованно, но осторожно начинает расспрашивать о происходящих у нас событиях, переменах. Сам он тоже не коренной житель, эмигрант (уж не знаю, в каком поколении) из Польши, очень характерной польской внешности (похож на портрет графа Потоцкого, автора «Рукописи, найденной в Сарагоссе»). Его явно волнует вопрос, насколько, по моему мнению, долговременны перемены, происходящие в Советском Союзе. Приходится объяснить, что сам факт моего появления в Париже, немыслимого в прежних условиях, свидетельствует о глубине происходящих изменений.

Посидел у Гинзбурга в его гостеприимном доме, познакомился с семьей, попили чаю, и Алик вышел меня проводить. Оказалось, парижские расстояния очень обманчивы: после небольшой прогулки мы вышли фактически в центр – к острову Сен-Луи и собору Нотр-Дам-де-Пари. Рядом – удивительно симпатичный собор Сен-Поль с гнездящимися в его башнях соколами.

Парижский переулочек, с Хвостом

По приглашению Алика захожу в редакцию газеты «Русская мысль» – во-первых, любопытно, а во-вторых, обогащаюсь там кучей книг, многие из которых у нас еще не издавались и редки (хотя и не грозят уже, как прежде, их владельцу крупными неприятностями). Часть книжек достается даром, а часть, в магазине издательства, за очень небольшие деньги.

…Зашел в мастерскую к Хвосту. Он занят: наехали в Париж русские рок-музыканты – Юрий Шевчук, Гарик Сукачев, группа «Колибри». Хвост – центр тусовки, все его знают, и он всех знает, всем помогает, налаживает контакты, устраивает концерты, быт. Вообще, мне странно – артисты, которые в России собирают ревущие стадионы, здесь, в Париже, находятся в самых стесненных обстоятельствах. Девочек из «Колибри» подвел менеджер, они оказались в незнакомом городе без связей, без контрактов, почти без денег… К вечеру так или иначе все образуется, все собираются в сквоте, соображается ужин, вино, достаются гитары, оканчивается все замечательным джем-сейшеном.

…Едем с Хвостом на блошиный рынок – ему надо купить кое-какой инструмент для его деревянных скульптур. Парижский блошиный рынок – это особый город в городе, занимает огромную территорию. Чего там только нет! Парижане ездят сюда, как на прогулку и чтобы провести время. Идем по аллее, глазеем по сторонам, вдруг чувствую в кармане у себя чью-то, явно не мою, руку. Раздосадованный, бью по ней – рука исчезает. Но тут вижу, что группа арабов перемещается от меня и пристраивается к идущему впереди Хвосту. Предостерегающе кричу Алешке, но арабы испаряются, как будто понимают по-русски. Купив, что надо, насмотревшись на разные диковины, устраиваемся на веранде кафе и пьем пиво. Солнышко светит, толпа галдит разноязыко – хорошо…

Наша стажировка подходит концу. У меня скопилось много отснятых фотопленок, надо бы хоть часть проявить и доснять по возможности, если что-то не получилось. Захожу в фотоателье около нашей Высшей школы. Завязывается разговор, как и везде, много расспрашивают о России, дарю сувенир – пачку «Беломора», объясняю, что эти папиросы лучше не курить, а смотреть… Все очень любезны. Через пару дней захожу в ателье за проявленной пленкой – мне вручают пустые ленты – по-видимому, что-то с затвором фотоаппарата. Делать нечего, на последнюю пленку снимаю что придется, на память. В день отъезда наша француженка-куратор подходит ко мне в автобусе и вручает толстый пакет с отпечатанными снимками: якобы в ателье перепутали пленки, мои оказались в порядке и в качестве извинения их бесплатно отпечатали… Старший брат и во Франции не дремлет!

Наша дама оказала мне и еще одну услугу: при посадке в самолет, несмотря на то что французы нам оплатили билеты бизнес-класса, у меня оказался большой перевес багажа (думаю, я волок килограммов семьдесят). На тихий вопрос кураторши, что у меня за груз, объясняю: книги… Подумав секунду, она переговорила с таможенником и меня молча, без доплаты, пропустили на посадку.

Вот и отлет. На душе грустно, хотя и радует предстоящая встреча с близкими. Вспоминается эпизод, описанный в книге о путешествии в Россию маркиза де Кюстина в эпоху Николая I о том, как русские, приплывая из России в Европу, в Гамбург, веселы и радостны и как они грустны на обратном пути.

По прилете: в аэропорту Шереметьево грязно, погода на улице пасмурная и все лица такие серые, хмурые… Здравствуй, родина.

XIV. Большое приключение

Вот и кончился 2009 год. В этом году мне исполнилось семьдесят лет. Удивительно, с трудом верится. Хотя хронология – наука точная. В этом году произошло и другое событие, тесно связанное с первым: я наконец увидел Венецию. Наши многочисленные детки совместно с друзьями – своими и нашими – устроили нам с Машей, моей женой, эту поездку. Воистину, есть время бросать камни и есть время собирать камни.

Сразу скажу, что Венеция прекрасна и заслуживает всех слов восхищения, которые произносились и произносятся в ее адрес. Я стремился попасть туда давно, со времен детства и ранней юности, от сказок Гоцци, карнавала, масок, гондол («…гондольер молодой, взор твой полон огня, я стройна я легка – не свезешь ли меня, я в Риальто спешу-у до зака-а-а-та…!» – напевала моя мама). Реально же первая возможность появилась в 92-м году, но я ею не воспользовался, единственно по собственному желанию (нежеланию). Дело было так. В 91-м году, когда развалилось наше «плановое» советское хозяйство, я, как и многие другие, ушел из государственной конторы и организовал, вместе со своим приятелем Шурой Шустером, собственное маленькое предприятие. Поначалу дела шли неплохо, мы загребли (по нашим представлениям) чертову кучу денег и даже занялись некоторой благотворительностью. Шура, как диссидент со стажем, связался со своим приятелем Аликом Гинзбургом и договорился, что мы будем перепечатывать и распространять в России эмигрантскую газету «Русская мысль» на безвозмездной основе. Редакция, со своей стороны, не осталась в долгу и организовала нам недельную поездку в Италию. Последний день мы должны были провести в Венеции. Но, к сожалению, к этому моменту между нами, компаньонами, накопилось внутреннее раздражение – слишком много впечатлений, слишком по-разному реагировали мы на увиденное… Я испугался, что мой сложившийся внутренний образ Венеции подвергнется слишком большому искажению под мощным воздействием Шуры, и на поездку не решился. Шура с женой Катей поехали без нас, а мы с Машей отправились домой, будучи уверены, что наша Венеция еще нам откроется. Она и открылась нам – через семнадцать лет.

Когда наши дочери Агаша с Асей принесли нам билеты на самолет, бронь гостиницы на Лидо, бабки на житье – для нас (для меня, во всяком случае) это явилось полной (и ошеломляющей) неожиданностью. Я стал готовиться к поездке. То есть первым делом тут же залез в Интернет. Нашел там кучу сведений о Венеции, бытового и практического плана – где следует обедать, где есть мороженое, на чем передвигаться и что смотреть. Но, конечно же, прежде всего обратился к большой литературе – слава богу, Венеция не обойдена ее вниманием.